Проходит несколько минут сладкого забытья, чувства полной опустошенности, когда кажется, что вся сперма, до последней капли, покинула яички и теперь наполняет горячую попку Олега. Я вижу свое лицо в отражении его глаз в нескольких сантиметрах от меня. Олег продолжает лежать в позе, в которой мы закончили акт нашего безумства. Его ноги так и покоятся на моих плечах, почти касаясь коленями головы. Олег терпеливо ждал, пока я приду в себя и освобожу его тело из своих объятий, лишавших его возможности малейшего движения. Он органично вжился в свою новую роль - роль человека, полностью утратившего инициативу в сексуальных отношениях.
Вставая с Олега, я снова пытаюсь сохранить в памяти волшебную картину: юное стройное тело, с поникшим членом, забрызганное собственной спермой. Мой член, чавкнув, выпадает из гостеприимно распахнутых бедер. Олег опускает затекшие ноги на кровать. Я снова достаю полотенце, подкладываю под его попку, чтобы вытекающая из него сперма не запачкала простынь.
До очередной станции остается совсем немного времени. Нам еще надо успеть привести себя в порядок. Я обтираю живот и грудь Олега, стираю остатки спермы со своего живота. Нам просто необходимо хоть немного помыться. Я начинаю быстро разыскивать свою одежду. Олег пытается натянуть на себя трусы. Я бросаю ему футболку и трико. Через пару минут мы уже полностью собраны. Открыв дверь в коридор и, убедившись, что возле туалета никого нет, быстро идем в его сторону.
Дергаю дверь туалета - не заперто.
- Заходи, - я проталкиваю Олега в туалет и закрываю за нами дверь. - Раздевайся догола.
- Зачем?? - Олег озадачен.
- Я тебя сейчас немного ополосну. От тебя же спермой весь день вонять будет.
- Я лучше сам, - Олег еще немного смущен.
- Да что сам-то? Я тебя быстрее ополосну.
Я стягиваю с Олега штаны вместе с трусами. На его трусах расплывается мокрое пятно спермы. Переступив через одежду, Олег остается, по меткому народному выражению, в чем мать родила. Набирая в пригоршни теплую воду, обмываю грудь и живот Олега. Затем перемещаюсь ниже. Мокрыми ладонями протираю член и яички. На светлых волосках остались капли нашей спермы. Олег вытягивает эти капли пальцами, смывая их в раковину. Вода стекает по его ногам. Олег, немного присев, набирая воду в сложенную ладошку, обмывает многострадальную дырочку. Я вижу его озорную улыбку в отражении зеркала. Он, словно приглашая меня в число посвященных заговорщиков, продолжает снова и снова прижимать мокрую ладонь к месту, которое совсем недавно соединило нас в одно целое. В его глазах совсем нет смущения. Он целиком и полностью принял меня в число посвященных в свои интимные тайны.
Наконец, я обтираю его чистым полотенцем, стараясь не замочить его об мокрый пол туалета. Одеваясь, Олег обращает внимание на мокрое пятно на своих трусах. Скомкав их в аккуратный комочек, он заталкивает их в карман штанов. Я, повернувшись к раковине, быстро ополаскиваю свой член и протираю мокрыми ладонями следы спермы Олега на своем животе. Мы готовы появиться к людям.
Открыв дверь, снова оказываемся в коридоре. Повезло. Никого из пассажиров рядом нет. Через несколько минут мы уже пьем горячий чай, ничем не выдавая того, что совсем недавно в нашем купе происходили события, которые наверняка бы потрясли нравственные устои пассажиров. Я приглашаю Олега в вагон-ресторан. Он пытается отказаться, смущенно поясняя, что мать дала ему с собой недостаточную сумму. Успокоив его, что я очень даже могу его угостить на свои командировочные, все-таки уговариваю его пойти. Попросив проводницу закрыть наше купе, идем бесконечной чередой хлопающих дверей, коридоров, тамбуров в вагон-ресторан. Просидев в вагоне-ресторане до очередной станции, вспоминая забавные случаи из жизни, я заказал еще бутылку вина с собой. Нужно же было скоротать еще один день.
Дойдя до своего купе, мы с большим удивлением обнаружили, что в нашем купе поселился новый пассажир. Вернее пассажирка - девица трудно определяемого возраста от 20 до 30. Разложив свои вещи, она попросила нас удалиться, чтобы переодеться. Стоя в коридоре вагона, Олег вдруг замкнулся в себе, задумчиво глядя на проносящиеся столбы за окном. Я, рассчитывая провести оставшуюся ночь с Олегом, тоже загрустил. Весь день прошел в тягостном настроении. Мои попытки разговорить нашу попутчицу, угостить ее вином натыкались на глухую стену. Она, словно не замечая нашего присутствия, заткнув уши наушниками, читала пачку каких-то журналов. Олег, забившись в уголок своей полки, читал книгу. Я, изнывая от безделья, ходил курить в тамбур, заставая при возвращении одну и ту же унылую картину. Поездка, так головокружительно начавшаяся, обещала окончиться не так весело.
Я, решив для себя, что попытаюсь уговорить Олега заняться сексом ночью в туалете, заснул. Однако события последних суток не оставляли меня ни на минуту. Во сне я снова и снова переживал мгновения нашей близости. В короткие периоды пробуждения я чувствовал как мой член, снова налившись желанием, оттягивает ткань одежды. Я отвернулся к стенке, чтобы скрыть эрекцию от нашей неразговорчивой попутчицы. Олег тоже заснул, отложив книгу. Я видел, что его явно тяготит отсутствие возможности остаться наедине.
Вечером я, разбудив Олега, позвал его на ужин. Он, обреченно махнув рукой, снова отвернулся. Сидя в ресторане, я мысленно прокручивал возможные позы для секса в туалете. Их набиралось не так много, да и возможности насладиться сексом в них, откровенно говоря, не было. Олегу, только что открывшему для себя радости однополой любви, скорее всего не понравилось бы это быстрое "совокупление". Я, взвесить все за и против, решил, что хороший отсос должен удовлетворить его. Сам же останусь при своих интересах, напоследок ощутив вкус его молодой спермы. С такими мыслями я вернулся в купе.
Снова расположившись на своей полке, я рассчитывал разбудить Олега глубокой ночью, чтобы осуществить задуманное. Под мерный стук колес я снова заснул.
Я проснулся от осторожных движений в купе. Наша попутчица, сидя на верхней полке, собирала свои вещи в сумку. По частым мельканиям света за окном мы явно приближались к какой-то станции. Меня обдало жаром. Господи, она же выходит! Я снова начал вспоминать все молитвы и проклятия, чтобы больше к нам никто не пришел. Еще одна, последняя ночь с Олегом в пустом купе, просто была нам необходима как воздух. Я, не открывая глаз, следил за сборами нашей пассажирки. Она собрала постель, открыла дверь купе, осветив спящего Олега светом из коридора, вышла к проводникам с охапкой белья. Через минуту, вернувшись, она собрала сумки и ушла, закрыв за собой дверь. Поезд замедлял ход, въезжая на станцию. Я продолжал лежать, ожидая, зайдет ли к нам кто-нибудь из новых пассажиров.
Снова шум в коридоре. Снова приглушенные разговоры в коридоре и открывающиеся двери соседних купе. Через несколько минут становится ясно, что в наше купе никто не пришел. Я расслабился, заметив, что лежал, почти не дыша, пока новые пассажиры рассаживались по вагону. Само провидение благоволило нашим желаниям. Ведь известно, что искренние мечты хоть иногда, но сбываются! Краем глаза я замечаю, что Олег, оказывается, не спит. Приподняв голову, он напряженно вслушивается в шумы коридора, словно не веря, что мы остались одни. Я, смежив веки, делаю вид, что сплю, ожидая его дальнейших действий.
Поезд, стукнув вагонами, снова начинает свой медленный разбег. Огни за окном становятся все реже и реже. Мы снова окунаемся в ночь под монотонный стук колес. Мне интересно, что же сделает Олег. А он все так же лежит, приподняв голову на сложенные руки, наблюдая за мной. Время, отпущенное нам, безвозвратно уходит. Олег это тоже прекрасно понимает. Через несколько часов ему выходить, а я, возможно навсегда, покину его.
Внезапно Олег, приняв для себя решение, встает и выходит, негромко стукнув дверью. Я продолжаю лежать, терпеливо изображая спящего. Минут через десять он возвращается в купе. Олег садится на свою полку и пристально смотрит на меня. Я продолжаю ждать. Олег пересаживается ко мне на кровать. И вдруг его рука ложится на мой пах. Он осторожно прикасается к моим штанам, ощущая бугорок расслабленного члена. Я заинтересованно жду продолжения. Робко ощупывая мой орган, Олег как будто открывает для себя что-то новое. Конечно же! Я понимаю, что он впервые трогает чужой член. Этот член уже дважды побывал в его попке, даря ему незабываемые ощущения. Я с трудом удерживаю себя от того, чтобы не выдать, что я уже не сплю.
Олег осторожно ложится рядом со мной. Теперь его рука лежит на моем животе, касаясь кончиками пальцев резинки трусов. Аккуратно скользнув под нее, его ладонь, касаясь волосков, наконец, касается члена. Олег просто лежит рядом, сжав мой член в кулаке. Я ощущаю, как кровь устремляется в мой орган. Олег замирает, чувствуя, как мой член крепнет в его руке. Что же он будет делать дальше? Поняв, что член вырос до своих максимальных размеров, Олег выпускает его из ладони и снова встает. Осторожно, видимо не желая моего пробуждения, он тянет вниз мои штаны вместе с трусами. Я решаю помочь ему, делая вид, что ворочаюсь во сне. Наконец, мои трусы, скользнув по ногам, летят прочь. Олег раздвигает мои ноги. Мне становится интересно. Неужели он решил, что я задолжал ему, пользуясь его телом? И хочет утвердиться в своих глазах, вернуть свои мужские права, воспользовавшись моим сном? Олег раздевается. Сквозь ресницы я вижу, что его небольшой член уже торчит во всем своем великолепии.
Олег склоняется к моему члену. Он неуверенно касается губами головки, неумело скользит по стволу, причиняя мне небольшую боль от зубов. Его рука гладит яички в мошонке. Он заученно повторяет все те нехитрые манипуляции, которые прошлой ночью я ему продемонстрировал. Отсутствие опыта в подобных делах с лихвой компенсируется юношеской горячностью и поспешностью в его действиях. Он, отстранившись от члена, уже роется на моей полочке, где за газетами лежит смазка. Я почти готов сказать ему, что нужно размять мою попку, хотя сам не люблю, когда в меня входят.
