Зовут меня Марина. Я - проститутка. Не какая-то там импортная, хотя и хожу в импорте и питаюсь сейчас преимущественно за счет гуманитарной помощи, которую втридорога покупаю у спекулянтов в коммерческих лавочках, а наша отечественная, российская. Потому фамилию свою называть не буду. У нас в стране, направляющейся семимильными шагами в демократию, эта первая древнейшая профессия все еще, увы, не имеет официального статуса. Мы, ее представительницы, находимся по существу на нелегальном положении, под дамокловым мечом правоохранительных органов. Мы для них интересны не как покусившиеся на нравственность, а потому, что на нас они имеют возможность поживиться, занимаясь вымогательством и закрывая себе глаза нашими купюрами и зелененькими, которыми мы от них откупаемся.
Лично я в отличие от других проституток, занимающихся исключительно этим ремеслом, в подполье не живу и от властей не таюсь. Занимаясь индивидуальной трудовой деятельностью, я с правоохранительными органами, слава Богу, никогда не имела дела и надеюсь, что впредь не буду иметь такого счастья, о котором слышала от знакомых "товарок" , угодивших им в лапы. Мало удовольствия иметь в лице этих блюстителей нравственности бесплатных клиентов помимо того, что они еще вымогают взятки за молчание.
Меня в тунеядстве никто обвинить не может. "Прижать" в фигуральном смысле, а именно поборами, на том основании, что я, дескать, нигде не работаю и якобы живу на какие-то таинственные доходы. Наоборот, я-то как раз работаю, имею диплом инженера. До последнего времени служила в одном из солидных НИИ и проституцией занималась по совместительству, чтобы ни в чем себе не отказывать. К тому же мы рождены не столько для вдохновенья, сколько для наслажденья. И стаж такого совместительства у меня уже почти 15 лет. Не могла же я питаться нормально и одеваться подобающим образом при моем положении и эффектной внешности на ту, по существу, нищенскую зарплату, которой меня осчастливливали в родном НИИ. Теперь же, в соответствии с новыми веяниями, я с этим НИИ без сожаления рассталась и по протекции одного из клиентов поступила в качестве референта в одно из СП. Оно привлекло меня тем, что имеет выход за границу и мне обещали в перспективе зарубежные командировки.
Хотя теперь у меня совершенно иной имидж и официальный заработок соответственно ему уже другой, от проституции отказываться я пока не собираюсь. Не потому, что втянулась, а потому, что нахожу в ней свою эмоциональную прелесть, доставляющую мне определенное удовлетворение и радость, как всякая работа, которая по душе. Говоря словами поэта, жить не хочу "наперекор страстям".
Таким образом, мой доход от частной инициативы - мое сугубо личное дело и докладывать о нем налоговой инспекции в декларации я не собираюсь. На мне она не поживится. Я на нее плевала с высокой колокольни, а была бы мужчиной - положила с прибором. Если же хотят все-таки получать с нас и за наш счет пополнять российский бюджет, опустошенный номенклатурным жульем, то пусть изволят узаконить нашу профессию. Этим, кстати, освободят нас от рэкетиров, сутенеров, которые паразитируют на проститутках. Мы охотнее станем платить налог родному государству, чем им.
Теми впечатлениями, которые за все годы у меня накопились, "томима памятью" , как выразился кто-то из поэтов, хочу теперь поделиться. Как говорится, облегчить душу, доверив хотя бы бумаге мысли, к которым пришла в результате определенного опыта и наблюдений. "Перебрать, - как пишет Б. Пастернак, - годы поименно". Тем более, что, как говорится, "года к суровой прозе клонят".
Принято считать, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, потому что в одно ухо влетает, а в другое у большинства вылетает. Совсем другое дело чтение. Оно хочешь не хочешь, а пробуждает мысль, и от нее хоть что-то в голове, но оседает. Правда, книгу - "источник знаний" последнее время приходится видеть в руках молодых людей все реже и реже.
Они все больше довольствуются визуальной информацией с видиков или экрана телевизора. Она, к сожалению, стала главным источником духовной пищи для юнцов, спорхнувших в поисках свободы со школьной скамьи и недоучившихся. Такую зрительную информацию они тотчас забывают, а если и воспринимают, то преимущественно с внешней стороны и при случае просто бездумно копируют. Печатное же слово дает возможность обстоятельно объяснить что к чему, а это побуждает к раздумьям.
Я адресуюсь к грамотным и любознательным, которые читают и умеют извлекать для себя пользу из прочитанного.
Не могу же я вот так прямо прийти в редакцию, сказать, кто я, и положить на стол рукопись. В условиях нашего общества, погрязшего в лицемерии и ханжестве, это значит потерять работу, схлопотать кучу неприятностей и быть облитой презрением. Поэтому я решила избрать другой путь в люди. Я оставляю ее в такси, чтобы она попала в чужие руки. Хочется верить, что это будут руки умного человека и он постарается придать ее гласности, которая нынче в такой моде. Это свое обращение к возможному будущему читателю хочу закончить стихами Б. Пастернака:
Здесь будет все: пережитое,
И то, чем я еще живу,
Мои стремленья и устои,
И виденное наяву.
Так начиналась рукопись, которую я, взяв недавно такси, и в самом деле обнаружил случайно на заднем сиденье. О своей находке я тогда ничего не сказал таксисту. Решил, что найду владелицу сам и верну ей забытую папку с бумагами. Однако никаких координат в рукописи не оказалось, да и само предисловие к ней, которое прочитал, придя домой, говорило о том, что рукопись "потеряна" намеренно. Более того - принадлежит человеку несомненно интеллигентному, начитанному, хорошо знакомому с произведениями классиков и русской поэзией, который к тому же и сам обладает литературным дарованием. Отдает себе в этом полный отчет, цитируя лермонтовские строки:
Боюсь не смерти я. О, нет!
Боюсь исчезнуть совершенно.
Хочу, чтоб труд мой вдохновенный
Когда-нибудь увидел свет.
Хочу - и снова затрудненье!
Зачем? Что пользы будет мне?
Думаю, что при всей пикантности и знойном колорите, записки Марины представляют определенный общественный интерес, если учесть нынешнюю ситуацию и хорошую осведомленность автора, его острую наблюдательность, объективность и разумность взглядов, а также несомненное литературное дарование.
Есть в западной литературе любопытное произведение под названием "Рукопись, найденная в Сарагосе". Такая форма, придуманная польским писателем Яном Потоцким, была оригинальным литературным приемом. В данном же случае рукопись, принадлежащая некой Марине, найденная мною случайно в такси - реальность, как и все то, о чем в ней красочно повествуется. Впрочем, судить читателю.
О. Ильин
Эдик дает совет
В одной из газет мне попалась реклама, где было сказано:
"Бизнес - то искусство". Но можно мысль выразить и по-другому: "Искусство - это бизнес". Эта формула приложима и к сексу: "Секс - это бизнес". Хотя в нем участвуют преимущественно двое (групповой я в данном случае отбрасываю) , тем не менее вовлечены в него организационно многие. Если судить по объявлениям, которыми ныне пестрят газеты. На предлагаемых телефонах по интимным услугам сидят диспетчера, принимающие заказы на проституток, а доставляет "девочку" по адресу охранник, который вперед получает обусловленную сумму. Словом, настоящая индустрия и конторы со штатным расписанием. Не то, что мы, кустари-одиночки, начинавшие лет пятнадцать-двадцать тому назад и надеявшиеся только на самих себя...
Говорят: искусство любви. Так даже книга, по-моему, называется, но описываются в ней не человеческие отношения, как, скажем, в романах Тургенева, Толстого, Гончарова или у Пушкина в "Евгении Онегине" , или у Есенина в "Анне Снегиной" , а разные приемы, позы и положения тел. Но это - не искусство любви, а искусство секса.
Погоня же за сексом исключает любовь. Это я поняла лишь тогда, когда окончила институт, получила диплом и начала работать в НИИ, хотя тяготела к наукам гуманитарным. Все, что составляло мою личную жизнь до того, было чистой физиологией, правда, без дефлорации, лишения девственности, и когда-нибудь должна была прийти настоящая любовь со всеми вытекающими из нее истинными последствия¬ми. И она, как говорится, нагрянула. Я по уши влюбилась в сотрудника нашего института.
Первая любовь, от которой я долгое время была по-своему и по счастливой случайности застрахована "старшим товарищем" , настигла меня нежданно-негаданно. Мне приглянулся молодой человек, коллега из соседнего отдела. Назову его Эдиком. Обратить на себя его внимание при моих внешних данных не составляло особого труда. Каких-либо ухищрений не потребовалось. Он, что называется, сразу сделал стойку. Словом, довольно скоро по нынешним временам, когда всем некогда, между нами возник бурный роман, который, как я рассчитывала, перейдет в брак.
Возлюбленный, обладавший большой физической силой, выносливостью и неукротимым темпераментом, задал темп, неведомый мне доселе. Так уж получилось, что до него я имела близость преимущественно с мужчинами в возрасте, а это накладывает отпечаток на характер интимных отношений. Вступив же в связь с Эдиком, поняла, что широко распространенное выражение "затрахать до смерти" на самом деле не имеет ничего общего с реальностью и употребляется просто так, для красного словца. "Затрахать до смерти" молодую женщину невозможно. Потому что, если это происходит при взаимном согласии, то чем больше, дольше и чаще - тем лучше. В этом я убедилась на собственном опыте, оказавшись в руках неуемного и неукротимого партнера, который был всего на три года старше меня.
Эдик преподал мне школу совсем иного секса, основанного на неуемной силе и безудержной фантазии. И того и другого ему было не занимать. Он меньше всего был похож на "облако в штанах". Используя метафору талантливейшего поэта рево¬люции, смысл которой не все понимают, а тем более школьники, могу сказать, что мой неожиданный партнер сумел извлечь из меня поистине сказочный благовест... Для меня это было не только ново, но и имело свою прелесть, позволяло тоже, что называется, выкладываться до конца, и тоже творчески, благодаря его стараниям.
