- А че я, обязан, что ли? . .
Внутри у Костика плескался непритворный ужас, хотя глаза еще светились злобой. Да что она, что я ей сделал? Взгляд из-под рыжей челки жег череп изнутри. Побежали спутанные мысли: "Теперь все, вся школа до выпускного ржать будет. На лингвистику пойду, какая теперь история. За что?" Снаружи он сумел выдавить блеющее:
- Ну, это... Первым указом была отмена сдачи валютной выручки... в девяносто первом.
Нелли, не поворачиваясь, подтянула стул. Уселась. Дернула головой:
- Дальше?
- Ну, этот, министр финансов... Кох, кажется... да, Кох... составил указ, по которому заводы могли сами покупать все за валюту...
Взгляд палил. Ужас затопил шею, во рту стало мерзко. Костик сглотнул и замолчал.
- Ну? Я слушаю?
Молчание. В глазах отчаянное: "За что?!"
- Вот, пожалуйста, любуйтесь. Дебил дебилом. Гопник переразвитый обыкновенный. На истфак он собрался, недоумок! - Нелли уже орала. - Тебя туда даже туалеты мыть не возьмут! В башке одни сопли! Где вас таких клепают, а? Ну скажи хоть что-нибудь, родной?? - тон внезапно сменился на ласково-просящий. - А то ведь я подумаю, что у тебя с перепугу остатки соображения в штаны вытекли. Скажи хоть слово, красавчик? Молчит... Дурку тебе вызвать? Ребята, у кого-нибудь телефон дурки есть? Вы ж тут через один шизики, неужто нету?
Класс смотрел завороженно, никто даже не пошевелился. Эк я их, подумал кто-то внутри Нельки с гордостью. Это и есть, что ли, педагогическая жилка?
Что-то надо было, однако, делать с этим истуканом. Как бы действительно не перепугать пацана до нервного срыва.
- Костя? Коостяаа? Ау-у?
Хай пошевелился. Ужас уходил, злоба не возвращалась, в башке стало дымно, смутно и прохладно. Не говоря ни слова, он повернулся и пошел к выходу.
"Рюкзак свой подхватил", - машинально отметила Нелли. - "Значит, в сознании".
- До свидания, Нелли Наумовна.
Дверь закрылась мягенько, без стука.
Молчал класс, молчала учительница. В молчании досидели до звонка, молча стали собираться. Нелька встала. Голос прозвучал неожиданно тускло:
- Ребята, выучите сами то, что я недосказала? Хорошо?
Под разнобой "Да" и "Конечно" она выбрела из класса. Есть сегодня еще уроки? Да, еще один у десятых. Отпрошусь, скажу - плохо мне. Завучиха нормальная, поймет.
"Что ж я сделала-то, а? Чем он меня так взбесил? Есть же куда хуже... "
***
Костик сидел за компом и просматривал отредактированную запись. Собственное лицо и возможные приметы он, где возможно, вырезал, где нет - заретушировал как следует. Катькино - наоборот, выделил порезче. Неделю сидел, на все забив, зато теперь...
Что "теперь" - пока было неясно. План не вырисовывался. Выяснить адрес и в почтовый ящик письмо кинуть? Не, рискованно: девка реально боевая лошадь, а ее бывшие одноклассники нынче - серьезные ребята. Ладно бы еще ее собственные фото, а тут сеструха, за сеструху она геноцид устроит.
Катюху жалко, кстати. Только начали с ней, и сразу все закончится. Узнает - не простит.
За последние дни, порывшись в обостренной стрессом памяти, Костик, кажется, начал нащупывать истоки всего этого бреда. Вспомнил даже тот случай, когда Катьку после школы в каком-то классе встречала приехавшая сестра, а они с пацанами по привычке набросились и принялись рыжую-конопатую доводить до слез. Ритуал у них такой был в то время. Выражение лица сестры (как и само лицо) , разумеется, память не сохранила - он тогда на другое смотрел - но имелись основания заподозрить, что его-то это лицо тогда запомнило. А через три года явилось в школу в колпаке палача и устроило обидчику сестры показательную казнь.
Ну, не дура, а? Кто в пятом тире седьмом классах девчонок за косы не дергал, покажите мне этого святого идиота?
Правда, потом еще была эта история с выпускным, налакавшейся шампусика Баранкой и поцелуями в ночных кустах за рестораном. Каковые поцелуи плавно переросли в обжимания, а обжимания, в свою очередь... короче, хорошо, что успел выдернуть вовремя. А то был бы им обоим десятый класс, гы. Ей в роддоме, ему на зоне. Мамка у сестричек - божий одуванчик, но вот старшая пошла явно не в маму. Что ж там за папа был, интересно? . . Ладно, проехали.
Но если даже допустить, что Катька все растрепала сеструхе - ну и что? И что, вашу мать?? Никто ж не заставлял, сама вешалась. На том же выпускном, в тех же кустах и Вася-еще-не-культурист со своей обожаемой Вил... Виолой валялся, и Леночка с Ромочкой, и даже, по рассказам, кого-то с Байковой видели. (Кто-то, правда, так и остался неизвестным героем; когда к одиннадцатому классу Светка наконец стала походить не на советского пупса, а на китайскую копию Барби, выяснять подробности давней истории уже всем было лениво. А сама Светка не распространялась) .
Не, психованная она, точно. Хай вспомнил бешеную синюю тьму в Нелькиных глазах, и поежился.
"Ничче", - сказал он мысленно. - "На всякую хитрую гайку найдется болт с левой резьбой. "
***
- Нелли Наумовна?
Нелька дернулась. Вечер же, восемь почти, что этот козел тут делает?
- Нелли Наумовна, погодите секунду. Я спросить хотел кое-что.
Козел подошел, глядя явно заискивающе. Извиняться, что ли, собрался? Что это у него в руках?
Некоторое время длилась немая сцена. Учительница отупело смотрела на всунутую ей в руки фотографию, ученик слушал звон в ушах и против желания прощался с жизнью. По крайней мере с жизнью человека с руками, ногами и кое-чем еще важным и полезным.
Голос был едва слышен, без интонаций и выражения. Как у робота, объявляющего сумму на банковском счету.
- Это что?
... Вдохнуть поглубже...
- А вы сами не видите?
- Ну и... что теперь? - так же мертво.
Внутри у Хая кто-то громко и радостно произнес: "Оп-па!". И руки потер в предвкушении.
- Теперь? Ну, допустим, давайте сейчас... через пять минут... встретимся у туалета на третьем этаже. Пойдет?
- Ннет.
- Нет?? А у вас другое предложение?
- Нет...
- И фиг ли тогда выпендриваете... выпендриваешься? Секи, что будет завтра: это еще не самая клевая фотка. Вся школа будет обсуждать, до первоклассников.
"Давить, давить ее, чтобы не дернулась!"
- Нне надо...
- Да что ты? - Хай наконец позволил себе победительную ухмылочку. Вышло кривенько. - Ва... тебе после такого в этом городе не учить. Сестра-то твоя - шлюха. И куда ты поедешь? А?
- Не нааадооо...
Девушку затрясло, фотография выпала из рук. Вот тебе и вся гордая и неприступная Наумовна. А я-то боялся... Хай подобрал фотку, спрятал в карман, и еще раз внятно проговорил училке в лицо: "Шлю-ха. А ты щас пойдешь на третий, к туалету. Через пять минут не придешь - завтра можешь вешаться. "
В грязноватой кабинке женского туалета - шепот, стук локтями о стены, звуки вялой борьбы:
- Да повернись, тебе сказано! Неудобно за сиськи держаться!
- Кооостик... по... пожаалуйста...
- Бля, какие! Как он у тебя расстегивается? Застежки нет, че за хрень?
- Ссспере. . переди... ииии...
- А, во, точно. Ох ну ни фига себе... ой йооо... ни фига себе ты какая... вобще, блиин...
- Кооостик, ну... ну... не надо...
- Стой смирно, кобыла! Руки убери! Ух, бляя...
Некоторое время из кабинки доносится урчащее сопение и всхлипы. Потом стуки возобновляются:
- Юю... юбку... не троонь! не трооонь!
- Чего?! Заткнись, ты! Руки убери, сказал! ... Ой, клево как! Куда там твоей мелкой шлюхе.
- Ааааээээ... ааааыыаа...
Да, это определенно была не Катька. С таким роскошным изобилием Костик еще не сталкивался. В порниках видел, конечно, но всерьез не верил. Силикон, мол. Вот тебе силикон!
Груди в ладонях помещались с большим трудом. Вроде снаружи ничего и не торчит, а лифчик расстегнул - они как выскочили! Сверху плоско-изогнутые, курносые такие, снизу идеальными сферами. Минут пять по ним бродил, пока в знакомые места не выбрел.
Животик офигенный, гладкий такой, бархатный. Шея, кстати, тоже неожиданно классная оказалась: можно ее щекой гладить, пока сзади стоишь. Только волосы в сторону отгрести.
Когда начал расстегивать юбку, девка вдруг засопротивлялась. В себя, что ли, стала приходить? Костик на секунду облился холодным потом, представив себе неожиданное возвращение Наумовны из дальних странствий в затиснутую в сортирную кабинку покорную тушку Нельки. Куда она его - в окно определит? Или в унитаз забьет, ногами вперед по самую шею? Никакой Сухов не откопает... Впрочем, первый же окрик успокоил: мятежный дух явно искал бури в чужих краях и домой не торопился.
Ниже пояса тоже оказалось зашибись. Гордая красавица колготок не носила даже в феврале, ограничившись длинной теплой юбкой и чулками, так что руки Хай распустил не на шутку. Развернул девку к себе лицом и принялся одновременно обхаживать снизу и сверху.
Злоба последней недели прошла, страх тоже понемногу улетучивался. Теперь Костик спокойно любовался тем, что ему открывалось - ухоженным и красивым телом взрослой женщины. Уже не лапал, а неторопливо гладил, не щипал, а пощипывал. Зарылся лицом в пух волос, поразившись еще раз - какие они у Нельки, оказывается, легкие и воздушные. У единственной на его коротком пути девчонки с длинными волосами - эти волосы были густыми и тяжелыми, их можно было лить с ладони, как воду. У Катьки недлинное каре даже слегка кололось на ощупь. А Нелькины волосы взлетали от тепла ладони, как язычки огня. Оторвал вторую руку от груди, тоже погрузил в рыжее, пошевелил и зачарованно стал смотреть на пляшущее пламя.
Как-то уже расхотелось доводить дело до конца. "Так себе каламбурчик", - пригвоздил собственное мышление Костик. - "Ччерт, но и отпускать не хочется!"
Снова развернул затихшую, покорную девушку. Взялся одной рукой за грудь, другую сунул в так и не снятые трусики. И принялся, лихорадочно вспоминая виденные фильмы, гладить, крутить и мять.
