... Вот такая херня у меня получилась с парнями. Долго потом ничего не было. Думал - совсем успокоился, а тут - два этих педика на мою голову. По-моему, им даже пофиг - вижу я их или не вижу! А может маленькие еще, чтобы о чем-то думать. Ну, они-то ладно. А мне какого? Уже 43 года, а как увидел, что эти щенята выделывают - хер аж взвился! Да я на мыло изойду через неделю, если они не прекратят. А они утром встали - хоть бы что. Как будто с вечера ничего и не было. Ну, по синякам под глазами видно, что трахались. А глаза - как у ангелочков! Ну, сучары, я вам вечером устрою!
Был банный день. Они загодя натопили в баньке, воды нагрели, да и пошли париться. Я-то им сказал, что после них мыться буду. Хер им! Минут через двадцать подхожу к оконцу, а эти уже разлеглись на полке, да ртами друг друга ублажают. Зашел в предбанник, разделся и тихо так влез в парилку. Даже ухом не ведут - вцепились друг в друга, сопят, мычат, да жопами помогают себе глубже член в глотку другому загнать. А я стою - и завожусь! Хер - колом, а сам злобой наливаюсь. Взял веник, да как начал их охаживать! Их как ветром смело! Орут, к углам прижались, глаза квадратные! Лешка рот разинул, воет, руками прикрывает голову, чтобы не больно было. А Валька... этот сученок не на веник смотрит, а на мой хер. Не отрываясь! А хер, и правда, - как стоял колом, так и стоит. К животу прилип. - А ну, кричу, - брысь отсюда, гомики малолетние! Оба по стеночкам к дверям сползли, да - галопом из бани.
Возвращаюсь - тишина! Эти под одеяла забились с головами и не дышат даже! Прорычал: - Сучки, если еще раз застану вас за еб@ей - в лесхоз сообщу, да поганой метлой отсюда обоих!
Напугались. В глаза не смотрят. Малейшее приказание - все бегом. Даже полы намыли, да дрова накололи и в поленницы уложили. Ложатся рано, все тихо, спать мне не мешают. Да только сон никак не идет. Перед глазами картина в бане - два тельца, вбивающие члены друг другу в глотки. И две их задницы, от вида которых хер только наливается. Да, что я, с ума сошел? Что за мысли? Им бы теперь только до конца практики дожить, да ноги живыми унести - о другом и не думают!
Как-то в нужнике сижу, а эти пришли с лопатами в огород, да начали картошку на обед выкапывать. Болтают между делом. Валька: - Ты видел, какой лесник здоровый?
Лешка: - Да, хорошо тогда в бане не покалечил - руки как грабли! Валька: - Ну, да, здоровые руки! Весь здоровый! А хер видел какой? Лешка: - Ты что - ё@нулся? Ты еще подкати к нему со своей жопой! Хорошо, что все с рук сошло - мог и сразу выгнать. Валька: - Ну, да! Слава богу - простил! Да он, наверное, всю жизнь одних баб е@ёт, потому так и взбеленился! Но - хорош, я бы с ним - замутил. Лешка: - Идиот, после первого же раза с рваной жопой бегал бы - видел, какой хер? Валька: - Да, классный!
Лешка: - Даже думать забудь! Он так меня напугал, что я тебя уже четыре дня не трахаю - сперма на глаза давит. Даже не знаю, что придумать! Валька, усмехаясь: - А что, вручную уже слабо? Да, ладно, не злись. У меня тоже жопа зудит. Особенно, когда его х@й вспомню... Накопали они картошки - и ушли, а я сижу, голова - кругом, хер опять наливается. Не было покоя, да, наверное, уже и не будет. До их отъезда.
Пользуясь тем, что их двое, решил на дальнюю заимку соль отнести, да по кормушкам лосиным засыпать. Нести нужно было килограмм 30 за один раз, путь-то не близкий - километров 15, часто не походишь - тайга. Думал - по 10 кг на рыло - осилим, не девки все-таки. Но, как назло, Алешка приболел - от нужника далеко не отходит. Можно бы отложить поход, да - тайга, дожди пойдут или, не дай бог, снег - и не пройти, даже тропинки непроходимыми будут. На Вальку гляжу - на этого много не нагрузишь - щупленький. Придется самому 20 кг на хребет взвалить. А это значит - там ночевать придется, быстро не пройти, а ночью по тайге лучше не шастать - пропасть можно!
Лешка загрустил - какая-никакая все-таки развлекуха была бы. Валька наоборот - довольный, соль в рюкзаки грузит. И тайком Алешке подмигивает. А тот понял, на что Валька намекает, злится, кулаком грозит, а Валька ему в ответ язык показывает! Ну - дети!
Из 15 км пути - только 7-8 по тропинкам. Еще километра 3-4 - по берегу Кемчуга. А остальное - по тайге, по опушкам да просекам. Вышли рано утром. Сначала-то Валька резвый был, а через 5 км - приуныл, темп сбавил. А еще через пять чувствую - не возьму груз себе - не дойдет! Сунул ему мое ружье, а его рюкзак на себя навесил. Еле-еле доплелись за 5 часов. Я - никакой, да и Валька еле-еле ноги переставляет. Послал его за дровами, печь топить. Сам из последних сил на топчан забрался, да и отрубился.
Проснулся от того, что Валька тормошит: - Василий Савельич, чего есть будем? Чувствую, в заимке уже тепло - натопил! Ну, разложили нехитрую снедь на старой клеенке - едим. На улице уже темнеет. Всю работу - на завтра отложил. Спать надо, да непонятно как - мешок спальный есть, но один всего. Обычно никогда тут не ночевали. Белья никакого: ни подушек, ни простыней, ни одеял. Через пару часов тепло выветрится - без спальника не поспишь. Ну, да я-то не толстый, да и Валька щупленький. Может и поместимся. Только за себя боюсь - после его откровений насчет моего хера все время думаю о его словах. Успокоиться не могу.
Затолкал его в угол спальника, спиной придавил, да и застегнул молнию. Вроде поместились, не должны замерзнуть. Затих Валька, даже сопеть начал, умаялся. Пригрелся и в спину дышит. Да, нет, опять заворочался. Руки не знает куда пристроить. На меня положил - нашел место. Опять надолго затих, а я уже на стрёме, сна ни в одном глазу! Лежу, все жду чего-то. Сопит-то он - сопит, а руку медленно с бока на мой живот переместил. И вниз двигает. Мне бы его руку откинуть, да цыкнуть на него - а уже не могу! А навстречу его руке хер мой во весь рост встает. Встретились! Застыл Валька! Даже дышать перестал. Только пальцы развел, чтобы пропустить головку внутрь ладони. Так и лежим.
О сне и речи нет. Минут через пять начал потихоньку сжимать пальцами окаменевшую плоть, а сам жопу от моей спины отодвигает, чтобы я его стояк не почувствовал. Рука дрожит, дышит часто. Больше я выдержать не мог: руку его зажал на моей головке и, не отпуская, развернулся к нему лицом. А второй рукой его голову внутрь мешка заталкиваю. Все он понял. Послушно опустился вниз, припал к трусам, трётся, ртом пытается до залупы добраться. А у меня уже круги перед глазами, ничего не соображаю. Навстречу его рту резко двигаюсь, попадаю, впихиваю хер вместе с тканью в глотку. Мычит, вырывается, пытается руками освободить меня от трусов: - Василий Савельевич, снять надо, испачкаем... На мгновение мои мозги включились, я приостановился, дал себя освободить - и влупил со всей дури в освободившуюся нишу. Он руками уперся мне в живот, вырывается, головой крутить пытается, но поздно - меня накрыло, и я продолжал вбивать извергающуюся головку в его давящийся рот...
... Внутри спальника всё было мокро от спермы и пота. Валька вывалил голову наружу и захлебнулся в кашле. Я расстегнул молнию. Он молнией выскочил, рванул к дверям, распахнул их, и тут его вырвало, просто вывернуло наизнанку... Минут через пять он вполз, долго пил воду, и, виновато глядя на меня, подошел. - Извините, Василий Савельевич! Это я с непривычки. Вы не думайте, я вообще-то умею, но... Все так неожиданно было... И большой вы очень...
Я глядел на его нескладную фигурку, виноватую рожу, и даже жалость взяла:
- Ладно, вытирай там все внутри, да ложись - простудишься.
Забравшись внутрь, он уже откровенно прижался ко мне, положив голову на плечо, а руку - на грудь. Я обнял его за спину, прижал к себе, да так мы оба и затихли. А ночью пошел дождь. Ливень. Даже речи не могло быть в такую погоду соль по кормушкам разносить. Соль-то не промокнет, в упаковке, а вот ноги по бурелому точно переломаем. Пожрали макароны с тушенкой. Сидим. Делать вообще нечего. А дождь не унимается. Ну, опять в спальник забрались - там хоть тепло. Валька прижался. Спрашиваю: - Давно с Лешкой-то трахаетесь? Валька: - Да, уже скоро два года. В общаге от техникума в одной комнате вдвоем живем. Сначала-то баловались - в дурака играли на отсос.
А потом о картах и вовсе забыли - друг друга ублажаем, как накатит! А в новый год меня здорово развезло в одной компании, ну, по пьяному делу один старшекурсник меня и трахнул. Хорошо хоть не болтал - только Лешка был в курсе. - Давай, говорит, и я тебя трахну - тебе уже все равно - девка. Я его матом обложил и послал подальше. А он вцепился в эту мысль и долдонит своё - давай, да давай! Достал! - Хорошо, говорю, но только обоюдно, чтобы обидно не было. Согласился. У него-то все сразу получилось: член небольшой, а у меня очко, наверное, широкое. А как дело до его жопы дошло - стопор! Не лезет - и все, член-то у меня не маленький. Как ни старался - даже головка не входит, чем только не мазали. Так и повелось, что только он меня пялит.
- Ну, это ладно, говорю. А самому-то хочется ему засадить? Валька задумался: - Иногда - да, но редко, мне даже нравится стало, что я всегда внизу. Опыта немного, только с Лешкой этим занимаемся. Но у него - маленький, так, елозит сзади. А когда намокнет - вообще его не чувствую. Но других искать боюсь, нарваться можно. Валька помолчал, а потом тихо добавил: - А таких, как ваш - вообще, наверное, не найти. Я ночью еле-еле сумел его во рту поместить. Если бы вы не так быстро все делали, я бы вам классно все обработал, я умею. Жаль, что вы только женщин трахаете. Сказал - и на меня глаза пялит.
У меня давно уже хер налился и окаменел от нашего разговора. Да, если бы не забота о твоей жопе - увидел бы ты, как он с парнями разбирается. Нет, даже мысли такой быть не должно - он же ребенок. Я попытался представить себе картину проникновения в него - и внутренне ужаснулся от несоответствия размеров. Но от этих фантазий я окончательно завелся, хер даже от живота отлип, дрожит, дергается. Смотрю, а глаза у Вальки расширились, рот приоткрылся, а рука по моей груди вниз ползет: - Василий Савельич, миленький, сейчас я, сейчас все сделаю, все будет хорошо, вы только не торопитесь, пожалуйста...
