Теперь я знаю, что все — ну, или почти все — делают это. А тогда... тогда это произошло со мной впервые, и надо сказать, запомнилось на всю жизнь. До сих пор иногда мне достаточно просто закрыть глаза, и воспоминания той ночи сами начинают прокручиваться в моей голове, словно старый, но такой милый фильм... А моя рука сама собой находит дорогу к моей маленькой дырочке, чтобы в очередной раз подарить мне минуты, наполненные оргазмами.
То, о чём пойдёт мой рассказ, произошло пятнадцать лет назад, летом 2009 года. Тогда мы — мои родители и я — поехали в гости на день рождения к нашим очень хорошим знакомым, которые жили в отдалённом от нас коттеджном посёлке. Мы жарили на мангале шашлыки и лосося, запекали в фольге картошку, взрослые пили алкоголь, дети наслаждались соками. Ближе к ночи, после запуска фейерверка, я стала клевать носом, и мама уложила меня спать в небольшой комнате, которую для нас выделили. Почти моментально я заснула, и даже свет большой, полной Луны, освещавшей ту часть комнаты, где стояла моя кровать, не мог помешать мне в этом.
Проснулась я от непонятных мне звуков: каких-то приглушённых смешков, шёпота, возни. С большой неохотой приоткрыв глаза, я увидела, что свет Луны, до этого освещавший мою кровать, теперь перебрался на другую часть комнаты — туда, где стоял большой кожаный диван. Чуть переместив взгляд вниз, я увидела разбросанные на полу возле дивана папины джинсы и футболку, мамины чулки, платье, трусики, а на самом диване в матовом свете Луны я увидела своих родителей, и они были абсолютно голыми! Мама лежала на спине, и я прекрасно видела её красивые, спортивные бёдра и бугорки небольших грудей, слегка возвышавшиеся над плоским животиком. Стоя на коленях между маминых ног, над ней возвышался папа; он тянул маму за руки, пытаясь усадить её, и негромко, но отчётливо шептал мне непонятное:
— Давай, возьми в ротик!
Мама игриво упиралась, при этом выгибая спину так, что её груди поднимались высоко вверх, и тихо смеялась, между смешками шепча:
— Тише, тише, любимый! Йерьку разбудим!
Я совсем уже собралась проговорить что-то типа «я давно уже не сплю...», но в этот момент папа вдруг отпустил мамины руки, его руки непроизвольно упали вниз, и я увидела...
Я никогда до этого момента не видела настоящий мужской член хуй. Точнее сказать, я вообще до этой ночи никогда не видела своих родителей голыми. Конечно, мои родители не были пуританами, и мама всегда носила дома очень короткие халатики, едва прикрывавшие её аккуратную, спортивную попку. Более того, она никогда не носила под ними нижнее бельё, в чём я не раз убеждалась, когда мама, готовя на кухне, тянулась за чем-либо в верхних шкафчиках. Её коротенький халатик задирался так, что её ягодицы были видны достаточно явно. И на них не было ничего. Однажды я даже спросила маму, почему она не носит трусики, на что она мне ответила, то ли в шутку, то ли всерьез: «Это, Йере, моя плата за замужество!» А вот папа… папу я всегда видела аккуратно одетым в домашние брюки или бриджи и футболки, летом брюки заменялись на шорты. Ну, да… после душа или бани папа всегда ходил в халате. Но это был объёмный, длинный халат, естественно скрывающий его тело.
Я лежала на боку, лицом к дивану родителей, и чувствовала необычный прилив какого-то неестественного для меня тепла внизу животика. Я смотрела на папу, на его хуй, и мне хотелось смотреть на него вечно! Он мне казался огромным, и я не могла понять тогда, как он помещается под штанами папы. Он стоял почти вертикально, параллельно папиному животу, я видела его в свете луны и не могла отвести от него своего взора. Вдруг мама распрямила ноги и села. Её грудь оказалась как раз напротив папиного хуя. Она объяла пальчиками одной руки его посередине и начала двигать рукой то вверх, то вниз, а второй рукой стала гладить бугорки своих маленьких сисечек. Папа при этом начал тихо постанывать, и я поняла, что ему очень нравится то, что делала мама. Некоторое время спустя папа зашептал:
— Ну, давай, возьми в ротик! Отсоси его!
Он схватил мамину голову за затылок и с силой потянул её к себе. Мама приглушённо засмеялась, приоткрыла рот и вдруг… папин хуй погрузился туда. Мама начала двигать головой то вперёд, то назад, и папин хуй то погружался в мамин ротик почти полностью, то почти до конца выходил из него. Папины руки легли на мамины сисечки и принялись их наглаживать, что заставило маму застонать от удовольствия. Её тело тоже пришло в движение, оно ритмично качалось вперёд-назад в такт с головой. Комната наполнилась приглушёнными стонами их обоих и папиными фразами и словосочетаниями:
— Да… да… да! Соси, сучка! Соси! Ёбаная в рот шлюшка! Я ебу тебя, шлюшка, в твой блядский ротик!
Мне были не понятны эти слова. Я знала их значение, и мне было непонятно, почему мама разрешает папе так себя называть. Но я также видела, что маме даже нравится это. Мало того, я чувствовала, как внутри меня что-то происходит. Мои бёдра тесно прижались друг к дружке под одеялом, и мне вдруг очень-очень захотелось потрогать себя там, между ножек, где притаилась моя маленькая пиздёнка, наполнившаяся теплом. Я медленно провела рукой по своему животику свезу вниз. Моё тело тут же отозвалось едва заметной дрожью. Пальчики чуть оттянули резиночку моих трусиков, и рука проникла под их ткань. Пальчики тут же ощутили на себе касание совсем молоденьких волосиков на лобке, а мои бёдра чуть-чуть расслабились и раздвинулись.
Мама вдруг протяжно застонала, её тело выгнулось в спине назад, и папин хуй с громким хлопком выскочил из её рта. Звук был такой, будто кто-то открыл шампанское. Со стоном мама повалилась на спину и вдруг я услышала её слова:
— Выеби меня, любимый! Выеби! Порви мою блядскую пизду! Воткни свой хуй в меня!
Папа взял маму за бёдра и закинул её ноги себе на плечи. Затем он рукой взялся за свой хуй и направил его куда-то маме между ног и начал ритмично двигать телом вперёд и назад. Мама при этом издала достаточно долгий, протяжный стон и под папины ритмичные движения начала по-фински выкрикивать громким шёпотом:
— Kyllä! Kyllä! Kyllä! Vittu! Voi vittu! Haista sinä vittu! Haista sinä vittu! Omansa! Huora! (Да! Да! Да! Еби! Еби меня! Еби! Выеби! Свою! Блядь!).
Моё тело начало трясти. Это пальчик проник в мою маленькую пиздёнку и задвигался в ней. По телу пробежала первая волна первого в моей жизни оргазма, хотя я и не понимала, что это он. Мне просто было хорошо! Я словно плыла по волнам наслаждения, и они то накрывали меня всю, то отпускали. Среди них я видела, как мой папа ебёт мою маму, слышала их приглушённые стоны, ритмичные шлепки папиных бёдер о мамины ягодицы и какое-то хлюпанье… и мне тоже было хорошо. В какой-то момент я даже представила себя на месте мамы… Как будто папа своим огромным хуем ебал меня в мою маленькую пиздёнку… и кончала и кончала раз за разом.
В какой-то момент мама издала поистине звериный рык, который перешёл в не менее звериный вой. Мамино тело задёргалось и выгнулось дугой, её маленькая грудь, казалось, вдруг выросла. Сквозь стоны и вой я услышала непристойности, чередующиеся на русском и финском:
— Блядь! Блядь! Я твоя ёбаная сучка! О, как хорошо! Еби меня! Залей меня спермой! Я твоя шлюха! Я блядь ёбаная! Аааа…
Тут папа вдруг вскочил на колени, зарычал, а из его хуя стала брызгать сперма. Её струи брызгали на мамины лицо и шею, грудь и живот, и мама растирала их по себе… Они кончали вместе, и я кончала вместе с ними.
Через некоторое время родители заснули в объятиях друг друга, а я ещё долго лежала и переваривала полученный опыт… свой первый онанизм. Секс родителей. Удовольствие от того и другого.
