С тех самых пор, как Адель лишилась родителей, её воспитывала тётка. Своих детей у неё было двое, и к ним она относилась довольно сурово, а порой даже жестоко. Чего уж говорить о племяшке-нахлебнице, свалившейся вдруг на её голову. Впрочем, из дома не выгнала, в бордель не продала – и на том спасибо.
Пару веков назад подобная участь для оставшихся без опеки подростков была в порядке вещей, поэтому с юных лет ей постоянно внушали, что она по гроб жизни обязана милосердным родственникам за своё чудесное спасение. А с учётом того, что в силу юного возраста, на тяжёлую работу она была ещё неспособна, за свой, тем не менее, не такой уж и лёгкий труд она почти ничего не получала.
Ей приходилось работать то прачкой, то нянькой, то поломойкой. Адель была вне себя от радости, когда мадам Агата изредка просила помочь ей в пекарне. Для этого, правда, приходилось вставать чуть не посреди ночи. Зато к открытию булочной из печи доставали ароматную сдобу, и сиротке благосклонно разрешали ей угоститься.
А по субботам она разносила из сапожной мастерской отремонтированную мсье Луи обувь на дом её владельцам. Порой нужно было идти довольно далеко с огромной ношей, но за это почти всегда ей доставалась небольшая монетка в качестве чаевых.
Да и сам мсье Луи всегда был добр к этой миленькой голубоглазой девчушке небольшого росточка, хрупкого телосложения и всегда опрятной, несмотря на бедность её одеяний. Обувных дел мастер старался не нагружать её слишком уж тяжёлыми сапогами и сабо. А ещё он любил с ней поболтать по утрам, пока отыскивал на полках готовые на сегодня туфли и проверял, схватился ли на их подошвах клей.
Именно от него Адель впервые узнала, что такое театр и цирк. Её завораживали рассказы усатого сапожника о том, на что способны настоящие артисты и какие кульбиты выписывают акробаты под куполом. Раскрыв рот, девочка слушала истории о чудесах, которые происходят во время представлений.
И если театру так навсегда и было суждено остаться лишь в её воображении, то цирк однажды всё же вошёл в ей жизнь. Хотя, возможно, это слишком громко сказано. Просто как-то весной в их город приехал бродячий балаган и несколько вечеров подряд развлекал публику.
Разумеется, вход туда был отнюдь не бесплатным. Однако накопленных на тот момент чаевых едва хватало лишь на треть стоимости билета. Ох, если бы она знала заранее о приезде цирка! Она не стала бы покупать себе на ярмарке тот леденец неделю назад. И уж точно отказалась бы от резного гребешка для волос, на который копила уже очень давно. Как знать, может, и не подала бы милостыню той бедной страннице, что шла недавно через их город!..
Впрочем, нет. Милостыню Адель подала бы в любом случае. Потому что, несмотря на все тяготы жизни, у неё была очень светлая душа и доброе сердце. Да и, по правде сказать, вся эта экономия всё равно не позволила бы ей купить хотя бы один билетик.
Несмотря на это, девочка каждый вечер приходила к развёрнутому шатру, из-под купола которого доносились то весёлая музыка, то громкий смех публики, то другие непонятные, то такие чарующие звуки. Она всё стояла и, закрыв глаза, воображала, что находится внутри и сполна наслаждается этим невероятным шоу.
Билетёр давно заприметил её, но он не имел власти ни впустить её внутрь, ни иным способом дать хотя бы одним глазком взглянуть на то, что происходит на арене. Он лишь сочувственно смотрел на юную простолюдинку и качал обречённо головой.
И вот однажды – это случилось в самый последний день, накануне отъезда бродячего цирка – произошло настоящее чудо!
В тот вечер на месте билетёра сидел совсем другой человек. Он был так же улыбчив и приветлив с публикой, но Адель почему-то показалось, что проверять билеты – не совсем его работа. Когда все зрители зашли и заняли свои места, он подмигнул Адель и поманил к себе указательным пальцем.
- Я?.. – растерялась Адель.
Мужчина прикрыл глаза и едва заметно утвердительно кивнул.
- Простите, мсье! Я сейчас же уйду, просто…
- Зачем же тебе уходить? – прервал он её суетливые оправдания спокойным тоном.
- Но… у меня всё равно нет денег, чтобы купить билет.
- Это я знаю. Ты каждый день сюда приходишь и стоишь, пока не кончится представление.
- Да, но…
- Вряд ли ты стала бы так делать, если бы не хотела его увидеть. Не так ли?
Адель дважды кивнула, виновато уткнувшись взором в землю и заморгала своими длинными ресничками.
- Я вижу, что ты скромная и хорошо воспитана, хотя и родом из небогатой семьи. Я ведь прав?
- Всё так, мсье. – вздохнула златовласая красотка.
- Ты не можешь купить билет, но твои руки говорят мне, что ты усердна и трудолюбива. Что если я предложу тебе посетить наше представление, не платя ни сантима, но взамен попрошу об одной услуге?
- А это возможно? – глаза Адель засияли радостным огоньком.
- Видишь ли, я директор этого цирка. И для меня под его куполом возможно практически всё.
- Ух ты! – девчонка была готова захлопать в ладоши. – Я согласна! Согласна! А что я должна буду сделать?
- О… Сущую мелочь. Тут такое дело… Сегодня занемогла ассистентка нашего клоуна, и теперь его номер, который должен состояться в самом конце второго акта, под угрозой срыва. Что если я попрошу тебя её подменить?
- Как?! Я?! Я должна буду выйти и выступать перед зрителями? Но я же ничего не умею!..
- Пустяки. Всё, что от тебя требуется – это разлить чай для клоуна и его приятеля, которые будут сидеть за столом и развлекать публику. Надеюсь, чай из чайника разливать ты умеешь?
- Конечно, умею! Да! Это я могу! И даже с радостью!..
- Вот и прекрасно. Тогда пойдём. Я отведу тебя в зал.
Он взял за руку юною зрительницу и повёл туда, где уже начиналось цирковое представление. По дороге он рассказал ей, в какой именно момент ей следует встать и ответить «Да!» на вопрос клоуна, который обратится в зал, как бы за помощью.
Мсье Луи, когда рассказывал Адель про цирк и его премудрости, упоминал, что иногда артисты идут на небольшую уловку, и у них в зале есть так называемые «свои люди», которые в нужный момент готовы им подыграть должным образом. И тем более волнительным был этот момент, когда Адель самой вдруг выпал шанс стать одной из них. Она была полна решимости не ударить в грязь лицом и сделать в лучшем виде всё, что от неё требуется. Тем более, что наливать чай – дело-то совсем не хитрое!
Директор усадил её в один из первых рядов, где для неё было припасено единственное свободное местечко. С замиранием сердца, широко раскрытыми глазами смотрела юная Адель на головокружительные прыжки бесстрашных акробатов. От души умилялась над тем, как умные кошки и собаки прыгали по арене, ходили на задних лапах и даже катались на маленьких велосипедах.
Клоун и его приятель по имени Чарльз, который, к слову, оказался одетой во фрак куклой ростом в половину человеческого, сразу полюбились публике. Все понимали, что за Чарльза говорит клоун, просто изменив голос, но от этого их шутки казались только ещё более забавными. Девчушка была в полном восторге и с нетерпением ждала второго акта, когда и ей самой доведётся поучаствовать в этом шоу.
Ужасно хотелось похвастать этим перед кому-нибудь. Да хоть бы вот перед этим пузатым дядькой с розовым лицом, что сидит рядом. Но она знала, что делать так ни в коем случае нельзя, иначе весь номер может сорваться. Поэтому набралась терпения, ждала и молчала.
Во втором акте клоун и Чарльз совсем не выходили на арену. Адель даже начала волноваться, не изменилось ли чего в планах артистов. Но вот, уже под самый конец представления из-за кулис показался сам директор цирка и торжественно объявил коронный номер программы под названием «Человек – пушечное ядро».
Адель понятия не имела, что это будет за номер. Было очень интересно! Но больше её сейчас волновало, когда же её позовут на арену?! Да и позовут ли теперь вообще!..
Тем временем заиграла неподобающая объявленному номеру весёлая музыка. На арене началась суета и какие-то приготовления. Многочисленные ассистенты уносили за кулисы тумбы и обручи, через которые скакали умные животные, а взамен выносили новый реквизит.
- Марта!!! – громко раздалось знакомым всем голосом клоуна.
Из-за занавеса сначала показался его пухлая задница в штанах на бретелях, и только потом он сам. Он пятился задом, потому что в руках у него был небольшой столик, а на шее восседал Чарльз.
Внимание публики тотчас сосредоточилось на весёлом человечке с размалёванной физиономией и огненно-рыжей косматой шевелюрой.
- Марта!.. Марта-а-а-а!!! – продолжал орать он, ставя стол прямо посреди арены. – Вы не видели Марту? – теперь он обратился уже к зрителям.
- Не-е-ет… А кто это? – отвечала толпа недоумённо.
- Марта – это моя горничная. Но она куда-то ушла, и теперь некому подать нам с Чарльзом чай. А мы привыкли пить чай каждый день именно в это время! А-а-а-а!..
Клоун сделал печальную гримасу и натужно зарыдал, выбрызгивая из скрытых в шевелюре трубочек длинные струи воды, имитирующие слёзы. Публика засмеялась. А он стал ходить вдоль барьера, причитать о своей тяжкой доле и поливать зрителей брызгами горьких «слёз».
- Ну, что же нам делать? Как же нам быть, Чарльз? А-а-а-а… – делано стенал клоун, дергая за ногу сидящего на шее приятеля.
- А давай попросим кого-нибудь из зрителей нам помочь! – предложила кукла.
- И ты думаешь, кто-нибудь на это согласится? – клоун прекратил рыдать и поднял голову.
- А почему бы нет? Ты посмотри, сколько тут народу. Наверняка кто-то, да проявит сочувствие. Думаю, стоит попробовать.
