«Человек, обвиняемый в убийстве, должен доказать свою невиновность.» (Игорь Кабаретье, Советское право, том первый.)
Было три часа ночи, когда я вошел в комнату для допросов. Он не должен был продлиться долго, ведь мы с напарницей провели предварительное расследование этого жуткого преступления быстро, гладко и, на мой взгляд, тщательно. Не хватало только признания подозреваемого, после чего мы могли спокойно отправить его в тюрьму на долгое время… и поставить жирную галочку в квартальный и годовой отчёт. Да и, чем чёрт не шутит, может быть придётся и сверлить новую дырочку на погонах для очередной звёздочки! Единственное, что меня немного озадачило во всей этой истории, так это то, что наш клиент выглядел после задержания вполне себе безмятежно, совершенно не обеспокоенным публичным арестом прямо в своём кабинете, хотя и знал, что находился здесь, прикованный наручниками к столу, отнюдь не в качестве свидетеля, а подозреваемого в совершении тяжкого преступления. И не какой-то там фигни, вроде финансовой махинации, а в жестоком убийстве своего шефа, директора компании на слуху у всей Москвы! Он ему буквально снес пол головы из револьвера. А покойник был в буквальном смысле этого слова башковитым, ведь его мозгами забрызгало буквально всё место преступления!
Я присел на стул напротив него. Слева от меня была моя коллега Светлана. Она, как и положено по классическому детективному сценарию, прекрасно известному как в литературе, так и в жизни, собиралась сыграть роль «хорошего» полицейского, а я предпочёл, как всегда, амплуа «плохого». Мне никогда не нравилась эта телевизионно-сериальная белиберда с задушевными беседами следователя с убийцами, и доброе отношение к ним я не смог бы сыграть при всём моём желании быть вежливым следователем. Светлане же, наоборот, никогда не удавалось быть достаточно агрессивной во время допросов. Ей, обычно, было немного стыдно «торопить» наших «клиентов» с признанием вины. Иногда я даже думал, что вполне возможно она и извинялась потом перед теми, кого мы не смогли «расколоть» и вынуждены были отпустить. И, в любом случае, она была блондинкой, и к тому же росточком под метр шестьдесят, так что при всём желании не могла быть достаточно впечатляющей персоной, чтобы сыграть роль злодейки. Итак, прелюдию можно закончить, осталось только дополнить её описанием допросной. Эта комната имела спартанский вид: стол, три стула, лампа и видеокамера. Невозможно отвлечься на посторонние детали, мы должны состредоточиться на деталях и как можно быстрее докопаться до сути дела.
— Ваше имя Пётр Маненков?
— Мои друзья зовут меня просто Петя.
— У вас здесь нет друзей. Мы здесь собрались такой вот маленькой компанией исключительно для того, чтобы прояснить некоторые факты из вашей жизни, поэтому отвечайте как можно более четко и… не стесняйтесь в описании деталей.
— Ладно, как скажете. Тогда пишите: меня зовут Пётр Евгеньевич Маненков.
— Вам шестьдесят два года, вы живете по адресу: дом номер пятнадцать, улица Кусково, Москва.
— Совершенно верно.
— Вы подтверждаете, что отказались от вашего конституционного права на государственного бесплатного адвоката.
— Да, но, пожалуйста, отметьте, что поскольку через пару минут вся эта глупость благополучно разрешится, вам не придётся слюнявить кнопки телефона, вызывая бездарного бесплатного адвоката. К тому же, наверняка, вашего знакомца, которого вы таким образом время от времени подкармливаете. Так что, как истинный патриот родины, я экономлю государственные деньги.
— Ладно, продолжим. Вы работаете в компании «Фикус ойл», заместителем директора которой являетесь?
— Верно … ну, правда, теперь как бы и не особо им являюсь, и вы сами знаете, почему…
— Какие у вас были отношения с жертвой преступления?
— Он был нашим директором … и засранцем. И я рад, что он мертв. Кроме того, благодаря этому событию я сам теперь стану директором и усядусь в его удобное кресло со всеми вытекающими из этого факта приятными последствиями.
— Надеюсь, что вы понимаете, что только что подарили нам мотив… Теперь ни у кого не будет никаких сомнений, почему вы его грохнули?
— Чтобы иметь мотив, нужно быть причастным к объективной стороне преступления. Или как там это у вас называется. А это не мой случай. Но если вам нужна ещё одна причина порадоваться тому факту, что наш экс директор мертв, то, пожалуйста, у меня уже есть наготове одна. Например, в вашем расследовании у вас появятся более приятные моменты, чем времяпровождение с таким мерзким стариком, как я. Например, допрос его жены… ну, в статусе его вдовы на сегодняшний день. Вот это, скажу я вам, классная кукла. Вам она, несомненно, понравится. Готов поспорить на тысчонку, что перед вами она появится в трауре, одетая во всё чёрное, и при этом всё равно будет выглядеть чертовски сексуальной. Поэтому я могу вам без всякого стеснения сказать, что когда она приходит в офис в плиссированной чёрной юбке и белой рубашке, расстёгнутой на третьей пуговице сверху и слегка обнажающей её грудь … то там, по её торчащим возбуждённым соскам без всяких обиняков совершенно понятно, что она слишком возбуждена. Просто… перевозбуждена. А вы знаете, что ей всего двадцать восемь? Да, она на десять лет младше покойника. Ах, и теперь представьте себе, как эта свинья наш директор лакомился её телом всё эти последние годы! Каждый день! Её грудью, на которую мы все в нашей канторе были вынуждены смотреть каждый день сквозь тонкую ткань её блузки. И это ещё не всё! Нам приходилось смотреть и на её задницу! Вы видели формы этой попочки? Нет? Тогда вам будет сложно это представить, но я постараюсь. Это задница, просто созданная богом для того, чтобы её наполняли мужские члены… Я могу вам обещать, да нет, поклясться, что, как только я выберусь отсюда, то сделаю всё возможное и невозможное, чтобы трахнуть её в задницу. И, поскольку вдове нравятся мужчины старше неё, для меня это не должно стать слишком сложной задачей, верно? Целовать жену своего босса… ладно, не придирайтесь к словам, бывшего босса, это всё равно уморительно интересно, и неважно при этом, красавица она или нет. Чисто моральное удовлетворение. Представляете, мужа в это время будут жрать червяки в могиле, а я буду наслаждаться киской его жены… Я даже возбудился, представив эту картину. Почему вы так смотрите на меня? Вы считаете, что это ненормально, правда? А почему? Я уверен, что вы тоже мечтаете трахнуть жену своего начальника, верно?
— Конечно же нет. Жена моего начальника - старуха лет пятидесяти, так что это было бы негуманно с моей стороны. В то время, как моя любимая жена-красотка уже успела завоевать титул «мисс элегантность» нашего отдела, и мне завидует весь полицейский участок.
(Теперь, во всяком случае, благодаря этим откровениям Маненкова, мне было ясно, что этот сидящий передо мной старикан был большой свиньей по жизни.)
— Значит, как вы сами только что признались, у вас был серьёзный мотив замочить вашего шефа… Вы его ненавидите, устраняете, поднимаетесь по карьерной лестнице вверх, трахаете его жену. Жизнь ваша, таким образом, удалась.
— Я не хочу учить вас вашему ремеслу, но, думаю, что неплохо было бы вам иметь как минимум два мотива совершения преступления. Согласны, что ещё один не помешает? И я очень серьезно отношусь к жене босса! Вы хотите знать, чего я действительно хочу? Так вот, моя мечта довольно прозаична. Я не хотел бы банально трахнуть её где-нибудь на скрипучей кровати с дешёвым постельным бельём в номере загородной гостиницы... нет, я хочу выебать её на столе мужа в его кабинете, за которым он частенько встречал меня, чтобы наорать с порога. Клянусь вам, теперь его жена будет кричать, а не её муж-самодур. Она будет кричать, стонать: «Ооооо!» и «Аааааа!». Я сорву с неё юбку и засуну свой большой член в её горячую киску. Ей понравится мой жирдяй. Она даже попросит большего. Чтобы я засунул его ей в задницу. Я собираюсь напоить её киску своим абрикосовым соком… Вы ведь уже знаете, что у них не было детей? Как было бы забавно, если бы она понесла от меня.
(Дело, вероятно, окажется гораздо проще, чем я думал поначалу. И я даже стал получать удовольствие от процесса посадки этого долбаного засранца в тюрьму. Он будет намного меньше смеяться, когда ему придется ждать двадцать лет у зарешёченного окошка в стене с видом на крошечный кусочек неба, прежде чем он сможет вставить свой член в женщину. Если, конечно, он у него ещё встанет к тому времени. Хотя с самого начала старик не должен был рассказывать всю эту хрень. Его бахвальство — это чисто бессвязная глупая болтовня, нелепые фантазии. Ему сильно больше шестидесяти лет, сильно облысевший мужик, с толстым пузом и развращёнными мозгами… как он мог даже подумать о том, чтобы переспать с женщиной, которую бы не интересовали деньги… это было просто нелепо …)
— Я думаю, что мы очень хорошо поняли ваши намерения по отношению к вдове. А теперь просто признайтесь в совершении убийства вашего шефа, облегчите свою участь и совесть, если она у вас, конечно, осталась. Итак, официально под протокол спрашиваю вас: это вы, господин Маненков, убили вашего шефа господина Иванова…
— Нет, конечно же, нет.
— Да ладно, Маненков, расслабьтесь и получайте удовольствие. Если вы расскажете, как всё было на самом деле, всю правду, не теряя времени, судья будет вам благодарен. Да и мы с коллегой тоже! Может быть, мы тогда попросим судью быть благосклонным к вам и скинуть пяток лет с того срока, который запросит для вас прокурор.
