Они уже встречались несколько месяцев. Ей было 17. Это симпатичная брюнетка, с карими глазами, ослепительной улыбкой, не высокого роста, с довольно внушительным размером груди для своего возраста, и с очень упругой аппетитной попкой, которая всегда прорезалась сквозь обтягивающею ткань джинсов, брюк, или коротких юбочек которые она носила. Как нестранно она в свои 17 еще была девушкой. Она была уже вот вот готова отдать свою невинность своему любимому. Но парень на нее не давил. Он знал что ей нужно время.
В этот теплый солнечный летний день они хотели опять идти гулять как обычно - сначала в центр, потом к нему слегка позажиматься. Он уже давно побывал у нее под блузкой. И не раз запускал руки под ее короткую юбчонку. Он знал что она намокает от одного его поцелуя, и также что она обожает носить стринги. Уже традиционно он пошел встречать ее домой. Он всегда забирал ее прямо от дверей квартиры, и провожал ее домой до самой двери. Надо отметить что ее родители были старой закалки и воспитывали свою дочь в строгости. Особенно отчим. Она выбежала к нему на лестничную клетку в парадное, поцеловала и обняла. Из-за дверей выглянул отчим и строго пригрозил что бы больше она не опаздывала и ровно в 23:00 она была дома... или получит ремня. Сказал он это вроде бы в шутку. Дверь хлопнувши закрылась и они наконец-то слились в сладком горячем поцелуи. Он прижал ее спиной к стенке подъезда и, продолжая целовать, опустив руки не удержавшись помял ее соблазнительную попку через короткую черную обтягивающею ткань юбки. Потом они взявшись за руки со смехом побежали вниз по лестнице.
Погуляв в центре они пришли к нему домой и оставшись на едине, начали страстно целоваться на диване. На ней была красивая ажурная белая блузка безрукавка из тонкого шелка, с сексуальным вырезом на груди, кулончик который он ее подарил вместе с маленькими сережками, черная обтягивающая мини-юбка чуть выше середины бедра, довольно короткая, черные туфли на шпильках и черные прозрачные не толи колготки, не толи чулки. Но зная ее вкус, он даже не сомневался что это были чулки. Она любила быть доступной. Поэтому всегда носила только чулки и стринги под своими до непристойности короткими юбками. Она любила соблазнять и дразнить, но при этом не давать. Она всегда сопротивлялась тому как он лезет ей под юбку, но это всегда было якобы сопротивление, она обожала чувствовать его ладони на своей упругой попке. Особенно когда она сидела сверху на нем и они целовались. Да она была девушкой. И она всегда смущалась когда он доставал из джинсов свой возбужденный член, особенно в тот момент когда она сидела на нем сверху. Она каждый раз краснела как будто видит его в первый раз, но темнимение начинала интенсивно тереться об него промежностью, прикрытой лишь влажной тканью тоненьких трусиков от ее же собственного сока. Надо заметить, что она еще не разу не позволила залезть себе в трусики. Но трогать через них, а они всегда были тоненькими, позволяла. Так они удовлетворяли друг друга. Она сверху, он снизу. Она танцует сидя на нем, он сжимает ее попку под юбкой, прикрытую лишь миниатюрными трусиками, пока оба не прейдут к естественному финалу.
И в этот раз было точно также. Сначала она сидела рядом с ним на диване, обнявшись. Она смотрела на него по особому, он знал этот взгляд. Это взгляд голодной самки, которая вся дрожит от возбуждения.
Он: Тебе нужно сегодня прейти домой вовремя, а то твой отчим обещал тебя ремешком отлупить.
Она: Да обещал. Но... меня это мало волнует. - Сказала она смотря на него все тем же голодным похотливым взглядом, залазя на него сверху, отчего ее и без того короткая юбка обтянула ее округлости еще сильнее, подтянулась еще выше, открывая ажурные резинки черных чулков, и край ее попки.
Его руки проскользили по ее бедрам, от коленок до того месте где из под юбки выступали ее крепкие девичьи полушария, и сильно сжали их. Она томно вздохнула, презакрыв глаза и слегка запрокинув голову сидя на нем. Она как всегда была в стрингах, они обтягивали ее упругие ягодки, которые четко подходили под размер его сильной и большой ладони, которые имеет каждый парень занимавшийся профессионально греблей.
Какая же она крепкая ее попка, настоящий орех, и так приятно за нее держаться, - думал он держась за самую соблазнительную часть ее тела.
Она сама начала расстегивать ему ширинку и доставать его друга, которому уже давно было там слишком тесно. Она лукаво смотрела ему в глаза.
Она: Меня мало волнует сегодняшние опоздание... Тоже мне напугал... ремнем... не в первый раз... потерплю. - Сказала она, плавно начиная вращающие движения бедрами, переходящие в своеобразный танец на нем.
Он: То есть, не в первый, разве это была не шутка?
Она: А то!
Он: Но ведь тебе уже 17?
Она: Ну и что? Ты думаешь что 17-ти летние девушки не получают ремешком по попке когда они себя плохо ведут?
Он был в шоке.
Она: Та ладно тебе... нечего страшного, нечего смущаться... я вижу как тебя это завело...
Он: Но ведь тебе уже 17?
Она: Да... ну и что? Последний раз меня пороли пол года назад... и мне тоже уже было 17.
Он: Не может быть...
Она: Не веришь?
Он: Нет.
Она: А хочешь... мы сегодня специально опоздаем? И меня накажут... Ммммм?
Он: Ну раз тебя могут наказать тогда луче не опаздывать... ты же не хочешь... - тут он сглотнул почувствовав как пересохло в горле и приятно защекотало в груди, и следующие слова были слегка охрипшим от волнения голосом - что б тебе разукрасили весь зад ремешком?
Она: Кто тебе сказал что я не хочу? А может я хочу что б меня выпороли... как школьницу... малолетнею... - В паузах между словами она прерывисто дышала, продолжая тереться об его торчащий кол внушительных размеров своей киской, прикрытой лишь мокрой насквозь тканью трусиков. - ради тебя, мммм? Хочешь я вытерплю эту порку... за тебя... специально опоздаю... - паузы между словами стали более долгими и ее дыхание более прерывистым, а голос стал слегка дрожать. - сама принесу ремень... подойду к креслу, помнишь то что стоит у меня посреди комнаты? У него еще такие большие подлокотники... и запущу руки под юбку... сниму эти трусики до коленок... спущу их... - Тут в паузах она уже начала постанывать, жадно ловя воздух слегка преоткрытыми губками, и темп движения ее таза стал мене быстрым, зато более судорожным, и каждый раз задерживался перед новым сильным толчком вперед, при этом всем она томно смотрела ему в глаза. - лягу животом на подлокотник... прогнувшись... в талии... ногами я буду упираться в пол, а мое тело будет расположено между подлокотниками... по кошачьи оттопырю попку... и медленно подтяну юбочку... боле того я постараюсь молча вытерпеть все удары... толстым... кожаным... тяжелым... солдатским ремнем по моей попке... и я это сделаю ради тебя, хочешь? ... Чего молчишь?
Он: Ну я не знаю...
Она: Смелее... ты ж хочешь этого... я вижу...
Он продолжал мять ее упругую плоть, а она медленно начала подрачивать его член, и возить им по своим мокрым трусикам. Она привстала, зажала его член между своих сильных бедер, и начала плавные движения тазом. Надо сказать у нее это отменно получалось, так как она занималась восточными танцами не один год, и умела свести этим сума.
Она: Ну? Так что... о чем ты сейчас думаешь? - Спросила он продолжая свой танец и сверля его своими томными карими угольками, глаза в глаза.
Он: Та вот, пытаюсь представить - Тут уже его голос дрожал, и между словами он прерывисты дышал. - как 17-ти летнею девушку... такую как ты... будет пороть отчим офицерским ремне по заднице.
Она: А что тут представлять? Подойду к креслу, запущу руки под юбочку, спущу трусики, ...
Он перебивает: Но постой... Зачем? Они же у тебя и так нечего не прикрывают.
Она: Ну и что? Отчим всегда говорил, что девушке вовремя порки всегда должно быть стыдно. Спущенные трусики, именно не снятые а спущенные до коленок, подтянутая юбка, символизирует что тебя будут пороть. Именно не обнаженной, а полуобнаженной. Более того, что бы мне было стыднее... мне всегда говорят... развести слегка бедра... на ширину плеч. - Закончила она свой рассказ впившись в него поцелуем.
Она: Хочешь увидеть как это будет выглядеть?
Она молча встала, подошла к похожему креслу как у нее в комнате. Она шла медленно покачивая бедрами, остановилась у подлокотника кресла, бросила хитрый взгляд через плечо. Ее глаза блестели, она медленно запустила руки под юбочку, потянула трусики вниз, спустила их до коленок. Он настолько был поражен, что даже не подумал о том, что это первый раз когда он видит ее без трусиков, более того, она сама сняла их перед ним.
Затем она легла низом живота на подлокотник, прогнувши свое тело между подлокотниками, по кошачьи выгнула спинку, расставила бедра на ширину плечь, взялась за края юбочки, и начала медленно тянуть ее вверх, открывая его взору края чулков, затем край попки и наконец всю попку, с мокрыми набухшими губками между ее крепких и стройных расставленных бедер. Подтянувши ее до талии, она сложила руки на второй подлокотник перед собой и опустила между ними голову. У нее был потрясающий вид. Он представил, что сейчас ремень будет опускаться на эту круглую упругую попку, выставленную вверх для наказания, столь взрослой и покорной девушки - женщины. В этой позе она была бесподобна. Он еще некогда не видел ее настолько сексуальной. Ее покорность, кротость, и при этом всем оболденная фигура сводили сума. Он увидел как блестит влага между ее бедер.
Он: Э... отчим видит что ты вся мокрая?
Она тихим томным голосом: Да видит...
Он: И что?
Она: Очень часто я получаю за это дополнительно... пряжкой... на моей заднице тогда по несколько недель горят звезды от ремня. И если уж я не намокну там... то моя торчащая грудь всегда выдаст меня... у меня соски просто каменеют от одной мысли, что меня будут пороть. И нечего не могу с этим поделать.
Она поднялась с кресла, подтянула трусики, посадила его в кресло, стала к нему спиной, подтянула уже успевшую опустится юбочку повыше, и начала тереться попкой об его колено, об его торчащий член, доводя до безумия.
