- Да-а, действительно, противно.
- Ой, лучше не говори... Что теперь делать? И не знаю...
- Слушай, Нина, у меня сейчас мелькнула одна идея, но боюсь, она тебе покажется либо идиотской шуткой, либо мерзкой издёвкой. Даже не знаю, что из них хуже...
Нина тяжко вздохнула и попросила:
- Всё равно, скажи. А вдруг в этом есть хоть какое-нибудь полезное зёрнышко...
- Ну, ладно, слушай. Только не злись на меня. Я сама понимаю нелепость этого, но, уж, такая дурь мелькнула, другой нет. Так что извини за дикость, но идея вот в чём: почему бы тебе не стать его любовницей? Тогда он будет заниматься этим дома, а это - безопасно.
Нина широко открыла глаза, хотела что-то сказать, но лишь открыла и закрыла рот, побледнела и с удивлением уставилась на подругу. Та внимательно смотрела на дорогу и их взгляды не могла встретиться. Через минуту или две Нина смогла тихо выговорить:
- Ты издеваешься?
- Ниночка, ты же знаешь, я не стану издеваться над тобой, и к тому же, я предупредила тебя о нелепости этой затеи. К сожалению, другой у меня сейчас нет. Не сердись на меня, прошу...
- Да я и не сержусь. Я в смятении. Ничего не могу понять. Что делать? Не знаю. Но то, что ты сказала - это ужасно, ужасно! И больше так не говори!
***
На следующий день Нина пошла консультироваться к психотерапевту. Тот сказал, что всё это обычное явление для подростков. Если он будет заниматься этим слишком много, то наступит истощение организма, а дальше будут развиваться всякие хронические осложнения, от латинских названий которых и от их перечисления Нине стало дурно. На вопрос о том долго ли эти занятия будут продолжаться, Нина получила ответ, что мол до тех пор, пока он не найдёт себе постоянную сговорчивую подружку, желательно постарше его и поопытнее.
Намёк на опытность сразу напомнил об "опытных женщинах" на краю тротуаров.
В результате, Нина, пришедшая к психотерапевту с надеждой, ушла от него испуганная ещё больше, чем раньше. В голове у неё всё время вертелся вопрос: "Что делать?! !" Мысли были заняты только этим. Она не понимала, что ей говорят, отвечала невпопад. Сознание своего бессилия, страха за судьбу племянника и нарастающее чувство вины перед сестрой довели её до нервного срыва. Она начинала плакать либо по поводу любой мелочи, либо вообще без видимой причины. На работе ей предложили сходить во внеплановый отпуск и привести нервы в порядок.
***
Ночью Нина опять не могла уснуть. Крутилась с боку на бок, крутилась, потом встала и пошла принять снотворное. Проходя мимо комнаты племянника, она увидела слабый свет в щели под дверью, и ей показалось, что в комнате Коли работает телевизор. И это - после полуночи! Такого Нина, обычно, не позволяла. В полубезумном состоянии она остановилась перед дверью и, вдруг, сама, не зная почему, она открыла дверь и вошла в комнату племянника. У неё была только одна мысль - выключить телевизор... Когда она вошла, то сразу всё вылетело из головы. На экране она увидела скотскую сцену грубого полового акта негра с белой женщиной, а племянник... О, ужас! Племянник сидел на кровати, держал руками возбужденный кол и энергично его массировал... .
Увидев тётушку, Коля вначале замер, но через мгновение нырнул под одеяло и лёг на бок, чтобы отросток не выпирал через одеяло. Нина пришла в себя несколько позже, выключила телевизор, зажгла верхний свет и подошла к кровати. Потрясённая, она молча смотрела то на лицо племянника, то на место, где скрывался под одеялом возмутительный штырь.
Вдруг неожиданно для себя самой, она спросила:
- Коленька, тебе нужна женщина?
Племянник, смотревший на неё испуганными глазами, томительно долго молчал, а потом кивнул головой и тихо сказал:
- Ну, в общем, да.
- Коленька, если это так серьёзно, то ты можешь использовать меня, как женщину...
Слова эти были произнесены как бы независимо от воли говорившей, с запинанием и потупленным взором.
Племянник молчал. Когда смысл слов дошёл до его сознания, выражение стыда на его лице стало сменяться выражением крайнего удивления. Возможно, он хотел что-то сказать, но сглатывал воздух и... молчал.
Нина, не глядя на него, прижала ладони к щекам и вискам, опустила голову и направилась к двери. Там она опять неожиданно для себя самой остановилась и, не поворачиваясь, голосом, срывающимся на фальцет, проговорила:
- Если тебе, очень надо, то приходи в мою спальню. Свет будет выключен. Ты не увидишь, с кем имеешь дело, а на ощупь почти все женщины одинаковы. Ты можешь фантазировать о ком угодно.
Затем она стремительно выскочила из комнаты, сделала несколько шагов по коридору, прижалась к стене и беззвучно заплакала. Через несколько минут она смогла пойти дальше. Забыв, что она хотела принять снотворное, Нина вернулась к себе в спальню, сняла халат, легла и закуталась в одеяло - её знобило от стресса. Глядя широко открытыми, но ничего не видящими глазами в тёмный потолок, она ни о чём не думала - у неё уже не было сил даже думать. Она лежала, как неживая, ничего не хотела и ничего не ждала.
Время летело мимо, не касаясь её. Сколько времени прошло, Нина не знала и не хотела знать. Всё. Конец. Мрак.
Вдруг, именно вдруг, так как Нина как бы перестала замечать окружающие предметы, их взаимодействие и время, дверь, едва слышно, скрипнула. Нина слышала этот слабый звук, но он, как бы, доносился из другого мира и, как бы, не имел к ней никакого отношения. Нина не шелохнулась ни внешне, ни внутренне. Кто-то подошёл к её кровати и стал ощупывать её рукой. Вот рука коснулась её тела. А может быть это тело, вовсе не её? Нина ничего не понимала, ничего не ждала и ничего не хотела, но и ничему не противилась.
Коля сдавленным, незнакомым голосом пробормотал:
- Ты вся дрожишь. Тебе холодно? Давай я погрею тебя...
Он откинул одеяло и лёг рядом. Он тоже дрожал. Холодной, от возбуждения, рукой он прикоснулся к животу напряженно застывшей женщины. Нина слегка вздрогнула, но не отодвинулась. Холодная рука скользнула по ночной рубашке на дальний от неё бок. Нина не пошевелилась. Тут Коля навалился половиной своего тела на её правый бок и уткнулся губами в шею. Нина ощутила, как что-то твёрдое и горячее уткнулось ей в правое бедро. Не понимая, что она делает, Нина кистями рук подтянула вверх подол ночной сорочки.
Почувствовав это движение, Коля тоже схватил подол и тоже стал тянуть его вверх. Вдруг рука Нины коснулась того твёрдого и горячего, что упиралось в неё. Она попыталась отдёрнуть руку, но это не получилось - рука оказалась прижатой между двумя нервно дрожащими телами. Её руки замерли, а лицо повернулось к Коле и, тут он наткнулся на её губы. Неумело прижавшись к ним, Коля стал торопливо их целовать. Нина повернулась со спины на правый бок, обняла Колю левой рукой и бесстрастно ответила на поцелуй. При этом Колина рука продолжала тащить подол рубашки вверх. Нина оторвалась от губ и прошептала:
- Подожди, я сниму...
Дальше она двигалась, как сомнамбула - напряглась, приподняла таз и протащила подол до талии, потом рывком села, скрестив руки, стала снимать рубашку через голову. В это время Коля обхватил её за обнажившуюся часть тела под грудью и скользнул правой рукой на мягкую выпуклость груди. Сбросив скомканную рубашку, Нина спокойно, как будто это происходит не с ней, откинулась на подушку. Колино плечо оказалось у ней под мышкой. Она закинула правую руку ему за спину и прижала его к себе. Он стал целовать её в верхнюю часть нежной груди. На несколько минут они замерли в такой позе. Вдруг Нина ощутила, что там, где горячий штырь упирался ей в бедро, стало сыро. Она слегка отодвинула от себя юного любовника и опять прошептала:
- Подожди, я сниму...
Коля разжал, обнимавшие её руки, а Нина, приподняв таз и прогнувшись, сдвинула последнюю преграду к коленям, а дальше движениями голеней и ступней сбросила её. Затем, всё ещё оставаясь бесстрастной, она одним слитным движением обняла Колю, опрокинулась на спину и раздвинула ноги. Инстинктивно поняв её движение, Коля передвинулся так, чтобы лежать к ней всем телом...
Её колени поднялись, а таз вначале пошёл навстречу. Но как только она ощутила, что штырь начал больно давить, на не успевший раскрыться вход, она вильнула в сторону, и... давильщик выскользнул, оставив часть своей смазки внутри больших губ.
- Не дави сильно. Так больно. Всовывай постепенно.
Снова подставив свою щель под мокрый горячий пенис, Нина замерла. Коля стал постепенно вдавливаться в неё. Под действием смазки вход расширился, но едва головка проникла внутрь, как из неё вырвалась горячая струя и хлынула внутрь Нины. Для обоих это произошло настолько неожиданно, что Коля дёрнулся и вслед за струёй его штырь целиком влетел в её пещерку. Нина, от неожиданности, ойкнула и спросила:
- Ты что, кончил?
- Н-н-е знаю. Н-наверное.
- Тогда вынимай.
- Хорошо. Но дай я немного подвигаю...
- Ладно, двигай.
Скоро штырь стал мягче, и его пришлось вынуть. Некоторое время они оба лежали рядышком и молчали. Потом Коля нашёл Нинину руку, поцеловал её в тыльную часть кисти и сказал:
- Спасибо.
Затем он встал и тихонько ушёл. Остаток ночи Нина проспала крепко, без сновидений.
