[предуведомление к читателю: поскольку произведение значительно переросло рамки "эротического рассказа", дальше здесь будут только главки соответствующего содержания. а их процент по мере развития сюжета становится все меньше, увы. если кому вдруг захочется связный текст, со всеми событиями и персонажами - добро пожаловать в личку:) ]
***
Костик мялся перед дверью, держа палец над кнопкой звонка и периодически его отдергивая. Нажимать было страшно. В качестве оправдания он в сорок шестой раз перебирал в уме варианты ударной фразы, с которой надо начать разговор. "Нель, я тебе хочу кое-что сказать, не убивай меня только". "Нель, я про Катьку поговорить хотел". "Нелли... "
- Ну заходи уже, что ли? Или ты тут стихи сочиняешь? Стоит, бормочет чего-то на полподъезда... знаешь, как в глазок прикольно выглядит? - Нелька ухмылялась, прислонясь к открытой двери. Руки сложены на груди, коса до пояса, короткое домашнее платье. Лисенок, родная, хорошая...
Все заготовки разметало в мелкий мусор. Костика хватило только на то, чтобы чинно зайти в квартиру, дождаться щелчка замка - и уткнуться хозяйке лицом в плечо, зажмурив глаза и бормоча бессвязно.
- Кот ты мой, кот. Соскучился? - Нелька гладила его по спине, лохматила волосы. - А я знаешь как соскучилась? Волком вою уже. Волчицей. Коот. Хороший мой гулена. Боялся ты, да? Думал, я тебя выгоню? Дурик, куда я без тебя? Никуда уже. Тоже думала - не пущу, выгоню к черту, а потом как представила, как завыла... Ты мой, котяра. Я тебя никому не отдам, ты мне вот так нужен, вот так, - мягкие руки на миг обхватили и прижали пацана изо всех сил. - Не бойся, кот, все уже, все хорошо. Дай я тебя поцелую. Ой, мокрые! Ты тоже умеешь плакать, да? Солнышко мое, чудо. Любимый.
- Лис, я без тебя не могу вообще. Даже не знал, что так бывает. Нелька. Лисенок. Лиска. Не отпускай меня больше, я свихнусь нафиг. Лапа, лапка...
- Не отпущу, кот. Обещаю. Тихо, тихо, котяра! Уронишь! Обоих нас. Тише, ушастик. Тише. А у меня для тебя сюрприз. Поверни голову. Нет, в другую сторону. Узнаешь?
Катька смотрела, как в трансе. Одно дело - знать головой, и совсем другое - увидеть, как оно на самом деле. Она и не ожидала, что это настолько больно.
Тик осторожно высвободился из Нелькиных рук и подошел к девочке. Взял ее ладонь в свою - она вздрогнула, глядя на него недоверчивым уличным щенком. Он снова обернулся:
- Лис, мы на кухне поговорим, ладно?
Провел оцепеневшую младшую сестру в кухню, усадил осторожно, сделал успокаивающий жест старшей, и закрыл дверь.
- Ну что, зверята? Как полагаете, получится у нас... зимовье?
Уже почти пришедшая в себя Катька хмыкнула и пробурчала:
- Еще одна такая сцена, и получится убийство в состоянии аффекта. Двойное, причем. Нельк, я серьезно, это охренительно тяжело, оказывается.
Хозяйка дома устало вздохнула:
- Ну Кать, а что ты хотела? Я в общаге таких сцен насмотрелась - не дай боже. И стульями били, и с ножом бросались. Девки, между прочим. Все мы люди, все мы обезьяны, верно?
- О. Это будет мое последнее слово на суде, если что. Короче, если мы с тобой его, - жест в сторону Тика, - собираемся делить, то надо как-то с этим решать. Может, он и решит? А, Тик?
Тот скривил рожу.
- Слушайте, что вы дурью маетесь? Не поделите же все равно. Сейчас договоритесь, а потом так и так будете друг друга грызть. И ты, Нелька, тоже. Нереально, вообще. Один на двоих... на двух - никак...
Помолчали. Потом Нелли осторожно подала голос:
- А чтобы "как"? Есть идеи?
Тик посвистел сквозь зубы, потом задумчиво произнес куда-то в пространство:
- А вот если две на одного...
Сестры переглянулись непонимающе. Катька слегка пожала плечами - мол, не врубаюсь. Нелька пошевелила губами, повторяя про себя сказанное, прищурилась, наклонила голову, будто прислушиваясь. Потом внезапно вздернула брови и заулыбалась:
- Ах ты хитрюга. Вместо "мой" - "наш", да? Вообще не делить? Всё втроем?
Пацан ухмыльнулся:
- Ну, типа догадалась. Если я прихожу в гости - то только к вам обеим, разом. Если куда-то идти, то рассчитываем на троих - ну, кто не сможет или не захочет, его... или ее дело, но изначально - на троих. Постель тоже... если мы вдвоем с одной и третья захочет присоединиться, чтобы без никаких. И все проблемы - тоже на троих, всегда. Тогда, мне кажется, может сработать.
- А если одна с другой, и третий нам нафиг не сдался? - Катька нарочно добавила в голос максимум вредности. Тик и Нелька одновременно хрюкнули.
- ... Тогда третий идет в зрительный зал. Смотреть бесплатно лесбийское порно.
- ... Тогда третий обижается, отворачивается к стенке и храпит. Сестренки, а вы что, между собой... это? . .
Старшая потупилась, пряча ползущую к краснеющим ушам улыбку. Младшая, наоборот, вызывающе выпятила грудь:
- А что, ты думал - мы только с вами, да? Да нам, может, вы вообще не нужны! Козлы волосатые! У меня сестренка знаешь как классно умеет? Не то что ты... ссамец...
Нелька рухнула на стол и забилась в спазмах, выпучив глаза и по-рыбьи хватая воздух. Тик неторопливо, как срубленная секвойя, опустился сверху, мотая башкой, всхлипывая и нечленораздельно мыча. Катька посмотрела на них изумленно, неуверенно захихикала, потом сама затряслась от хохота, выдавливая в паузах: "Уйблин... ой... са... самец... уййо... блиин... во я выдала... "
***
После переезда Катюхи сестры надстроили (с дружеской помощью) кровать хозяйки, добавив над ней второй ярус. Всего-то делов - раму сбить из бруса и затащить наверх добытый за бутылку тюфяк. Что первый, что второй этажи при этом так и остались узкими одинарками, не предназначенными даже для двоих. В свое время для "расширенных занятий" с учеником хозяйка бросала на пушистый ковер в центре комнаты толстое ватное одеяло - но спать потом приходилось все равно на кровати, тесно обнявшись; благо, она была стройная, он худой, а кровать советского образца - то есть рассчитанная на массовое приземление десятилетних парашютистов с маминого шкафа. (Тик однажды задумался, какое же военное предназначение может быть у такой кровати - известно же, что в Совке оно было у всего? Однако ни до чего лучше "клепать солдат круглосуточно в неограниченных количествах, по пятьдесят лет без техобслуживания и профилактики" - додуматься не сумел) .
Вот и сейчас на месте отодвинутого в угол стола раскинулось обширное синее поле в зеленых кляксах, любовно прозванное Нелькой "прудом с кувшинками": "Что, кот, пойдем на пруд, лягушек ловить?" В центре композиции, в позе "и сигарету после", вытянулся Тик, а с двух сторон от него заоконная луна нескромно подсветила округлости, вытянутости, впадинки и родинки двух красоток. Обе раскинулись на спинах, остывая после очередного раунда, положив рыжие головы на грудь и плечи парня, почти касаясь друг друга висками.
Луне завидно, так что она сговорилась со сквознячком и занавеской - и теперь бесстыже лапает нежное и скользит по горячему. Девочки, впрочем, не против: они сейчас разомлевшие и умиротворенные. Пусть себе гладит, жалко, что ли. И сквознячок пусть побалуется, пока жарко.
Лунный свет быстро пробегает тенями и пятнами по обеим, сравнивая и оценивая. Начнем, пожалуй, с той, что справа - левая тоже великолепна, но эта поаппетитнее. Подтянутое спортивное тело, рельефное, аккуратно и с любовью вылепленное - и будто покрытое тонким слоем крема, сгладившим переходы, смягчившим изгибы, придавшим всей фигуре плавность и текучесть. Ничего резкого: изящные небольшие кисти - с тонкими, но сильными даже на беглый взгляд пальцами, никакой костлявости в запястьях и локтях, так и тянет облизнуть всю руку от ногтей до подмышки; гладкая высокая шея через канавки ключиц переходит в груди - сейчас мягко растекшиеся пологие купола, а еще пять минут назад... мммм... видели-виидели... - затем спускается с них на узкий, вздымающийся и опадающий животик, с маленьким кратером посередине. Луна одобрительно заглядывает в кратер: вот ведь, люди - а тоже понимают в украшениях!
А дальше вниз - небольшое расширение от талии на стройные, незагорелые, невыразимо мягкоупругие бедра, на которых еще не рассосались отпечатки ладоней и пальцев: это когда мальчик "под занавес" закинул своей девочке белые ножки за розовые ушки, чтобы поглубже кое-что кое-куда вколотить. Сама попросила, в конце концов. Громко и настойчиво, пускай и неразборчиво слегка. Чувственная девочка, и гибкая, как балерина, нравится ей так - до упора, лобком о лобок, шлепками... а пятна быстро пройдут, он нежно держал. Аккуратно, но сильно. Потом вообще ухватился пониже, за булочки, а ножки уже вторая девочка придерживала... заодно лодыжки языком щекотала. Рыжая попрошайка чуть с рассудком не попрощалась, судя по звукам.
А что, собственно, там такое интересное между ножками? Чего они туда по очереди заползали рассматривать?
Занавеска послушно качается, пропуская лунные пальцы на доселе затененный пушистый холмик... Экая чудная орхидея: мясистые, вытянутые лепестки снаружи, тонкие, беззащитно-розовые - внутри, и складочка-капюшончик сверху. Таак, понятно теперь, цветы - они и есть цветы. Этот явно из тех, что по ночам распускаются. Пчелки только крупноваты, пожалуй... ну, каприз природы, бывает. Некоторые вон вообще летучими мышами опыляются.
Луна с непонятным ей самой вожделением гладит набухшие, мокрые складки, покрытые густой рыжей шерсткой. Подрагивая, заглядывает между лепестками: тычинки-пестики, ау? Бело-розовый цветок стыдливо краснеет, сжимается, стараясь прикрыть дырочку в центре - только не получается ничего, очень уж ее растянули за полчаса прыжков и визга. Пятна мечутся, заглядывая в таинственную глубину: влажный пунцовый тоннель различим только у самого начала, свет пытается проникнуть глубже, рассмотреть, облизнуть...
... Девушка вдруг поворачивается на бок, прижимаясь к Тику грудью и обнимая его второй рукой сверху. Луна в панике вырывается из-под сомкнувшихся сводов и улепетывает за занавеску. "Хватит на сегодня, пожалуй", - решает она, переводя дух и пытаясь разобраться в незнакомых чувствах. - "Вторую как-нибудь потом... не последнюю ночь они тут... "
