Чтобы полностью удостовериться, Петр спросил:
- Аня, это ты?
Он рассчитывал услышать в ответ утвердительное мычание. Но вместо этого Аня сказала:
- Нет, это не я.
Мужчина вздрогнул, так как ответ раздался не со стороны его паховой области, а сбоку. Он повернул голову на предполагаемый источник звука. В темноте можно было различить фигуру, сидящую в кресле.
- А это тогда кто? Ну, у меня меж ног?
- Киса. Это, конечно, не имя, а кликуха. Я тебя ей продала. За бутылку бальзама местного разлива. Он очень вкусный. Сам после поймешь.
- Что значит продала?
- Ну, она ночная дежурная. У нее давно мужика не было. В том числе, она любит отсасывать и сперму глотать. Говорит, доктор прописал. Против какого-то заболевания ЖКТ. Ты спал, а она пришла и попросила отсосать. А мне жалко разве? Не у меня же отсасывают. Да ты не кипятись, бальзам вместе разопьем, тебе понравится. Ты лучше расслабься и получи удовольствие.
- Так обычно мужики женщинам говорят, когда их насилуют.
- Ну и представь, что ты женщина, а мы тебя насилуем. Сейчас для полноты ощущений я тебе добавлю. Кстати, тебе полезно, что Киса отсосет. Я думаю, после трех сестер с дядей Ваней и стриптиза "шишка" у тебя набухла.
Аня встала, подошла к кровати, села в изголовье, навалилась на Петю. Она стала целовать его в губы, проникая языком в рот, а пальцами покручивала ему соски. Киса принялась орудовать языком и губами пуще прежнего. Петя ощутил, что его действительно насиловали. Когда он излился в рот Кисе, она вылизала его инструмент. Аня предложила:
- Давай выпьем по капельке бальзама, а потом ты сделаешь мне массаж. А ты, Киса, поможешь Пете меня массировать.
Так и поступили. Бальзам оказался действительно вкусным, но много его не выпьешь. Все сидели неглиже. Аня была в бюстгальтере и трусиках, Киса - в одном лифчике, а Петя - в трусах. Выпили еще и кофейку, добавив по половине чайной ложки бальзама. Наконец, Аня молвила:
- Ну, давай.
- Раздевайся. Массаж нужно делать по голому телу.
- А ты постепенно меня раздень. Киса, ты потом подключишься. Сейчас пока пальчиком себя ублажай.
Киса не заставила себя упрашивать, села в кресло, бесстыже раздвинула ляжки, закинула назад голову и принялась ожесточенно мастурбировать. Аня улеглась ничком в кровать:
- Лифчик расстегни мне, но пока не снимай. Помассируй спинку.
Петя расстегнул ее бюстгальтер и начал массаж спины. Иногда он подлезал под лифчик и щупал ее грудь.
- Мне не терпится добраться до твоих грудок!
Потом пришел черед ног и поясницы.
- Твои трусы мне мешают. Я не могу массировать попу сквозь ткань.
- Сними их.
Он стянул с нее трусы и массировал попку. Потом перевернул женщину на спину и совсем снял с нее лифчик. Массаж ляжек и груди он делал легко и нежно. Затем впился ртом в один из ее сосков, а пальцем руки принялся возбуждать Аню меж ног. Тело Ани было таким приятным, где надо, упругим, а где надо, податливым, что Петя получал от массажа просто физическое наслаждение.
А по стонам со стороны глядевшей на все это Кисы можно было подумать, что это ее разложили на кровати и мнут. Наконец, Петя решил, что массаж можно продолжить только исключительно изнутри, то есть, пора бы уже и член ввести. Он начал ставить Аню раком, но она попросила Кису лечь на спину, впилась ей ртом меж ног, и только тогда, раздвинув свои колени и ляжки, предложила Пете взять ее. Акт был сладок, нечего сказать! Аня и Киса пообещали ему полноценный сексуальный массаж ежедневно, причем, чем дальше, тем, мол, Петру будет все слаще.
Дни командировки проходили очень плодотворно. Утром Аня и Петя шли на предприятие, вечером бывала "культурная программа" (музей, или театр, или кино) . Ночью было сплошное порно в их номере. После первой же безумной ночи Аня стала уговаривать Петю надевать вместо привычных трусов и майки дамские трусы и маечки. Все это было с кружавчиками, нежных пастельных тонов (нет-нет, дорогой читатель, не пОстельных, а именно пАстельных!) . Петя вначале возражал, мотивируя тем, что это какой - то фетиш, извращение, по его мнению.
Но Аня мягко и настойчиво доказывала, что его, мол, не убудет, вот, мол, они с Кисой делают ему каждую ночь минет по очереди, и он не противится. А ей, дескать, Ане, будет приятно осознавать, что Петя по ее просьбе ходит в дамском белье. Такая у нее фантазия. Главное, Петя в общественном туалете должен писать по-женски, спуская вниз брюки и трусы и приседая над унитазом (или садясь на его сиденье) . И при этом он должен предупреждать Аню, когда идет писать, чтобы она знала, что вот, через несколько минут, Петя будет в беззащитной женской позе приседать, чтобы помочиться. Петя вспомнил "Москву - Петушки" Венички Ерофеева, а именно, рассуждения о женщинах:
"Я был противоречив. С одной стороны, мне нравилось, что у них есть талия, а у нас нет никакой талии, это будило во мне - как бы это назвать? - "негу" , что ли? - ну да, это будило во мне негу. Но с другой стороны, ведь они зарезали Марата перочинным ножиком, а Марат был неподкупен, и резать его не следовало. Это уже убивало всякую негу.
С одной стороны, мне, как Карлу Марксу, нравилась в них слабость, то есть, вот они вынуждены мочиться, приседая на корточки, это мне нравилось, это наполняло меня - ну, чем это меня наполняло? Негой, что ли? Ну да, это наполняло меня негой. Но, с другой стороны, они ведь и в Ильича из нагана стреляли! Это снова убивало негу: приседать приседай, но зачем в Ильича из нагана стрелять? И было бы смешно после этого говорить о неге... Но я отвлекся".
(Венедикт Ерофеев. Москва - Петушки. Поэма. http: //www. serann. ru/text/moskva-petushki-9669) .
Собственно говоря, в этой цитате к настоящему моменту относилось то, что "... они вынуждены мочиться, приседая на корточки, это мне нравилось...". То есть, возможно, Аня тоже наполнялась негой, понимая, что Петя будет писать на корточках, по-женски. Она также попросила, чтобы Петя, если они не рядом, но он хочет помочиться, присылал ей уведомление, SMS-ку: "squat" (squat - сидеть на корточках, англ.) . То есть она всегда хотела знать, что Петя спустит до колен свои брюки и трусы и присядет на корточки, став тем самым таким же беззащитным, как писающая дама. Конечно, был в этом какой-то изврат со стороны Анны, но в то же время такой безобидный!
Женщина строго предупредила своего партнера, чтобы он закрывал за собой кабинку. Это, якобы, придавало новую окраску, то есть Петя был как бы дамой, писающей в мужском туалете, и не дай бог эту даму там застанут! А Ане было приятно думать, что Петю могут застукать и изнасиловать прямо в туалете. Но, с другой стороны, Аня заботилась о безопасности Пети. Она предупредила, что если он попытается выполнять уговор наполовину (т. е. будет носить дамские трусы, но писать будет в писсуар, или в унитаз, не закрывая кабинку, стоя, по- мужски) , то однажды задумается, и не заметит, что расстегивая брюки, покажет невольно краешек нежных трусиков пастельного цвета.
В этом случае она, Аня, гроша ломаного не поставит за девственность Петиной попы. Петя, естественно, "повыступал" , так как был томим смутными предчувствиями, что неспроста Аня мечтает, чтобы он ходил в женском белье, но согласился попробовать. Вначале было довольно неприятно осознавать, что он не как все мужики одет (в смысле белья) . Потом он привык, хотя пару раз Аня смущала его, нашептывая на ухо в общественном транспорте, что вон, мол, тот мужик догадывается, что на тебе, Петр, дамские трусики и маечка, и был бы не против переспать с тобой. Петя понимал, что если у мужика вместо глаз рентген, то он не только его трусы видит, но утешал себя тем, что мужик должен и окружающих баб голыми видеть, поэтому Петиной попе ничего не угрожает.
На самом деле командировка длилась всего две недели, поэтому не думайте, читатели, что наши герои месяцами развлекались таким образом. И все же, две недели - достаточный срок. Для чего? А вот, сейчас узнаете. Аня заставляла Петю спать в женском белье: в панталончиках и ночнушке. Она, похоже, захватила с собой много белья, как на свою долю, так и на долю своей "новой подружки" (то бишь, для Пети) .
Она утверждала, что это ее сильно возбуждает, "заводит" , ее лесбийское начало тянется к Пете, и вдруг она находит у него меж ног член. Это, дескать, возбуждает ее пуще прежнего, и она сама напяливается на член, как только может. Конечно, все эти комедии с переодеваниями были не слишком приятны для мужчины, но он получал полноценный секс и был доволен. И вот, в середине второй недели произошло...
Поздно вечером они вернулись из театра, приняли душ, как обычно, и легко перекусили. Аня предложила за ужином выпить шампанского. Мол, лирическое, романтическое настроение. Петр согласился. Киса, которая обычно составляла им компанию, когда командированные возвращались с "культурной программы" , тоже была не против.
Петр, как уже было принято, ужинал в дамской одежде, в трусах и ночной рубашке. Такова была прихоть Ани: днем Петя носил женское белье скрытно, а вечером должен был щеголять в шелках в открытую. Вскоре Петю стало клонить в сон, и девчонки охотно отвели его в постель. Сколько он проспал, неизвестно. Пробудился оттого, что кто-то лапал его за грудь. Петр понимал, что он - мужчина, и не мужская это судьба - чтобы тебя за грудь лапали. Но ведь лапали! Он возмутился:
- Бля! Что за х... ня?!
И потянул рубашку вниз, прикрывая грудь. Рубашка, конечно, ночная и женская, но это ведь не повод, чтоб за грудя тискать! Кто-то ударил его по руке, оторвал его пальцы от рубашки, вновь задрал ее подол и прищемил пальцами его сосок. Пока происходила борьба Петра за суверенность его груди, чья-то рука спустила его трусы к коленям. Он попытался одной рукой тянуть рубашку вниз, прикрывая грудь, а второй тянул трусы вверх, пытаясь спасти от посягательств промежность. Силы его покинули.
Чужие, жадные до его тела руки были сильнее его рук. Он вновь получил удар по руке, тянувшей рубашку вниз, и по руке, тянувшей трусы вверх. Ко всему прочему нахальная рука пролезла между его ягодиц и стала смазывать анус. Похоже, его насиловали вдвоем, причем это были женщины, так как они касались его грудями в пылу борьбы. Петр дернулся, но его зажали, и в анус стал медленно, но верно входить член. Наш герой раньше никогда не ощущал члена в своей попе, но если это не член, то что же еще? Петя только простонал:
