Димка сказал "идем!", и гопник, нетерпеливо увлекая Димку за собой, с готовностью Димке ответил: "идём!", - коридор внезапно исчез, испарился, и они в тот же миг оказались на залитой солнцем деревенской улице... Димка, нисколько не удивившись, мгновенно понял, что они в деревне - в той деревне, где жила Димкина бабушка и куда он каждое лето на две-три недели ездил в гости, - навстречу им, Димке и гопнику, шла почему-то Зоя Альбертовна... поравнявшись с ними, она с улыбкой спросила, обращаясь к Димке: "Дима, Игорь тебя не обижает?", причём Димка нисколько не удивился, что Зоя Альбертовна назвала гопника Игорем: так звали того пацана, с которым у Димки в деревне был "секс"... "нет, не обижаю... всё нормально, Зоя Альбертовна!"
- вместо Димки сказал-произнёс Игорёк, незаметно толкая Димку ногой, чтобы Димка невзначай не проговорился, куда и зачем они идут... "ну, и отлично!" - заулыбалась довольная Зоя Альбертовна, и Димка во сне тут же порадовался, как ловко они обвели её вокруг пальца... они свернули к сараю - к тому сараю, куда три года тому назад не во сне, а в реальной жизни, в действительности Игорек зазывал Димку по вечерам и где они, до колен приспуская с себя шорты, с сопением, с удовольствием "трахали" один одного на старом скрипучем диване, одновременно прислушиваясь, не подходит ли кто к сараю с улицы,
- Димке было тринадцать лет, Игорю было в то лето столько же... теперь - в Димкином сне - это был тот же самый сарай, и парня звали точно так же Игорем, только парень был не Игорем, деревенским Димкиным другом, а был одним из двух гопников, докопавшихся до Расима - хотевших Расима оттрахать-выебать, - парень был гопником, которому Димка во сне предложил пососать...
В сарае, куда свет проникал через множество щелей, был полумрак, - Игорь тут же сел на диван, раздвинув, расставив в стороны ноги, чтобы Димке было удобнее стать к нему ближе... "хочешь?" - зачем-то спросил-поинтересовался Димка, одновременно с этим нетерпеливо расстегивая джинсы...
То, что гопник по имени Игорь хотел, было понятно без всяких вопросов и уточнений, и потому было не совсем ясно, зачем Димка об этом - вполне очевидном - желании гопника, то есть Игоря, вообще спросил, - возбуждённо и вместе с тем чуть насмешливо глядя парню в глаза, Димка извлёк из расстегнутых джинсов напряженно торчащий член - медленно, с наслаждением оттянул к основанию крайнюю плоть, обнажая чуть влажную, сочно пламенеющую головку... "ну, а кто не хочет?" - возбуждённо засмеялся гопник, с трудом отрывая взгляд от Димкиного члена - глядя Димке в глаза, - "ты сам мне сказал, что парень, вставляя в рот парню, в глубине души всегда хочет взять-отсосать сам... разве не так?"... дальше всё было так, как Димка видел в геевских порнофильмах: гопник по имени Игорь сначала облизывал член, губами скользил по стволу от головки до основания, и Димка, глядя на это сверху вниз, не торопил парня, давая тому возможность вдоволь наиграться с членом...
Потом гопник вобрал член в рот - насадил свой рот на колом торчащий Димкин член, и тут уже Димка, ничуть не считаясь с чувствами гопника, решительно взял инициативу в свои руки: обхватив ладонями голову парня, Димка ритмично задвигал задом, вгоняя член гопнику в рот... всё было так, как он, Димка, это видел это в порнофильме! Было лето - был день, и солнечный свет проникал, лился-струился в сарай через щели, - в сарае был полумрак... "давай... брюки снимай - в жопу давай... я тебя в жопу выебу!" - нетерпеливо проговорил Димка, рывком извлекая член изо рта парня... "мы же так в гостинице не договаривались" - гопник вскинул на Димку удивлённый взгляд, - "ты ж говорил, что лишь пососать... " - проговорил гопник, глядя на Димку снизу вверх... "а ты что - в жопу не хочешь?" - засмеялся Димка... "хочу" - секунду подумав, отозвался гопник...
Как они оказались голыми - как раздевались-разделись, в Димкином сне совершенно смазалось, не отразилось, а только в следующее мгновение совершенно голый Димка лежал с парнем уже не в сарае, а в лежал он номере гостиницы, и парнем этим уже был не гопник по имени Игорь, а парнем этим, лежащим под Димкой, был голый Расим... всё перепуталось, перемешалось в Димкином сне!
Голый Расим лежал под Димкой - лежал с разведёнными, поднятыми вверх ногами, ритмично дёргаясь, содрогаясь на постели от толчков, - лёжа на Расиме сверху - глядя Расиму в глаза, Димка сладострастно, с наслаждением двигал вверх-вниз задом... странно, но ощущения члена в теле Расима у Димки не было, словно он трахал Расима не членом, а трахал его вообще, - ощущение наслаждения не концентрировалось в какой-то части тела, и даже было не в теле, а тоже было вообще - оно было словно разлито в воздухе, и в наслаждении этом, как в океане, Димка с Расимом купались одновременно... "тебе хорошо?" - прошептал Димка, не прерывая движения задом - глядя Расиму в глаза... "да, хорошо" - отозвался Расим, глядя на Димку счастливыми, от удовольствия и довольства живо блестящими глазами, - "я два месяца думал, мечтал об этом - я два месяца этого хотел", - пояснил Расим, словно испугавшись, что Димка ему не поверит - не поверит в то, что ему, Расиму, сейчас хорошо...
Странно, - подумал Димка, не прерывая движения задом, - это же я два месяца думал об этом, мечтал об этом... наслаждение, между тем, нарастало, становилось с каждым мгновением - с каждым движением-содроганием - всё сильнее, всё слаще... наслаждение стало почти фантастическим, казалось, ещё немного, ещё чуть-чуть, и... не кончив во сне, не достигнув оргазма, Димка проснулся - открыл глаза, - ночь пролетела, и было утро...
Бывает, что ночь пролетает мгновенно: кажется, лишь минуту назад сомкнул глаза, провалился в сон, а вот уже утро - ночь прошла, пролетела ночь, как одно мгновение... Димка открыл глаза, и в первый миг ничего не понял: ощущение наслаждения, внезапно прерванного, за миг до оргазма остановленного, прекращенного просыпанием, ещё плавилось в теле и было так свежо, что Димка не сразу сообразил, что это был сон - всего лишь сон... ещё не успев ничего подумать, он не столько осознанно, сколько по наитию скользнул рукой в трусы, где стоял несгибаемым колом напряженный член, и только лишь в следующее мгновение до него дошло, что лежит он не дома в своей постели, а лежит он в гостиничном номере, где они проживают вдвоём - он и Расим...
Елы-палы, до чего же был сладок сон! Димке нередко снился Расим - с того самого дня, как Димка Расима увидел, а увидев, в него, в Расима, по уши влюбился; Димке и раньше снился секс с Расимом, но каждый раз это было как-то размыто, урывочно и беспорядочно, а главное - убийственно коротко: сюжеты с сексом в Димкиных снах по своей протяженности были чем-то похожи на рекламные ролики, длящиеся считанные секунды... это были не сны, а одно расстройство, - просыпаясь, Димка каждый раз чувствовал себя словно обманутым...
И - только лишь один раз он, Димка, во сне кончал, спустил, - это был обалденный сон! Правда, потом пришлось самому стирать простынь, и еще он был вынужден, вернувшись из школы и пользуясь тем, что дома не было никого, застирывать тот кусок матраса, где было отчетливо видно пятно во сне извергнутой спермы... "Классно было бы, если б сейчас я проснулся в мокрых трусах, а простыня подо мной была б в мокрых разводах... офонареть, как было бы классно!" - не без иронии успел подумать Димка, прежде чем повернуть голову набок - посмотреть, спит ли Расим... "Нет, сон мой прервался всё-таки вовремя, как это, блин, не печально осознавать... " - подумал Димка, сжимая в трусах напряженный, сладко ноющий член; Расим спал.
Расим мирно спал, чуть слышно посапывая во сне... он спал, ничего не ведая ни о Димкином сне, в котором Димка его, Расима, трахал-натягивал в зад, ни о том, что Димка уже проснулся, - Расим лежал на спине, расставив ноги, разбросав в стороны руки, одеяло с него сползло в сторону, сбилось к стенке, и... было уже утро, но за окном по-осеннему было хмуро, и потому в номере было ещё не светло, а серо, - Расим лежал на спине, и трусы у Расима, круто бугрясь, вздымались натянутой тканью вверх, изнутри поднятые, подпёртые напрягшимся членом... блин! - у Димки, едва он это увидел, сладко перехватило дыхание... в том, что член у Расима стоял, ничего необычного не было - у всех пацанов, как правило, члены по утрам бывают сладостно напряжены, и это всего лишь физиология... одна лишь физиология, и не более того! Но что было Димке до всех пацанов! - затаив дыхание, тиская в кулаке свой собственный напряженный член, Димка какое-то время смотрел на стояк Расима так, как если бы он, проснувшись, увидел чудо...
Лежать просто так - смотреть на Расима на расстоянии - сделалось невмоготу, и Димка, стараясь всё делать как можно тише, боясь потревожить, разбудить спящего пацана, бесшумно соскользнул со своей кровати, предварительно вытащив руку из собственных трусов, чтоб, если Расим вдруг проснётся, если он вдруг откроет глаза, не оказаться в глупом-смешном положении, - прижимая ладонью свой член к животу, Димка бесшумно сделал шаг к кровати Расима - и, затаив дыхание, застыл-замер, с наслаждением, с любовью скользя взглядом по стройному телу Расима... ах, до чего же он был хорош, этот спящий Расим! Лицо Расима, и без того симпатичное, чистое, во сне словно припухло, и не припухло даже, а едва уловимо, почти заметно округлилось, сгладилось, отчего Димке показалось ещё миловидней - ещё любимей...
Плоский живот - не тощий, а именно плоский - чуть впал, потому как Расим лежал на спине, а поскольку член поднимал, дыбил на спящем Расиме трусы, то резинка трусов поднялась вслед за членом вверх, и Димка сумел рассмотреть-увидеть в образовавшуюся между животом и трусами прорезь кустик вьющихся на лобку смолянисто-черных волос, показавшихся Димке шелковистыми... а может, они у Расима и были шелковистые, - как знать! Но особенно впечатляюще - особенно возбуждающе - у любимого Расима дыбились плавки-трусики, - Димка, глядя на колом поднятую ткань трусов, стал через ткань трусов своих сладострастно тискать, сжимать и мять собственный сладко ноющий, садко гудящий, несгибаемо напряженный член... ёлы-палы... так, на Расима глядя, можно было в любой момент кончить-спустить!
