- Какая прелесть, Олечка. Эти дынечки сведут с ума любого мужика, да, Андрюша?
- Мне нечего добавить, сисечки просто загляденье, - подтвердил я.
- Ну, так чего ты ждешь? Потрогай ее. И не спрашивай разрешения у Оли, она этого точно хочет, я же вижу.
Я подошел к замершей в ожидании Оле и сел перед ней на колени. Она подалась вперед, подставляя для поцелуя свои торчащие соски. Я лизнул их кончиком языка, сначала правый, потом левый. Ощущая жар ее груди, всосал левый сосок и начал играть с ним языком. Рукой я накрыл правую грудь и сильно, но бережно сжал. Сверху послышалось возбужденное сопение.
Боковым зрением я увидел, как в это время Таня поднялась со стула и перебралась на кровать, продолжая наблюдать за нами. Ее рука вернулась к покрасневшей киске и вновь начала играться с ней.
- Ну, давай, у девочки есть места и повкуснее, так ведь, Олечка? Андрюша, снимай с нее штанишки.
Таня взяла на себя роль дирижера, мы же выступали в роли музыкантов, покорно следовавших ее воле.
Олечка встала с кресла, я же остался сидеть перед ней на коленях. Она сделала ко мне один шаг, и ее бедра оказались прямо передо мной.
- Полижи ее, зайчик, попробуй ее на вкус, - последовала новая команда.
Я потянул за резинку штанишек и спустил их до самых щиколоток. Оля осталась в одних лишь черных миниатюрных трусиках, которые настолько плотно сидели на ее молодом теле, что давали возможность оценить всю рельефность ее киски. Она сама ухватилась за трусики и сняла их. Ее лобочек оказался абсолютно голеньким.
- Да с тебя скульптурки лепить нужно, ангел мой, - сказала Таня, продолжая водить пальчиком вокруг клитора. - Садись обратно в кресло, раздвигай ножки и расслабься.
Оля послушно выполнила приказ. Попой она села на самый краешек кресла, так чтобы оставить мне доступ ко всей киске. Она была настолько манящей, что я незамедлительно впился в нее губами, засовывая язык поглубже в солоноватую дырочку. Заменив язык двумя пальцами, которыми я начал надавливать на шероховатую поверхность внутри ее киски, я переместился чуть выше, где из-под капюшончика выглядывал ее клитор. Обхватив и зажав губами, я несильно всосал его начал играть с головкой языком. Олечка начала подрагивать и сжимать мою голову своими гладенькими ножками.
- А ты знаешь, как это делается, я смотрю, - прокомментировала Таня.
Минут 10 я вылизывал Олю, измазав все лицо в ее соке. В конце концов, она не выдержала и начала бурно и громко кончать, выкрикивая при этом, к моему большому удивлению, "Вылизывай меня как сучку, давай, давай, лижи меня, лижи, сильнее! Еби языком, глубже, еби, еби...". В тихом омуте таки водился черт.
Отпрянув от обессиленной Оли, я обернулся в сторону Тани. Она распласталась поперек кровати, широко раскинув в стороны ноги, и энергично надрачивала свою хлюпающую вульву. Я понимал, что если сейчас наброшусь на нее, то сделаю от силы три толчка, после чего сразу кончу. Мне же не хотелось ее разочаровывать, поэтому я подошел сбоку к креслу, где полулежала забывшаяся в наслаждении Оля, взял ее на руки и уложил на кровать рядом с Таней так, что ее левое бедро почти касалось Таниной головы.
- Что ты хочешь со мной сделать? - спросила Оля, посмотрев на меня вверх.
- Я хочу выебать тебя в ротик, солнышко, - ответил я, - ты не против этого?
Оля с готовностью покачала головой.
- Эх, молодежь, молодежь, - неожиданно сказала Таня и, поднявшись с кровати, подошла к нам. - Разве ты так сможешь ей вставить? Да она так только головку твою сможет взять в рот, и то, если поместится. Погоди, дай помогу.
- Смотри, - сказала она, подхватив Олю подмышки и потянув слегка на себя, - член у тебя большой, поэтому чтобы "выебать ее в ротик" , как ты сам выразился, нужно, чтобы ее голова была запрокинута так, чтобы ротик и горлышко были на одной линии. Так, Андрюша, теперь ты упрись руками о кровать, как раз будешь хорошо видеть Олину девочку. Расставь ноги. Нет, ступни чуть дальше от кровати, вот так, да.
- Хм, долго так не простоишь, - заметил я.
В ответ Таня шлепнула меня по ягодице, довольно сильно, отчего я невольно подался вперед и уперся влажной головкой члена прямо во все еще сомкнутые губки Оли.
- О, теперь видишь, как удачно мы выбрали позицию, - отметила Таня.
- Теперь ты, зайчик мой, - обратилась она к Оле, молча наблюдавшей за нами. - Тебе придется сложнее, но когда освоишься, будешь получать неописуемый кайф от того, что тобой обладает такой мощный член.
Она присела на колени, и продолжила:
- Язычок высунь вперед, но сильно его не напрягай, да, вот так достаточно. Теперь расслабь горло, полностью. Так, теперь открой ротик как можно шире, но опять-таки, не напрягая горло. Хорошо, золотце, теперь ты готова. Если будет тошнить, похлопай по кровати, хорошо?
- Поехали, - сказала она, и ухватилась за мой член, максимально оттянув к основанию кожицу. - Боже, ничто не ложится в руку лучше, чем горячий толстый член. Ну, давай.
Я повел бедрами вперед, и мой член начал входить в Олин ротик. Он был такой теплый и мягкий, что в нем хотелось остаться навсегда. Помня, что без воздуха Оля может задохнуться, я подержал головку у нее во рту лишь секунд пять, после чего медленно вытащил. Спустя десять секунд я повторил вхождение, на сей раз лишь самую малость глубже. Так продолжалось несколько раз, и мне показалось, что Оля готова к более глубокому проникновению. Тогда я начал вставлять в нее член до момента, пока не почувствовал, что он уперся ей в горло. Увеличив давление, я смог пройти немного дальше, и моя головка оказалось в тугом кольце, которое начало спазмировать. Оля захлопала по кровати, и я поспешно вынул член.
Из уголков ее глаз текли слезы. Мне показалось, что ей больше не хочется продолжать, и предложил прекратить. Она же возмущенно запротестовала, сказав, что может чесами держать мой член во рту, и что ей просто нужно немного привыкнуть к новому ощущению.
Дождавшись, когда Оля вновь откроет ротик, я приблизился к ней и прикоснулся к ее припухшим губам мошонкой. Она сильнее высунула язык и начала облизывать яйца. Так меня раньше никто не ласкал, и я не мог даже предположить, что эти ласки настолько приятны. Ощущения были таковыми, как будто маленькие разряды тока проходят от ее язычка, растекаются по всему члену, по прессу взбегают вверх и, описывая дугу вокруг сосков, переходят на хребет, по которому спускаются до ануса, вызывая сладостное покалывание.
Прервав это мучительное наслаждение, я вновь просунул член в ее рот, и поступательными движениями начал нежно трахать Олин ротик. На пике проникновения ее горлышко немного расширялось, и привлеченная этой игрой плоти Таня, вновь продолжавшая себя ласкать, начала нежными поцелуями осыпать Олину шейку. Погрузив правую руку себе между ног, левой она накрыла левую грудь своей подчиненной и зажала между пальцами отвердевший сосок. Продолжая трахать Олин ротик, я наблюдал, как нежными прикосновениями кончиков пальцев Таня продолжила путь ко впавшему животу Оли, поигралась с пупком и нырнула в раскрытые врата взмокревшей киски; раздвинув пальцами малые губки, обнажила напряженный клитор и начала его нежно сжимать.
Комнату наполнили тихие стоны. Как бурлящая вода, накопленная биоэлектрическая энергия переливалась по замкнутому кругу, возвращаясь к источнику насыщенной желанием партнеров. Впитывая этот ток, мы стремительно приближались к оргазму, и когда Оля, наконец, не выдержала и начала содрогаться в оргазме, она слегка прикусила член, а колебания ее сильного молодого тела волной передались моему члену, и я не удержал грань возбуждения. Глаза ослепила вспышка, и, перейдя в состояние предельного напряжения, все мышцы моего тела начали посылать силовые волны к пульсирующему члену, который готовился выплеснуть сконцентрированную в мошонке энергию в приласкавший его ротик. Первая струя, за ней вторая, третья... Мне казалось, будто эта девочка сейчас осушит меня всего до последней капли. Но постепенно мышцы начали расслабляться, волны оргазма утихать. Придя в себя, я извлек свой член из Олиного ротика. Он был весь в слюне и сперме, которые тяжелыми тянущимися каплями начали падать на раскрасневшееся лицо только что кончившей девушки.
В это время в оргазм накрыл и Таню; она откинулась на кровать и дугой прогнулась в спине, выставив вперед бедра, между которыми как бабочки порхали над клитором ее пальцы. Обессиленный, я рухнул возле нее и смотрел, как она мучается в сладостных конвульсиях.
Оля пошла в ванную умыться, Таня же подползла ко мне и взялась за вялый член. Усталость сморила меня, и через несколько минут я забылся глубоким сном.
Проснулся я от ощущения чего-то мокрого на своем пенисе; открыв глаза, увидел, как Таня, придерживая член у основания, самозабвенно облизывает его по всей длине влажным язычком, периодически заглатывая головку в рот. Второй рукой она сжимала яйца, покалывая их острыми ноготками.
В комнате свет источал лишь небольшой торшер, стоящий в дальнем углу. Чуть сбоку перед торшером стояло кресло, на котором сидела Оля. Ее стройная ножка была заброшена на подлокотник и была единственной частью тела, которую я смог разглядеть - все остальное было скрыто в тени. Спит ли она или наблюдает за нами? Я не мог сказать наверняка.
Я пребывал в неописуемом блаженстве. Ощущения вернулись ко всем клеточкам моего члена, и Таня, понимая это, не оставляла без внимания ни одну его часть. Она не жалела слюны, от которой мокрой стала даже мошонка. Как ведьма в шалаше, озаренная лишь слабым пламенем костра, она старательно колдовала над поблескивающим тотемом.
Мне захотелось овладеть ее телом и подчинить своему началу. Перевернув ее на спину и раздвинув ноги, я приставил головку члена к раскрытому влагалищу и страстным поцелуем впился в ее губы. Глядя ей прямо в глаза, начала медленно вводить член, сантиметр за сантиметром. Когда член был вставлен на половину, она уперлась ладонями мне в пресс и перевела дыхание; проведя тыльной стороной ладони от затылка до копчика, ухватилась за ягодицу и потянула на себя, заставляя меня входить еще глубже.
