Все их называли жених и невеста с раннего детства. Они жили по соседству и были не разлучной парочкой, ходили в один сад, сидели за одной партой в начальной школе, а летом с утра до вечера, пропадали за огородами в густых зарослях конопли и паслёна. Любимой игрой этих детей была игра в семью. Лера собирала семя конопли, паслён и готовили пищу. А Федька, так звали мальчика, строил шалаш и место для лежанки. Ему с нетерпением хотелось заниматься тем, чем занимаются взрослые. Но он был робким мальчиком и не мог сделать шаг первым. Лера напротив, была инициативной девчонкой, развитой не по годам. Она забиралась в шалаш на приготовленное ложе, притворялась больной, а Федька за ней ухаживал.
- Сделай мне укол, что-то у меня болит животик. Просила она.
- А как? Спрашивал он.
Она ложилась на живот, и задирала подол ситцевого платьишка.
- Ты что, не знаешь как делают уколы? В попку конечно. Принеси соломинку, и уколи мне в ягодички.
Он взял стебель конопли, отломил стержень сантиметров десять, и начал тыкать по попке через белые в синий горошек плавочки.
- Ты что делаешь, замараешь мне все трусики, сам потом будешь стирать. Сними их и делай уколы. Строгим тоном говорила Лерочка.
Дрожащими руками мальчик начал снимать то, к чему всегда боялся прикасаться, но ему с нетерпением хотелось увидеть самое сокровенное и запретное место девочки, и он полностью снял трусы.
- Зачем ты их снял? Надо было только приспустить. Уже спокойнее сказала Лера.
- Чтобы не замарать, сама же сказала. Да и я долго буду ставить уколы, пока тебя не вылечу. Отвечал Федька.
- Ну, давай лечи, мне нравится, когда ты ставишь уколы. Быстрее, мне уже больно, ой умру наверное. Слегка простонала она.
На этот раз он попросил, чтобы она раздвинула ноги по шире и Лера молча согласилась. Усевшись на коленях между пухленьких ляжечек, Федька начал тыкать поочередно в каждую ягодичку.
- Ну как легче, ты не умрешь? Спросил он.
- Нет не умру, я уже выздоровела. Весело отвечала она.
- А можно я ещё полечу? Я хочу, чтобы ты полностью выздоровела. Сейчас я тебе поставлю укол в самую попку. Дрожащим голосом сказал он.
- Поставь. С испугом ответила Лерочка.
Ему всё это время не давал покоя вид розовой дырочки, от которого отходили две пухлые складочки к животику девочки. И он ткнул острым концом конопляной палочки в анус. Лера от неожиданной боли подпрыгнула и интуитивно попыталась сжать ножки, но коленки мальчика стояли твёрдо.
- Хватит мне больно, встань и подай мне мои плавки. Скомандовала она.
Федька не хотел терять позиции, он впервые видел так близко и во всей красе девичьи прелести. Сам не понимая, как его голова, оказалась на ягодичках девчонки, а губы жадно впились в больное место. Ему хотелось зализать рану своей любимой "жёнушки".
Лера застонала от наслаждения, она ни когда в жизни не испытывала такого блаженства, даже когда целовалась с Федькой. Услышав стоны, он с испугом оторвался от попки.
- А можно я укол пальцем поставлю, он не такой острый и больно не будет. Не уверенно спросил Федька.
- Поставь, ответила Лера.
Она была уже на всё согласна. И не успела опомниться, как указательный пальчик парнишки вошёл на одну фалангу в увлажнённую слюной попку. Он не знал, что делать дальше. Ему было страшно ввести палец глубже, и в то же время не хотелось его вытаскивать. И Лера снова взяла инициативу на себя. Она инстинктивно задвигала бёдрами, как это делают взрослые женщины, пока пальчик не погрузился на всю длину. И вновь ощутив, уже знакомое блаженство, девчурка застонала, прикусывая губы. Федька испугался и вынул палец.
- Поставь мне укол быстрее, а то я умру. Приказала Лерочка.
- А можно я укол в писю поставлю, чтобы ты быстрее выздоровела. Не уверенно спросил он.
- В писю укол пальцем не ставят. В писю укол ставят другой писей. Сказала Лера.
- А ты откуда знаешь?
- Знаю. Я часто остаюсь ночевать у тёти Гали, и её новый муж всегда так лечит, по полночи. А утром она встаёт здоровая и бодрая, а я вот потом целый день сплю как убитая. Мне очень интересно смотреть, как они тыкаются, поэтому я всегда прошусь к ним с ночёвкой. Притворяюсь спящей, а затем смотрю, как они врачуют. У дяди Толи такой большой укол, когда он раздевается, а как полечит, то висит как маленькая сморщенная сосисечка.
Федька с открытым ртом слушал свою собеседницу. Он никогда подобного не видел, а про секс знал от старших ребят, и то смутно. Тем временем, она уже лежала на спине с раздвинутыми ногами, а Федяй пальчиком шарил в её пухленькой розовой писечке. Влага выделялась всё больше и больше с каждой минутой рассказа, и пальчик продвигался всё глубже и глубже, пока не упёрся в гимен девочки. Опомнившись, Лера отшвырнула руку своего друга, и сжала ножки.
- Ты куда тыкаешь грязным пальцем, писька это самое чистое место у всех девочек, и пальцем туда нельзя, можно только другой писькой, и она то-же должна быть чистой. Давай, доставай свою, я посмотрю, а то, ты мою уже на изнанку вывернул, а я твою ещё ни раз не видела. Жених называешься.
Федька оробел от страха. Ему было стыдно показывать свой вздыбленный пенис. А уложить его он ни как не мог. Не дождавшись ответа, Лера стащила шорты вместе с купальными плавками. Его член как ванька-встанька выпрыгнул как-будто ни откуда и со шлепком ударился о живот. Лера открыла рот от удивления.
- Ба почти как у дяди Толи, когда висит. Вырвалось из её уст.
Она представляла член дружка размером с большой палец, ведь у её шестилетнего двоюродного брата как её мизинец всего лишь. А тут для десятилетнего юнца почти сантиметров 12 в длину и сантиметра 3 в диаметре.
- Ну ты и отрастил кочан, как укол будешь ставить, я боюсь пускать его в себя. Девочкам нельзя засовывать большие письки, они потом становятся женщинами и рожают детей. А нам ещё рано заводить детей, мы сами ещё дети. Рассуждала по взрослому Лерочка.
- А мы не будем весь засовывать, только головку. Попросил мальчуган.
- Нет и всё, сказала на отрез девчонка.
- Ну давай хоть между ножек потремся, или между ягодичек. Продолжал уговаривать он. А то моя головка лопнет от напряжения.
- А где она эта головка, у дяди Толи на конце писюна какая-то слива ярко- розовая, а у тебя весь шкуркой затянутый.
- Сейчас покажу.
Он потянул шкурку к основанию, и та не без труда перескочила через налитую до перламутрового цвета головку.
- Теперь видишь? С важностью спросил он.
- Вижу, а можно его потрогать. Теперь уже с трепетом спросила Лерочка.
- Можно если пообещаешь, что мы потыкаемся, ну не по-настоящему конечно, а просто кончиком. Ответил важно Федяй.
Лера дала согласие и слегка раздвинула ножки. Паренёк понял намёк, и завалился на неё, расталкивая бёдра по сторонам. Его член интуитивно нащупал нужное отверстие, при этом широко раздвинув розовые губки детской вагинки. Головка погрузилась на всю длину и упёрлась в плевру. Он надавил сильнее. Лера почувствовав невыносимую боль и схватила за твёрдый ствол двумя руками, тем самым ограничивая вход по глубине. Федька понял ошибку и ослабил давление.
Держась за член всей пятернёй, Лера начала жадно водить влажной и скользкой головкой, от верхнего свода половых губ, до анального отверстия, нежно касаясь клитора. Приятная дрожь с каждой минутой всё сильнее и сильнее пронзало тело юной развратницы. Ей казалось, что она вот-вот улетит в голубое небо вместе с шалашом. Но тут некстати, Федьку затрясло как отбойный молоток. Его член дернулся несколько раз, напрягаясь при этом до твёрдости стали и увеличиваясь в размерах, и затем обмяк, но не сморщился как у дяди Толи. Ему стало щекотно до боли, и он спрыгнул с несостоявшейся жены. Лера огорчилась от столь быстрой развязки, она не понимала тогда, что у всех мужиков так бывает. И чем моложе, тем быстрее. Он прилёг рядом, взял её руку и вложил свой член.
- Ой Федька, а когда ты вырастишь, твой писун ещё больше станет? Больше чем у дяди Толи наверное?
- Конечно больше.
- Да, тогда я за тебя замуж пойду обязательно, по настоящему, вот дождусь с Армии, мы поженимся, и будем тыкаться как они каждый день и ночь.
