Собственно, так, или почти так, у нас происходит каждый раз - с этого всё начинается... и этот раз не исключение: уже полчаса, сидя на скамейке, Саня уговаривает меня идти к нему, а я отнекиваюсь - делаю вид, что не хочу, и Саня, то и дело толкая меня локтём в бок, с завидной настойчивостью снова и снова повторяет своё "пойдём!", - ему хочется... ему очень хочется, а я...
- Сиди, - говорю я.
- Заебал ты меня! Хуля сидеть?!
- Когда это было, чтобы я тебя заёбывал? - Округляя глаза, я делаю вид, что пытаюсь вспомнить, когда же это было. - Хм... что-то мне, Санёк, такое не помнится...
- Что тебе не помнится? - отзывается Саня, и в голосе его звучит лёгкое возмущение.
- Ну, это... чтобы я тебя заёбывал.
- Вспомнишь, бля! Пойдём...
Мы сидим на скамейке - на лавочке - в тени старого абрикосового дерева, Саня почти на год старше меня - ему полных семнадцать, но это никакой роли в наших отношениях не играет: в душе я считаю, что я умнее Сани...
Во всяком случае, я не такой откровенный, как он, и хотя трахаться с ним мне нравиться ничуть не меньше, чем ему со мной, тем не менее каждый раз, когда у нас дело идёт к этому, я отнекиваюсь и отказываюсь - каждый раз я упорно делаю вид, что я либо не понимаю, чего он хочет, либо понимаю, но не хочу, и каждый раз получается, что Саня должен меня уговаривать и уламывать... типа: он хочет, а лично мне это всё по барабану, и если... если, в конце концов, я и соглашаюсь (а соглашаюсь я всегда) , то делаю это лишь потому, что просто-напросто ему, то есть Сане, я уступаю, - такой у меня "камуфляж" - моя тактика и стратегия; вот - опять:
- Ну, Владик... ну, всё! Пойдём... - Саня, неуклюже заигрывая, вновь толкает меня локтём в бок.
- Что значит - "всё"? - не сдаюсь я. - "Пойдём", "пойдём"... а зачем?
Помимо того, что я таким образом камуфлируюсь, я ещё хочу, чтобы Саня проговорил... чтобы он сказал вслух, для чего он меня зовёт - что именно мы будем у него дома делать... и Саня не выдерживает - говорит, и говорит он это сочно, даже смачно, не скрывая своего удовольствия:
- Выебу тебя... в жопу выебу... пойдём! - и даже не говорит, а шепчет, чуть наклонившись ко мне - обдавая моё ухо горячим дыханием.
Вот! Я сам не знаю, почему мне нравится это слышать... "выебу... в жопу выебу... " - произносит Саня, каждый раз приглушая голос, и эти его грубые, прямолинейно буквальные слова каждый раз вызывают у меня прилив горячего, жаром опаляющего желания... впрочем, этого я Сане тоже не показываю.
- Ты уверен? - прищуривая глаза, я спрашиваю Саню таким тоном, как будто безоговорочно даю ему от ворот поворот.
- Уверен, - улыбается Саня. - У меня на тебя с утра стоит...
- Так в чём проблема? Сдрочил бы, меня представляя, и все дела... а ты с утра мучишься, страдаешь... в чём проблема? - смеюсь я.
Занимаясь онанизмом, я сам представляю Саню довольно часто... точнее, вспоминаю-перебираю наши кувыркания - как он меня и как его я... иногда, впрочем, я думаю о других пацанах: об Игоре - своём однокласснике, или о Максе, который каждое лето приезжает к деду в гости из Ленинграда... но с другими пацанами у меня секса никогда не было, а с Саней мы трахаемся уже почти год, и хотя делаем это не очень часто, но каждый раз - по полной программе, и потому представлять Саню очень даже легко... впрочем, занимаясь онанизмом, иногда я думаю не о пацанах, а о знакомых девчонках, - каждый раз у меня это бывает по-разному... Мне давно хочется знать, дрочит ли "на меня" Саня, но эти вопросы мы с ним не обсуждаем - и я, насмешливо глядя ему в глаза, добавляю:
- Или что - подрочить слабо?
- Хуля мне дрочить? - отзывается Саня. - Я лучше в жопе твоей... в очке твоём подрочу... пойдём!
- Ага, подрочишь, если я тебе дам... - снисходительно смеюсь я, и эта моя снисходительность тоже часть моего "камуфляжа". - А если не дам?
- Я ж тебе дам, - не задумываясь, парирует Саня. - Ты меня, а я - тебя... пойдём!
Ну, блин... логика железная!"Ты меня, а я - тебя", - говорит Саня, и я, невольно сжимая мышцы сфинктера, чувствую, как сладкий зуд буравчиками сверлит мою промежность... Мы сидим на скамейке - на лавочке - в тени старого абрикосового дерева, на небе - ни облачка, и кажется, что воздух, обжигающе горячий, невидимо дрожит от звенящего зноя...
- Ну... пойдём? - Саня, легонько толкая меня в бок локтём, смотрит на меня вопросительно.
- Ты что - не можешь без этого? - тихо смеюсь я; настойчивость, с какой Саня зовёт меня к себе, вызывает у меня самые противоречивые чувства: его ничем не прикрытое, совершенно конкретное желание одновременно и возбуждает, и удивляет меня... "как он так может?" - думаю я. Что он возбуждён и что хочет, мне вполне понятно, потому что я тоже возбуждён и тоже хочу, и хочу я не меньше его, но - признаваться в своём желании так открыто и так откровенно?
- Смотри... - вместо ответа Саня разводит в стороны колени, и я, скосив глаза, вижу, как вдоль правой ноги штанина его шорт бугристо выпирает. - Видишь... стоит! - не без гордости говорит он, шевеля под штаниной напряженным членом. - Пощупай...
- Ага, сейчас...
Саня, неожиданно схватив мою руку за запястье, рывком притягивает ее к своей промежности.
- Ты что, бля... совсем, бля, что ли? - Я тут же с силой вырываю свою руку из цепких Саниных пальцев, лишь на секунду коснувшись его твёрдого - напряженно бугрящегося - члена.
- А что? - смеётся Саня. - Никого же нет... кто нас видит?
Скамейка, на которой мы сидим, находится с внешней стороны забора, или, как здесь говорят, "за двором", и - хотя улица совершенно пустынна, тем не менее...
- Совсем, бля... совсем уже охуел... - шепчу я, не скрываю досаду.
- А что... что такого я сделал? - Саню веселит мой неподдельный испуг, с каким я стремительно вырвал свою руку.
- Ничего! Простой, как три копейки...
- Да ладно тебе! Из-за пустяка...
- Тебе всё пустяк...
Не отвечая, Саня какое-то время с любопытством неофита смотрит на собственную штанину, которая - под напором его напряженного члена - толчками приподнимается... Невольно скосив глаза, я тоже смотрю на его штанину... и, глядя на шевелящийся бугор, я отчетливо представляя напряженно твёрдый, горячий, сочно залупившийся Санин член... "ох, как сейчас мы покайфуем!" - с наслаждением думаю, и, думая так - предвкушая скорый кайф, я снова невидимо сжимаю мышцы сфинктера, чувствую, как сладчайший зуд пронизывает мою промежность...
- Ну, что... пойдём? - оторвав взгляд от штанины, Саня смотрит на меня вопросительно.
Я молчу; он хочет, и он этого не скрывает; а я... я тоже хочу, причём, хочу я не меньше, чем он, и у меня тоже стоит, но я в плавках, и потому моего стояка не видно... "и хорошо... - думаю я, - хорошо, что не видно", - я почему-то так не могу... то есть, не могу так откровенно, как Саня: он, когда начинает меня уламывать уже открытым текстом, каждый раз ведёт себя так, будто оба мы, он и я, самые настоящие гомики... а мы с ним... "Мы - не гомики! - думаю я. - Мы - просто так... "
- Вла-а-д... - в голосе Сани упруго звучит нетерпение.
- А?
- Хуй на! Вставай...
- Ты что - всё ещё хочешь? Ещё не передумал? - голосом, полным ехидства, мстительно уточняю я; и правильно: нечего хватать меня за руку - тянуть мою руку к своему початку... и тут же, не менее мстительно - с той же самой интонацией, я добавляю, глядя Сане в глаза: - Я же сказал тебе - посоветовал...
- Что ты мне посоветовал? - Саня смотрит на меня вопросительно, не совсем понимая.
- А то... солнце, воздух, онанизм укрепляют организм! Вообрази меня - и вперед! Можешь руку намылить... какая тебе разница? Устала правая - работай левой...
- Это ты будешь меня воображать... понял? - парирует Саня. - А я тебя без всякого воображения отпистоню... пойдём, бля!
- Я вообще никого не воображаю - не занимаюсь этим, - не моргнув глазам, вру я. Мне почему-то хочется, чтобы Саня думал - и верил - что онанизмом я не занимаюсь... ну, то есть, вообще не занимаюсь! Будто в пятнадцать-шестнадцать лет такое возможно... Впрочем, Саня тоже никогда открыто не признавался мне в том, что он дрочит, и о том, что он дрочит, я могу лишь догадываться - по собственному опыту. - А вот ты советом моим можешь без всякого труда воспользоваться, - говорю я.
- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью... - смеётся Саня. Кажется, его совершенно не волнует, дрочу я или нет. Ему хочется в жопу - хочется со мной трахаться, и он этого не скрывает. - Ну, Влад... ну, чего ты? Чего ты ломаешься? Пойдём!
- Блин, не отстанешь теперь! - говорю я. Напряженный член мой сладко ноет, и я сам уже хочу сильно-сильно - хочу не меньше Сани, но... врагу не сдаётся наш гордый "Варяг", и я до последнего делаю вид, что я совсем не хочу и что если... если сейчас я и соглашусь к нему идти, то лишь потому, что он, то есть Саня, "теперь не отстанет".
- Не отстану, - соглашается Саня, через штанину сдавливая ладонью свой напряженно выпирающий шишкой член. - Пойдём!
Ох, до чего он настойчив: "пойдём", "пойдём"... конечно, пойдём! Куда же я денусь... Мне тоже хочется сдавить, стиснуть ладонью свой сладко ноющий член, но я не делаю этого - терплю. Саня, убрав свою ладонь в сторону, вновь шевелит членом... "Какой, всё-таки, он дурак - верит, что я не хочу", - думаю я, глядя, как штанина его шорт под напором члена упруго, соблазняюще бугрится: сжимая мышцы сфинктера, Саня конвульсивно дёргает - толчками приподнимает - свой напряженно твёрдый агрегат.
- Давай вечером, - говорю я, тем самым показывая, что я почти сдаюсь - я согласен в принципе, и вместе с тем, говоря "давай вечером", я делая последний штрих, камуфлирующий моё собственное страстное желание... какой я умный!
