Кое-как она поднялась на ноги, по-прежнему ничего не видя и не зная, кто стоит перед ней. Босые ноги пронизал холод бетона. Её снова дёрнули за ошейник, и, повинуясь, она слепо двинулась в указываемом направлении. Через несколько шагов они остановились, и она почувствовала, как незнакомец возится с наручниками у неё за спиной.
Расстегнув ей одну руку, он тут же отвёл её вбок и заключил в какой-то другой браслет, шире и мягче. Сняв наручники со второй руки, он точно так же заключил её в ещё один браслет. Теперь она стояла перед ним "с распростёртыми объятиями" , и руки её что-то надёжно держало. Слышалось лёгкое звяканье цепей. От страха и стыда, что она стоит перед незнакомцем совершенно голая, развёрнутая напоказ, она снова всхлипнула.
Несколько минут ничего не происходило. Видимо, он молча стоял перед ней, любуясь зрелищем. Наконец Луиза почувствовала, как он схватил её за края латексного шлема и грубо содрал его с головы. Щурясь и моргая, она впервые за всё это время смогла осмотреться.
Вокруг был просторный подвал, освещённый единственной лампочкой под потолком. Руки её, одетые в кожаные браслеты, были схвачены двумя толстыми цепями, прикрепленными к противоположным стенам. Человеку, стоявшему перед ней, было явно за сорок, под клетчатой рубашкой виднелось солидное брюшко. Он смотрел на неё, плотоядно ухмыляясь, и от этого взгляда ей стало так страшно, что она забилась в своих цепях что есть силы, умоляюще мыча в свой кляп. Не меняя выражения лица, он шагнул к ней, размахнулся и что есть силы хлестнул ладонью по левой груди.
Дёрнувшись от боли, она заорала ещё сильнее, всхлипывая и захлёбываясь слезами, но он, не обращая на это никакого внимания, хлестнул её по упруго качнувшимся грудям ещё несколько раз. По грудям, которые она так любила и лелеяла, которыми так гордилась.
Никто и никогда не причинял ей до этого боли. Даже родители никогда её не наказывали. Стискивая зубами злосчастный кляп - свой собственный! - Луиза плакала и визжала, даже не думая о том, что сейчас против её воли исполнялись её самые потаённые фантазии. За что? За что? Кто этот человек? Почему он её так мучает?
- Я давно за тобой наблюдаю, Луиза, - будто услышав её мысли, произнёс человек, с наслаждением глядя в её обезумевшие глаза. - Так что не прикидывайся овечкой. Я знаю, что ты - настоящая садомазо-потаскуха, которая только и ждёт, чтобы её как следует выпороли, а потом как следует трахнули. Ну да не бойся. Папочка сделает всё как надо, и даже сверх того.
Он что-то взял со стоявшего рядом стула, и Луиза, помертвев, осознала, что это самая настоящая плеть, свитая кольцами. Неторопливо развернув её и обойдя Луизу сзади, он размахнулся, и в следующую секунду она снова истошно завопила от боли, когда плеть опустилась на беззащитные голые ягодицы.
- Я давно за тобой наблюдаю, - говорил он, после каждой фразы нанося Луизе новый удар. - Стою, понимаешь, на лестнице у электроопоры, чиню распределительный шкаф, и тут вдруг раз - шевелится что-то в соседнем окошке! Пригляделся - а там баба, голая, с вот такими вот сиськами, и связанная к тому же! Ну, думаю, дела! Решил поглядеть, что дальше будет, а она возьми да и освободись потом сама! И как давай дрочить! Я чуть сам прямо там не кончил, на неё глядя. Ну и потом-то уж понял, что делать.
Починку отложил до лучших времён, а сам в следующую пятницу приехал ещё разок. Наверняка, думаю, по пятницам самое веселье. И точно - снова ты сама себя верёвками вяжешь. Эх, думаю, какой матерьял пропадает. Жаль, думаю, что простой электрик живёт без такой радости у себя под боком! Ну и дальше дело техники. Разведал потихоньку, как ты живёшь, где работаешь, подготовил тебе комнатку, - он обвёл широким жестом подвал, - и вот сегодня наконец устроил тебе переезд. Нравится?
Луиза еле понимала, что он говорит. Он не переставал хлестать её плетью со всех сторон, и она корчилась от дикой боли, рыдая и умоляя отпустить её. Кляп надёжно превращал её мольбы в бессвязное мычание, и она уже охрипла от слёз и собственных криков.
- Жаль, если не нравится, - покачал головой он и, размахнувшись, хлестнул её прямо по грудям. - Потому что в прежнее жилище тебя отвезти, боюсь, не получится. Думал сначала в перчатках прийти, чтоб следов не оставлять, а потом думаю - чего заморачиваться! Взял вместо этого канистру с бензином и сжёг всё к чертям собачьим. Слышишь, подруга? Сжёг, говорю, твой дом-то!
Луиза уже не рыдала - она ревела безостановочно, выла, как животное. Слюна вместе с соплями тонкой нитью тянулась у неё из-под кляпа, срываясь и падая на бетонный пол.
- Взял заодно твоих игрушек немного, у тебя из шкафчика - авось пригодятся. - Он кивнул на пакет, лежавший на полу. - Но вот эта штуковина, - он указал плетью на пояс верности, - мне непонятна. Это зачем?
Луиза продолжала реветь, желая только одного - умереть сейчас же, сию же минуту.
- Тебе задали вопрос, сука! - нетерпеливо сказал он. - Тут замок какой-то. Что - ключи нужны?
Плача и задыхаясь, она кивнула несколько раз.
- А ключи дома?
Она снова кивнула. Он задумчиво почесал подбородок.
- Засада, - сказал наконец он. - Надо ж такое выдумать.
Отложив плеть, он подошёл к ней вплотную и принялся исследовать пояс - попробовал сунуть палец под пластину, закрывавшую лобок, подёргал замочек, исследовал отверстие для естественных надобностей. Она не сводила с него глаз, загипнотизированная, словно кролик перед удавом.
- Мда, - уважительно сказал он, закончив осмотр. - Крепкая работа. Такое даже болгаркой не снимешь, если только тебя саму не порезать при этом. Ну да ничего. Рот у тебя на месте, а это главное. Пока мы, правда, освобождать его не будем - уж больно шикарно ты выглядишь в этой штуковине с шаром. Но зато другая дырочка, - он просунул палец в отверстие пояса, - вполне нам доступна. Ты как, в жопу вообще давала когда-нибудь?
Лиза не слышала его, холодея от чудовищной перспективы. Неужели пояс действительно снять невозможно?
- Ты глухая, что ли? - злобно рявкнул он, отвесив ей затрещину. - Я спрашиваю, в жопу давала когда-нибудь?
Она изо всех сил замотала головой, жалобно мыча.
- Боюсь, придётся научиться получать от этого удовольствие, - широко ухмыльнулся он, начиная расстёгивать штаны. - Раз уж ты сама себя упрятала в эту штуковину, то выхода у тебя, сама понимаешь, нет.
Затуманенными от слёз глазами она в ужасе смотрела на его член. Огромный, багровый, волосатый. Прямо как в её сокровенных фантазиях. Вот только сейчас всё это было до ужаса настоящим. Только сейчас она поняла, какой же дурой была всё это время, фантазируя о подобных вещах.
Зайдя ей за спину, он смачно харкнул на ладонь и начал втирать слюну ей в анус.
- Расслабься, деточка, - сказал он и ободряюще похлопал её по исхлёстанной попе. - Больно только первые несколько раз, а потом привыкаешь. Времени у тебя будет для этого ещё много - вся оставшаяся жизнь, хе-хе-хе. Ещё и кончать при этом научишься. Благо всё равно больше нечем. - И он снова отвратительно захихикал.
Чувствуя, как его член начинает протискиваться в девственную дырочку её попы, Луиза наконец-то полностью осознала весь ужас своего положения. Голая и беззащитная, она находилась в подвале маньяка, неизвестно где. Он собирался держать её тут всю жизнь - голую и беззащитную. Избивая плетью её изнеженное, ухоженное тело. Заковывая в цепи. Насилуя в зад. И, что самое ужасное, она была безнадёжно заперта в чудовищный пояс верности. Который отныне навсегда лишил её возможности заниматься естественным сексом - даже если бы она этого захотела.
Неужели ей действительно придётся жить в этом подвале до конца своих дней? Неужели её действительно никто никогда не найдёт? Неужели маньяк каждый день будет подвергать её анальному сексу? Неужели она больше никогда не сможет притронуться к своей драгоценной киске? Неужели она больше никогда не сможет кончить? Никогда, никогда, никогда?! !
Её обезумевший крик, полный отчаяния, боли и ужаса, ударил в резиновый шар кляпа и растворился в тишине подвала, в то время как незнакомец, довольно покряхтывая, принялся насаживать её аппетитную и отныне навеки принадлежащую ему попку на собственный член.
Все герои вымышлены, все совпадения случайны.
Отзывы и предложения можно отправлять на ivanovbdsm@gmail.com
