{ Краткое содержание пропущенного: вернувшись в город, Нелли с Тиком ссорятся - она отказывается рассказать ему про Рината и причину вынужденного бегства, он скрывает от нее свое знакомство и измену с Санечкой. После серии трагических событий происходит примирение, Катька, сделав аборт, возвращается к матери, Тик переезжает жить к Нелли. Провожая уезжающую в Петербург Леночку, они сталкиваются на платформе вокзала с Санькой... }
***
- Костя?!
- Санька? Саанечкааа!
Ну невозможно было удержаться. Я ж человек, в конце концов. Я ж не железный. Я ж ее три недели не видел!
- Чуда лохматая...
- Ушастый...
И только уже подхватив "чуду" на руки и кружа по платформе, узрел я вдруг в ее счастливо расширенных глазах свое будущее - в виде отражения окаменевших на полушаге Лиски с Леночкой. Ладно, Лис еще ничего - мы с ней все обсудили ("... я все пойму, кот... только будь со мной честным... ") . Хотя тоже приятного мало, как вон с Катюхой в тот раз было: знать и видеть - разные вещи. А вот каким взглядом смотрела на нас Шу... Определенно, если ничего не сделать - то дружбе Елены Евгеньевны с Александрой Фирасовной придет большой пушистый песец. И еще кой-какой дружбе заодно, не будем показывать пальцем.
Всю жизнь буду благодарен Санечке за реакцию: пихнула кулаком и шепнула: "Тащи меня к ней! Извиняемся! Понял?"
Притащил. Поставил. Стою улыбаюсь, как деревенский дурачок на ярмарке.
- Ёжик, не сердись на него, - начинает партию Санечка. - Он не виноват. Ты ж меня знаешь, солнц, я иначе не умею. Дура я, и мозги у меня... там...
Включаюсь в игру:
- Шу, прости, что я тебе не сказал. Сначала это все с Нелькой и Катькой, потом переезд... забыл нафиг. Не сердись, ну пожалуйста.
На Саньку она не смотрит, как будто ее вообще нет. Весь взгляд - на меня. Нехороший взгляд. Темный.
... "Удивить - победить"? Так, кажется?
- Шу. На самом деле, знаешь... Спасибо.
Среди темноты прорезается некий лучик.
- Правда, Шу. Если бы не ты, я бы с Сашкой не познакомился. А теперь она у меня... тоже есть...
"Ох, дурак... " - можно и не уметь читать взгляды, все понятно. Но тучи начинают расходиться. Саня, тоже это ощутив, подхватывает:
- Ёжк, я тоже тебе так благодарна. Костя такой кайфовый, так жалко, что мы раньше не встретились. И все хорошо будет, Нелечка не против, а я свое место знаю. Правда, Нель? Мы же не соперницы? Ёжинька, ну прости нас.
- Ленка, правда. Не сердись на них. - Лис вдруг подходит и обнимает меня и Саню за плечи, просяще смотрит на одиноко стоящую перед нами Шу. Та опускает взгляд. - Я же их простила, дурней. Озабоченные подростки, что ты с них возьмешь. Детей не делают - и на том спасибо.
Лохматая сконфуженно хихикает, потом вдруг вывертывается из-под Нелькиной руки и, подскочив к Шу, ухватывает ее ладонь в свои. Гладит ласково и молча, заглядывает снизу в опушенное лицо. Какой-то скрытый диалог между ними явно происходит: короткое время спустя Леночка снова поднимает голову, уже не хмурясь. Обменивается с Санечкой какими-то одним им понятными взглядами, улыбается уголками рта. Фыркает тихонечко. Потом громче. Начинает смеяться, все свободней и заразительней. Потом к ней присоединяется Санька. Потом Нелька. Потом и меня пробивает. Стоим посреди платформы, под взглядами пассажиров и проводников поезда "Владивосток-Москва", и хохочем. "Ржем, как кони" - Тохин бы сказал. А над чем - да хрен его знает! Можно ж и без причины ржать - просто потому что весна, потому что солнце, потому что мы все друг в дружку влюблены и этого ничуть не скрываем...
Совершенно не помню, что было дальше, что мы говорили Шу на прощание, как вообще она уехала; когда пытаюсь вспомнить - всплывают только этот смех и почти что летнее тепло на перроне. Вроде еще какие-то знакомые пришли - или нет? Не одни же мы провожали? Ни-чер-та не помню. И Лиску расспрашивать не хочу: это будут ее ощущения, а у меня все-таки свои. Может, когда-нибудь потом вспомнится.
Память включилась обратно где-то в середине пути в Санькину общагу: наверное, она нас позвала в гости, а мы согласились. Иначе с чего бы нам с ней идти, если хотели сразу сваливать обратно, на ближайшей собаке?
***
- Лис, можно я покурю выйду? Это первая на сегодня, больше не буду.
Санечка метнула на Нельку ошарашенный взгляд: "Покурить? Разрешения просит??"
- Можно, котяра, - Нелли слегка усмехнулась - поровну Тику ("... ну что мне с тобой делать... ") и Санечке ("... учись, салага, мужиков строить!") .
Вдалеке хлопнула балконная дверь, и наступила тишина. Выждав из осторожности несколько секунд, сидящая с ногами на кровати Санька откинулась на стену и выдохнула:
- Нель, пока его нет - честно: ты злишься? На меня?
- На тебя? Не-а.
- Честно?
- Абсолютно. Сань, ты не понимаешь.
- Не понимаю. Объясни? Я бы злилась.
- Саш, ну кому от этого плохо? - Нелька потянулась. - Тебе? Ему? Мне? Ленке?
- Хм. Ленке - пожалуй. Ты ж видела.
- Это потому что она не поняла сначала. Когда поняла - все нормально же?
- Ну я надеюсь. Слушай, а у них... ничего нет?
- Физически - нет. А нефизически... как будто сама не знаешь.
- Даа. Ёжка все-таки меня поражает. Ты не боишься, что она...
- Сань, да ты что. Я себе так не верю.
- Хм. И то правда. - Санька прищурилась - А меня не боишься? Я ведь не она, я могу.
- Не боюсь, - подруга показала ей язык. - Ты не из таких.
Та неожиданно прыснула:
- Ой, ну ты иногда такая наивная! За Машку вон тоже думала, что она "не из таких"...
Нелька не то чтобы окаменела, просто "потерялась" на середине какого-то легкого движения. Неуклюже, с усилием его закончила, и так же через силу проговорила:
- Саш. Не надо. Про это - не надо, хорошо?
- Извини, Нель. Извини, правда. Я не хотела.
- Да знаю, - голос слегка оттаял. - Просто до сих пор болит... я Паську только недавно перестала во сне видеть... Ладно. В любом случае, я тебе тоже верю, так что разрешаю вам с Тиком всё. Он не может пока не гулять - так пусть гуляет, где я его могу контролировать. С тобой, с Катькой, с одноклашками...
- Фуу. Ну ты циничная, Нель. - Санька покрутила головой в полувосхищении-полуизумлении.
- А жизнь научила, знаешь, - почти совсем нормальным голосом охотно пояснила Нелька. - Нет смысла от нее требовать невозможного. Зато возможного - надо требовать без остатка. Кстати... - она вдруг замерла, поймав неожиданную мысль, - а если я прямо сейчас тебе его разрешу? Вы так друг на друга смотрите весь день... А он у меня уже две недели на голодном пайке, и еще с неделю будет. С этими ребрами - только ртом могу, и то еле-еле. И Катьки нет. Того и гляди, на девок бросаться начнет. Как ты на это посмотришь?
В Санечкином ответном взгляде смешались одновременно надежда, страх, изумление, нерешительность и отчаянность. Рыжая смотрела с неприкрытым интересом.
- Нну. Нель. Ну... Я не знаю...
- Сааашка! Я тебя не узнаю! - старшая подруга уже откровенно веселилась. - Ты? Стесняешься?! Сашка, у тебя уши покраснели! Ты что делаешь, завтра метель будет, яблони померзнут! Немедленно соглашайся, слышишь!
- Уй! Нелька! Перестань! - лохматую заколотило в истерическом хихиканье. - Ну ты вообще! Ну ты ссерьезно, что ли? Ккак это? Ты, мне, ппрямо здесь? Ппредлагаешь? Сссним трахаться? Пперед тобой?
- А ты что, никогда? . . - "совратительница" вытаращила и без того огромные глаза, живо напомнив мышку из неприличного анекдота. - Никогда ни перед кем? Серьезно? Саанька, бедная... это же твой шанс! Не бойся ты, глупышка, все классно будет. Иди ко мне, я тебя успокою. Иди-иди, меня-то чего бояться... Только не прижимайся сильно, хорошо? Мне еще больно пока. Дай я тебя поцелую, котенок. Герда моя... Геердочка...
- Рыжика... такая непривычная... без волос... смешная... милая... ты скучала по мне?
- Конечно, котенок. Ты из всех моих девочек - самая нежная, самая любимая, самая близкая... а живешь дальше всех. Ты мне снишься, кстати. Часто.
- А ты мне тоже. В моей комнате еще, как тогда, в десятом. Помнишь?
- Ойй. Забудешь такое. Ада мне до сих пор простить не может, да?
- Конечно. Ладно бы еще с парнем!
- Ой, да, я ее лицо запомнила на всю жизнь. Вся в кайфе, оторвалась от тебя на секунду, воздуха глотнуть, глаза скосила, а там! Я завизжала тогда, да?
- Еще как. Я тебя чуть не укусила с испугу.
- А я чуть в окно не убежала, голая. Слушай, а он ведь сейчас зайдет - а мы тут с тобой...
