На лавочке
Надо бы идти домой.
Макс с тоской вздохнул. Последнее что он сейчас хотел – это идти домой. Дурацкий день. Хреновый, откровенно говоря. Как теперь жене на глаза показаться?
Маленькая лавочка выглядела надежным пристанищем. Здесь можно было задержаться на какое-то время. Достаточное, чтобы почувствовать себя в безопасности. Макс подцепил ногтем потрескавшуюся краску. Давно здесь лавочки не красили. Отколупнул кусочек и еще раз вздохнул. Хреновый день подходил к концу. Солнце почти коснулось крон деревьев.
Хорошо, что уже вечер: народу на улицах мало. В дальнем углу парка и днем-то бывает немного прохожих. А сейчас, считай, и вовсе никого. Только какая-то девчушка сидит напротив, устроившись на соседней лавочке, и пялится в телефон. Ну да ладно, пусть себе играет!
Макс ослабил галстук и вздохнул глубоко, полной грудью. При других обстоятельствах он получил бы огромное удовольствие от прогулки на свежем воздухе сейчас, в сентябре. Погода стояла ясная и для начала осени очень теплая. Давно он не выбирался на природу, все в четырех стенах. Дом – работа, работа – дом. Что ж, теперь этот круг разомкнулся.
Он протянул руку. Вжикнула молния кожаного портфеля. Рука сама нащупала гладкую поверхность бутылки. Немного коньяка – и полегчает. Пять лет не пил, но сегодня можно. Пальцы сомкнулись вокруг узкого горлышка. Так лучше, что угодно можно пережить. Немного, всего пара глотков. Тогда мир станет чуть-чуть мягче.
Взгляд сам собой упал на девчушку напротив. Маленькая еще совсем, лет восемь. Может, девять. Светлые хвостики, выбеленные на солнце, забавно качнулись из стороны в сторону. Одета прилично: белый верх, темно-синяя юбка. Явно школьная форма. Новая, выглаженная. Девчушка горестно вздохнула, сжала губы и отложила телефон. Что, зарядка кончилась?
Подумав, Макс убрал бутылку обратно. Нехорошо это – бухать при детях. Вот уйдет она, тогда можно будет и выпить. Ждать-то недолго. Уже вечер, а всем детям надо по вечерам возвращаться домой. Делать уроки, ужинать, смотреть мультики или что там еще…
Но она не уходила.
Макс ждал. Достал сигарету. Давно он не курил. Не столько, конечно, сколько не пил. Но тоже прилично. Чиркнул зажигалкой, но не прикурил. Покосился на девчушку. Та, казалось, его не замечала, но легче от этого не стало. Он вздохнул и убрал сигарету обратно в пачку.
Почему девчушка не уходит? Почему она вообще сидит на лавочке? И где ее родители? Маленьким детям не полагается сидеть одним по вечерам в дальнем углу парка. Всякое ведь может случиться! Макс раздраженно вжикнул молнией портфеля туда-сюда. Там, под молнией, его ждала бутылка.
– Девочка, а где твои родители? – спросил он, чуть подавшись вперед, ближе к ней.
Та покосилась на него и на всякий случай отодвинулась на дальний конец лавочки.
– Вам-то какое дело! – буркнула она недовольно. – Хотите выпить – так пейте. Нечего на меня коситься.
«Блин, спалила! – подумал Макс. – Ничего от этих детей не скроешь. Все замечают».
– И вовсе я ничего такого не хотел, – соврал он.
– Ну да, конечно, – хмыкнула пигалица. – А то я не видела. Мой папа всегда с таким же видом пытается спрятать от меня бутылку.
«Вот те и раз! А кто-то еще говорил, что дети ничего не понимают!»
Макс почувствовал себя глупо. Очень-очень глупо. Хотя, он же не сделал ничего плохого. Тогда откуда внутри появилось большое и круглое чувство стыда?
– Так почему ты не идешь домой? – спросил он, чтобы замять неудобную для себя тему.
– Не хочу, – буркнуло светловолосое создание.
– Это как?
– Не хочу и все тут! – Она с досадой покосилась на черный экран смартфона и убрала его в рюкзак. – И какое вам дело? Вы не в курсе, что разговаривать с маленькими незнакомыми детьми – это неправильно?
Возможно, со стороны его поведение действительно выглядело странно. Но сейчас ему было все равно. Выпить хотелось.
– Я в принципе не совсем правильный человек, – усмехнулся Макс. – Да и не такая ты уж и маленькая.
– Да, мне уже десять! – приосанилась она.
«Ну вот, почти угадал… – подумал Макс. – Дожил, определяю возраст детей на глаз».
– Ага, считай, взрослая, – усмехнулся он.
– А вам-то сколько?
– А на сколько я выгляжу?
Девчушка задумалась, посмотрела на него оценивающе.
– Выглядите взрослым, лет на двадцать.
– Умножь на два. Мне уже почти сорок. – Макс машинально пригладил волосы, в которых только-только показались первые ниточки седины.
– Ого! – Она улыбнулась. При этом на ее щеках проступили крошечные ямочки. – А с виду и не скажешь, что вы такой старый.
Стариком он себя не считал. Но объяснять это ребенку не собирался – все равно не поймет.
Девчушка взяла рюкзак и пересела со своей лавочки к нему. Макс немного подвинулся, освобождая ей больше места. Так, чтобы сидеть не слишком близко, а то еще испугается.
– Послушай… Не запомнил, как там тебя?
– Вика. – Она не выглядела испуганной, скорее заинтересованной. – Хотя я и не называла вам свое имя. Глупо! Ничего лучше не придумали?
– Нет, не придумал, – признался Макс. – Извини. У меня не так уж и много опыта общения с детьми.
– Мне десять, уже прояснили! – возмутилась пигалица. – Так что проехали. А вы набирайтесь опыта, вам пригодится. Своих детей нет, что ли?
– Скоро родится, – признался Макс. – Еще пара месяцев, и у меня тоже будет дочка.
– Это хорошо. – Вика покопалась в портфеле и вытащила оттуда две конфеты. Подумала и протянула ему одну. – Хотите?
– Да, спасибо.
Макс развернул обертку и засунул леденец за щеку. Тот оказался приторно-сладким, с ярким клубничным усилителем вкуса. Макс уже и не помнил, когда его в последний раз угощали леденцами. В детстве, наверное.
– Так почему ты не идешь домой? – спросил он, перекатывая конфету из-под правой щеки за левую.
– Мне нельзя, – погрустнела девчушка.
– Это как?
– Вот так… Совсем нельзя.
– А почему?
– Вот вы приставучий! – возмутилась она. – Почему все взрослые такие приставучие зануды? Сказала же: нельзя! Меня родители заругают…
– А за что? – ухватился Макс.
Вика вздохнула. Потупилась. Подколупнула ноготком отслоившуюся краску. Похоже, все лавочки в этом парке были облезлыми.
Отвечать ей явно не хотелось.
– Не скажу! – буркнула она.
Макс вздохнул. Еще раз осмотрел ребенка. Причесанная – вон как косы затейливо уложены. И одежда выглаженная. Девчушка-то домашняя! Что могло такого стрястись, раз она не хочет возвращаться домой? Наверное, натворила что-нибудь.
– Послушай, – начал он. – Я вообще не при делах! Я тебе не папа и не мама, мне ругать тебя нет никакого смысла. Не хочешь говорить – не говори. Но мне кажется, что вот сейчас-то как раз отличный момент поделиться с кем-нибудь, что у тебя случилось. Обещаю, я не подумаю о тебе плохо!
Вика посмотрела на него с сомнением.
– Все взрослые так говорят. А потом начинают читать нотации.
– Да не буду я читать тебе нотации!
– Будете, я знаю.
Макс вздохнул. Наверное, что бы он ни сказал, лучше не сделает. Иногда стоит просто замолчать и дать человеку высказаться самому. Ребенок – это ведь тоже человек? Ну, то есть личность?
Он сидел на лавочке и нарочно смотрел в сторону. Полюбовался облаками, причудливо раскрашенными закатными отблесками в розовые и сиреневые оттенки. Понаблюдал за маленькими птицами, клюющими бордовые гроздья рябины. Поскреб ногтем лавочку и отколупнул еще один кусочек краски.
Вика не продержалась и пяти минут.
– Мы с подругами в классе убирались, – начала она, тоже продолжая отковыривать ногтем краску с лавочки. – Ну и поссорились… Лерка в меня мелками стала кидаться! Первая, честно! Типа, в шутку. А мне вот совсем не смешно было! Я попросила ее прекратить, а она все равно продолжала! И мне так обидно стало. И я разозлилась и тоже в нее бросила пеналом. А она обзываться начала! И бросила в меня губкой от доски! А губка грязная, у меня даже след на рубашке остался…
Вика повернулась боком и в самом деле продемонстрировала рукав белоснежной блузки, на которой отчетливо виднелся жирный черный мазок.
– Серьезно. И не отстирается уже, наверное, – кивнул Макс с самым участливым видом. – А ты?
– А я совсем разозлилась! И тоже бросила в нее… портфелем...
– Попала?
– Нет. То есть да. То есть не совсем… – стушевалась Вика. – В общем, промахнулась и попала в проектор…
– Который под потолком висит? – Максу уже приходилось бывать в школе на родительском собрании у племянников. Поэтому он примерно представлял себе, что и как нынче в классах устроено. – Это как же кинуть надо было!
– У нас не висит, – вздохнула Вика. – А жаль, кстати… У нас он рядом с учительским столом стоит. Вот я в него и попала… А он…
– Вдребезги? – догадался Макс.
Он перекатил конфету из-под левой щеки за правую.
– Вдребезги, – подтвердила девчушка и печально вздохнула. – Наверное, родителям уже позвонили из школы и все рассказали.
