[Лирическое отступление для не достигших соответствующего возраста к началу 90-х. Тогдашние студенческие “стандарты” попоек предусматривали покупку ликера для дам, если компания хотела казаться хотя бы слегка культурной. При этом тогдашние "ликеры" делались в основном в Польше и представляли собой смесь воды, спирта, сахара и чернил соответствующего цвета. Особняком стояли “Амаретто” и “Моцарт” - явно из одной бочки разливавшиеся и вместо чернил имевшие в составе что-то отдаленно напоминающие сливки. По сегодняшним стандартам, наверное, они считались бы запрещенными веществами - потому что на женские организмы оказывали совершенно крышесносящее влияние, за что и были прозваны “бабоукладчиками”]
Луч солнца, показавшегося из-за листвы, ударил мне в глаза - и я проснулся. Изрядно болела спина и несмотря на покрывало, которым меня кто-то заботливо укрыл, было довольно прохладно. Лицо и все тело чесалось от укусов комаров, хотя судя по запаху, меня не только укрыли, но и побрызгали ДЭТой. Приподнявшись на покрывале, я понял что пропустил большую часть вечера, который стал нифига не томным - по поляне тут и там были разбросаны вещи, а одна из палаток упала, обрисовав контуры трех храпящих в ней “тел”.
“Манал я эти праздники” - пронеслось в моей голове. Позавчера я встал в пять утра, чтобы успеть на первый автобус - и до самого вечера мотался по соседнему городу, закупая книги и всякие нужные вещи для перепродажи друзьям-студиозусам. Иначе на стипендию можно и зубы на полку положить, да и не платят ее вовремя. А приехав - вспомнил, что курсовик по сопромату сам себя не сделает, и всю ночь чертил ебучие шестеренки. Так что, когда позвонило начальство и сообщило, что по случаю хорошей погоды “корпоратив” по случаю чьего-то дня рождения переносится на пляж, на другом берегу реки от города - единственной мыслью в моей голове была как добраться туда и не заснуть по дороге.
Отказываться было неудобно, хотя сценарий событий я представлял довольно ясно. Дело в том, что изрядную часть нашего небольшого коллектива представляла слаженная компания туристов - не знаю, в какие дальние походы они ходили чтобы так себя называть, но большинство известных мне их достижений сводилось к “прикинь, три дня тусовались, никто не побился и ничего не проебали”. А взятый с собой походный рацион в основном состоял из тушенки и водки. Благо, картошки можно всегда было накопать или накрайняк купить у сельских.
Из положительных сторон подобного туризма могу назвать только некоторое количество тусовавшихся с ними особ женского пола - хотя внешность некоторых “боевых подруг” довольно хорошо обьясняла изрядные количества загружаемой в рюкзаки водки. Таким образом, просьба “притащить мою палатку” - вселяла некоторые ожидания. Палатку мой дед привез с Дальнего Востока, где ему пришлось служить. Ходили слухи, что она японская, хотя никаких надписей на ткани обнаружить не удалось. Зато при вместимости в шесть человек она весила раза в два-два с половиной меньше советских двухместных, да еще и не намокала от росы.
Короче, поспав пару часов, дополнив нехитрую закуску бутылкой Амаретто “для дам” и вытащив из подвала палатку - я выдвинулся в район пешеходного моста, где и был назначен “большой сбор”. Обернувшийся таких же размеров обломом - по словам “туристов”, “все девки выбросили красный флаг”, так что женский пол был представлен исключительно супругами обоих совладельцев конторы, нашей бухгалтершей Таней и инженершей Аллочкой - причем в комплекте с их парнями.
Парень Танечки был типичным “быком”-спортсменом, ходил исключительно в паленом “Адидасе” и ездил на казавшейся нам тогда довольно крутой тонированной “девятке”, а сама она не отличалась ни умом, ни формами - так что совокупность этих факторов обеспечивала отсутствие всяких поползновений. Алла же - совсем другое дело. Немного склонная к полноте, девушка зачастую слегка “вываливалась” из чрезмерно облегающих одежек - а полупрозрачные платья не слишком скрывали цвет и фасон ее белья, заставляя нас думать об удовлетворении совсем других желаний, мало связанных с клиентами и поставщиками. Ее парень учился в нашем универе и ко времени описываемых событий умудрился вылететь из предыдущего ВУЗа, сходить в армию и восстановиться к нам. Причем мужчиной он в армии стал, а мозги ему там не вправили - так, на день студента Саша сумел прославиться на весь универ прицельным броском яблока в охранявших концерт ОМОНовцев с последующим опиздюливанием дубинами его и нескольких одногруппников, стоявших рядом. Не знаю, что нашла интеллигентная и воспитанная Аллочка в столь буйном “мачо” - но роман развивался бурными темпами и через пару месяцев она переехала к Саше в сьемную однушку, мечтая о красивой свадьбе годика через полтора.
Короче - пока все собирались и брели, солнцем палимые, через мост к вожделенному пляжу, я понял что палатка явно стала лишней - и принял мудрое решение закинуть ее в багажник машины одного из шефов. Как мы дошли до места, разожгли костер, жарили шашлыки и бухали - в моей памяти не задержалось, помню только что пил довольно мало и собирался вечерком свалить домой выспаться. Но видимо, не рассчитал силы и Морфей (или Бахус) забодал меня прямо на месте. Спасибо, что хоть укрыли и от комаров помазали.
- О, хоть одна живая душа! - послышался голос Аллы.
Одетая в цельный купальник, она сидела на груде “спальников”, сделав из них что-то вроде кресла.
- Поправиться хочешь? - и протянула мною же принесенную бутылку, на донышке которой оставалось немножко ликера.
- А где все? - спросил я, беря бутылку и чувствуя по запаху и каплям на купальнике, что сама Аллочка тоже боролась с последствиями предыдущего вечера.
- Начальство уехало еще вечером, ты свалился первый, остальные за тобой - безучастным голосом сказала девушка. Было видно, что слова даются ей нелегко.
- Жрать будешь? - и протянула мне краюху хлеба с помидором.
Допив ликер и закусив нехитрым бутербродом, я почувствовал что мозги потихоньку возвращаются в рабочее состояние.
- Как ты?
- Лучше уже. Утром совсем печально было, вот ликером спаслась.
С проселочной дороги, проходящей выше пляжа, послышался шум , переходящий в “Музыка на-а-с свя-язала-а” - мимо нашей поляны проехала колонна из нескольких легковушек.
- Откуда это они? - спросила Аллочка.
- В той стороне вроде озеро есть, народ как мы ездит побухать.
- Давай сходим, прогуляемся - а то сидеть голова кружится…
- Да я не знаю точно где оно, куда мы пойдем?
- Ну давай, эти все равно еще пару часов спать будут!
- Ладно, идем по дороге минут пятнадцать, если не найдем - то возвращаемся.
- Хорошо.
Мы выдвинулись, в чем были - я в плавках и вьетнамках, Алла в купальнике и шлепанцах. Потихоньку свежий воздух и размеренный шаг сделали свое дело, и мы занялись перемыванием костей общих знакомых и коллег по работе. Постепенно девушка начала оглядываться по сторонам, и когда мы проходили мимо здоровенного куста вдруг попросила меня отвернуться и не смотреть в ту сторону.
- А что такое? - без всякой “задней мысли” спросил я.
- Дурак, я писать хочу. Мне надо купальник спустить, так не получится.
- Так бы сразу и сказала - пошутил я и повернулся спиной.
Сзади раздалось шуршание и удаляющиеся шаги, сменившиеся журчанием и вздохом облегчения. Воспитанный на “девушка товарища - ни-ни”, невыспавшийся и с не совсем прошедшей головной болью - я даже не пытался подглядывать.
- Ай-блин-твою мать! - раздался крик из-за кустов.
- Что такое?
- Не оборачивайся! Aй! Ай!
Я никогда не видел танцующих “джигу”, но по-видимому это было оно самое. На дорогу вылетела Алла в спущенном ниже пояса купальнике, и начала выделывать какие-то странные движения, как будто пытаясь сбросить с себя что-то. При этом ее приличного размера сиськи с розовыми торчащими сосками довольно эротично подпрыгивали.
- Муравьи! Ай! Ой!
Тут я все понял - в порыве “единения с природой” девушка явно не минула муравейник.
- Снимай! - крикнул я и подбежав поближе, одним движением стянул купальник до пяток.
Вы пытались когда-нибудь счистить что-то с голой, покусанной, смущающейся чужой девушки и при этом соблюсти приличия? Я - пытался, но от моего взгляда все равно не укрылись и сиськи и розовая расщелина на гладко выбритом лобке коллеги. А от ее лица можно было смело прикуривать…
Когда Алла перестала ойкать, а я сумел немного отдышаться - диспозиция выглядела так: на дороге стоит голая нимфа в одном шлепанце и с небольшим успехом пытается прикрыть руками свои прелести. Второй шлепанец валяется в траве рядом с дорогой - вместе с серым от пыли и истоптанным ногами купальником.
- Не разглядывай меня так…
- Как “так”?
- Мне стыдно…
- Что я - сисек-писек не видел?
- Мои - не видел.
- Что будем делать? Ты купальник можешь одеть?
- Не-ет, он же грязный…
- Тогда возвращаться надо.
- Как я так вернусь? Может в озере постираем?
К тому времени в нескольких сотнях метров от нас действительно показалась водная гладь, обрамленная зарослями - и небольшая роща за ней.
- Ну ладно, а пока так пойдешь?
- Придется, только я сзади - и не подглядывай!
Ускорив шаг, мы направились к озеру. Тут уж воспитание - не при чем, и я волей-неволей оглядывался чтобы посмотреть, не отстает ли девушка.
- Так нечестно! - вдруг донеслось сзади.
- Что нечестно?
- Я голая, а ты - одетый.
Я обернулся - и эта картина навсегда отпечаталась у меня в памяти. На фоне золотистого поля и синего неба стояла обнаженная Аллочка, опустив руки. Грудь с торчащими немного в стороны горошинками возбужденных сосков вздымалась от ее прерывистого дыхания, все тело поблескивало капельками пота от быстрой ходьбы. Светлая кожа порозовела от солнца и смущения, что делало ее еще более притягательной.
- Ты же сама в муравейник залезла…
- Снимай плавки! Давай!
