- Ай, ай! Барин! ооо! ох! больно! Франц…ооох! Рудоооль…айай!!! …фович! - Заголенный зад девки исполосован был красными штрихами. Стояла она, перегнутая поперек самолично сработанных Францем импровизированных деревянных козел, приподнявшись на носочки и уже подрагивая напряженными мышцами широко расставленных ног. Из раскрытого буковкой “о” мохнатого влажного лона сочилось, тянулось густой влагой, словно тягучим плевком, терпким девичьим соком.
— Больно? То-то! — Новый свист короткого орехового прута, новый красный след на довольно широкой заднице. Франц оборудовал эту светелку исключительно для процедур экзекуций своей дворни. В отличие от крестьян, "домачних" он предпочитал воспитывать лично.
— Непроворна! — Свист, удар, вскрик девки. — Невнимательна! — Повторение триады предыдущих звуков. — Ещё и врать мне удумала! — Теперь прут пересёк крепкие ляжки трудовой девицы, соблазнительно светлевшие в полумраке.