Элли проснулась. Страшила сидел на пороге, а Тотошка гонял в лесу белок.
- Надо поискать воды, - сказала девочка.
- Зачем тебе вода? - Умыться и попить. Сухой кусок не идет в горло.
- Фу, как неудобно быть сделанным из мяса и костей! - задумчиво сказал Страшила. - Вы должны спать, есть, и пить. Впрочем, у вас есть мозги, а за них можно терпеть всю эту кучу неудобств.
Они нашли ручеек, и Элли с Тотошкой позавтракали. В корзинке оставалось ещё немного хлеба. Элли собралась идти к дороге, как вдруг услыхала в лесу стон.
- Что это? - спросила она со страхом.
- Понятия не имею, - отвечал Страшила. - Пойдем посмотрим. Стон раздался снова. Они стали пробираться сквозь чащу. Скоро они увидели среди деревьев какую-то фигуру.
Элли подбежала и остановилась с криком изумления. У надрубленного дерева с высоко поднятым топором в руках стоял человек, целиком сделанный из железа. Голова его, руки и ноги были прикреплены к железному туловищу на шарнирах; на голове вместо шапки была медная воронка, галстук на шее был железный. Человек стоял неподвижно, с широко раскрытыми глазами.
- Наверно, это - лесное пугало? - догадался Страшила. - Не понимаю только, что оно здесь охраняет?
- Это ты стонал? - спросила Элли.
- Да… - ответил железный человек. - Уже целый год никто не приходит мне помочь…
- А что нужно сделать? - спросила Элли, растроганная жалобным голосом незнакомца.
- Мои суставы заржавели, и я не могу двигаться. Но, если меня смазать, я буду как новенький. Ты найдешь масленку в моей хижине на полке. Вскоре Элли принесла масленку.
- Где смазывать? - спросила она.
- Сначала шею, - ответил Железный Дровосек.
И Элли смазала шею, но она так заржавела, что Страшиле долго пришлось поворачивать голову Дровосека вправо и влево, пока шея не перестала скрипеть…
- Теперь, пожалуйста, руки!
И Элли стала смазывать суставы рук, а Страшила осторожно поднимал и опускал руки Дровосека, пока они не стали действительно как новенькие.Затем он взял масленку и сам смазал ноги так, чтоб мог свободно двигать ими, Железный Дровосек много раз поблагодарил Элли, потому что он был очень вежливым.
- Я стоял бы здесь до тех пор, пока не обратился бы в железную пыль. Вы спасли мне жизнь. Кто вы такие?
- Я Элли, а это мои друзья…- Тото! и Страшила! Он набит соломой!
- Мы идем в Изумрудный город к Великому Волшебнику Гудвину. Я хочу, чтобы Гудвин вернул меня в Канзас, к папе и маме, - сказала Элли.
- А я хочу попросить у него немножечко мозгов для моей соломенной головы, - сказал Страшила.
- А я иду просто потому, что люблю Элли, и потому что мой долг - защищать её от врагов! - сказал Тотошка.
Железный Дровосек глубоко задумался.
- Как вы полагаете, Гудвин может дать мне сердце?
- Думаю, что может, - отвечала Элли. - Ему это не труднее, чем дать Страшиле мозги.
- Так вот, если вы примете меня в компанию, я пойду с вами в Изумрудный город и попрошу Великого Гудвина дать мне сердце. Ведь иметь сердце - самое заветное моё желание!
Элли радостно воскликнула: - Ах, друзья мои, как я рада! Теперь вас двое, и у вас два заветных желания!
Железный Дровосек попросил Элли доверху наполнить маслом маслёнку и положить её на дно корзинки. Я могу попасть под дождь и заржаветь, - сказал он, - и без масленки мне придется плохо… Потом он поднял топор, и они пошли через лес к дороге, вымощенной жёлтым кирпичом.
Скоро путники пришли к месту, где дорога заросла кустарником и стала непроходимой. Но Железный Дровосек заработал своим огромным топором и быстро расчистил путь. И, пока они шли, Железный Дровосек рассказывал им свою историю:
- Я - дровосек. Став взрослым, я задумал жениться. Однажды прогуливаясь по деревне, в моё поле зрения попадает знакомое лицо. Её звали Мия и в последний раз я видел её ещё в школе. Это было пять лет назад. Тогда ей было двенадцать тринадцать лет, а сейчас стало быть восемнадцать. Она мне еще тогда строила глазки. У нее все та же точеная худенькая фигурка, короткая мальчишечья стрижка, чуть припухшие губки и зеленые глаза.
- Я шел её навстречу и завидев меня, она сразу раскинув широко руки, обняла меня и расцеловала. У нее были все те же влюбленные глаза, все та же улыбка. Когда я её в последний раз видел она была совсем школьницей. Тогда это была худышка, но с красивой попкой, совсем маленькой грудкой и осиной талией. Сейчас передо мной стояла девушка с нормальными формами. Попка стала еще круглее и крепче, а ножки все такие же стройные.
- Мы зашли к ближайшему прилавку, где продавались кофе с пирожными и напившись и наевшись вдоволь, проболтали почти три часа. Потом гуляли еще два часа по окрестностям. В итоге она позвала меня к себе в гости с ночевкой. По дороге мы купили сладостей вина и сыра. Мы расположились на кухне и продолжили беседу аж до наступления ночи. Вскоре Мия сказала, что пора спать и отправилась в спальню. Через пару минут пошел и я. Я снял с себя джинсы и рубаху и лег рядом с ней. Я лег на спину и замер. Не прошло и минуты, как она придвинулась ко мне спинкой.
- Обними меня, я немного замерзла, - сказала она и взяла мою руку и перекинула через себя.
- Я повернулся на бок, лицом к ней и обнял её. Она вжалась спиной в меня. Дыхание у неё было сбивчивым и даже дрожащим. Положив руку на её живот, медленно повел ее вверх к грудкам и начал ласково и попеременно мять её груди и сжимать сосочки. Она ерзала, прижимаясь попкой ко мне все сильнее. Вдруг она поворачивается ко мне лицом, и подставляет свои губки под мои. Слившись в поцелуе я, поглаживая спинку, перенес поглаживание к пояснице, а затем на попу. Тут я уже стал гладить её ягодички. Мы продолжали целоваться, а рукой медленно но верно я уже коснулся края её щелки. Там было мокро.
- В этот момент, она развернулась почти на спину и развела ножки, как бы приглашая продолжать. Я ухватился за край трусиков, а она приподняла попку позволяя полностью их стащить, что я и сделал, откинув при этом одеяло. Её тело было прекрасно. Я коснулся её щелки и в этот момент она застонала, и подогнув в коленках, широко развела в стороны ноги. Я начал нежно мять её губки пальцами, не забывая и о горошине сверху. Её влажная писечка стала источать активно соки. Она вся напряглась и тихонько затряслась. Она кончала, это длилось минуту, не больше.
- Я продолжил играть с её горошиной, вызвав у неё новую волну возбуждения, и решил, что пора подумать о себе. Я вошел в неё неторопливо и до упора. Её маленькое влагалище медленно принимало мои размеры. Она была очень узкая, отчего мой член был полностью охвачен истомой. Пара минут и она уже тихо стонет, отвечая на каждое моё движение в ней. И уже совсем скоро она стала подо мной вся сжиматься и мой член находясь в и без того узкой щелке был сжат как тисками, что не могло не повлиять на меня, и я, вогнав ствол до упора, стал изливаться уткнувшись головкой в матку. Каждый такой выстрел прямо в матку приводил её в содрогание и тихий вскрик. Опустошив свои яички, я медленно вышел из Мии и приобнял её.
- Её сердечко стучало в бешеном ритме. Когда наконец ее пульс успокоился, она обняла меня в ответ, и поцеловав в губы, сказала:
- Я тебя люблю!. И я чувствовал к ней то же самое.
- После того случая я полюбил её от всего сердца, а тогда я был ещё из мяса и костей, как вы уже поняли. Мы хотели поженится, но злая тётка, у которой жила девушка, не хотела расстаться с ней, потому что девушка работала на неё.
Тётка пошла к волшебнице Гингеме и пообещала ей набрать целую корзинку самых жирных пиявок, если та расстроит свадьбу…
- Злая Гингема убита! - перебил Страшила.
- Кем?
- Элли! Она прилетела на Убивающем Домике и села волшебнице на голову, раздавив её.
- Жаль, что этого не случилось раньше! - вздохнул Железный Дровосек и продолжал:
- Гингема заколдовала мой топор, он отскочил от дерева и отрубил мне левую ногу. Я очень опечалился: ведь без ноги я не мог быть дровосеком. Я пошел к кузнецу, и он сделал мне прекрасную железную ногу. Гингема снова заколдовала мой топор, и он отрубил мне правую ногу. Я опять пошел к кузнецу. Девушка любила меня по-прежнему и не отказывалась выйти за меня замуж.
- «Мы много сэкономим на сапогах и брюках!» - говорила она мне. Однако злая волшебница не успокоилась. Я потерял руки, и кузнец сделал мне железные. Когда топор отрубил мне голову, я подумал, что мне пришел конец. Но об этом узнал кузнец и сделал мне отличную железную голову. Я продолжал работать, и мы с девушкой по-прежнему любили друг друга…
- Самое худшее впереди, - печально продолжал Дровосек. - Коварная Гингема, видя, что у неё ничего не выходит, решила окончательно доконать меня. Она ещё раз заколдовала топор, и он разрубил моё туловище пополам. Но, к счастью, кузнец снова узнал об этом, сделал железное туловище и прикрепил к нему на шарнирах мою голову, руки и ноги. Но - увы! - у меня не было больше сердца: кузнец не сумел его вставить. И мне подумалось, что я, человек без сердца, не имею права любить девушку.
Я вернул моей невесте её слово и заявил, что она свободна от своего обещания. Странная девушка почему-то совсем этому не обрадовалась, сказала, что любит меня, как прежде, и будет ждать, когда я одумаюсь. Что с ней теперь, я не знаю, - ведь я не видел её больше года…
- Я гордился своим новым, железным телом и уже не боялся заколдованного топора. Мне страшна была только ржавчина, но я всегда носил с собой маслёнку. Только раз я позабыл её, попал под ливень и так заржавел, что не мог сдвинуться с места, пока вы не спасли меня. Я уверен, что и этот ливень обрушила на меня коварная Гингема…
- Ах, как это ужасно - стоять целый год в лесу и думать о том, что у тебя нет сердца!
