Я сидела в лобби на диване в футболке, трусиках и носочках, поджав ножки, и смотрела телевизор, когда отец пришел с работы. Обычно он здоровался и уходил к себе переодеваться в домашнее, а я в это время на кухне собирала на стол, уже приготовленный ужин. Но в этот раз он молча стоял и пристально смотрел на меня, и мне стало неуютно под его взглядом, и я села ровно, сжав коленочки.
Наконец, он молча сел в кресло, рядом с диваном, достал телефон и стал в нем копаться. Почти одновременно, раздался звук сообщения на его телефоне и на моем. Я схватила телефон и увидела сообщение от госуслуг, "Настоящим информируем вас, что ваш социальный статус изменился на "Рабыня" на срок "Пожизненно"". Я бросила телефон и расплакалась, он сидел молча и ждал.
"Папа!!! Почему?! Ты же обещал!!!", закричала я, когда справилась со слезами.
"Я обещал твоей маме, что не продам тебя. И я выполню это обещание. Я не буду тебя продавать - я тебя подарю", спокойно и с ехидной усмешкой, заявил он.
Полгода назад, он уговорил маму, чтобы она стала его рабыней добровольно чтобы погасить долги, и он мог её продать, в обмен на мою неприкосновенность. И вот, он нарушил своё обещание. Я была просто в бешенстве. Он же обещал!!!
"Не тяни время. Подготовим и упакуем тебя, и я отвезу тебя счастливому обладателю. Раздевайся!", скомандовал отец.
"Не буду!!! Так нечестно!!!", продолжила я кричать.
Он встал, поднял меня, схватив за футболку, отвесил тяжелую пощечину, так что у меня потемнело в глазах, и стал сдирать с меня футболку. Я боролась, я била его, кусалась и царапалась. Наконец он отстал. Я плюхнулась обратно на диван, подтянула ноги и закуталась в порванную футболку.
"Успокойся!!! И начинай слушаться! Иначе я вызову ветслужбу, чтобы они тебя усмиряли!"
"Вызывай! Я всё равно не буду тебя слушаться, и никакая ветслужба не поможет!
Ты обманщик! Я не признаю тебя хозяином!!!"
Я вела себя глупо, конечно. Я не верила, что он правда вызовет ветслужбу. Но даже не знаю, на что я надеялась. Что он передумает? Было уже поздно, осуществлена транзакция прав и оплачена пошлина, чтобы освободить меня требовалось заплатить большой налог, у отца просто не было таких денег, позволить себе освободить рабыню или раба, могут только богатые люди. Так что в любом случае моя судьба была уже решена.
"Последний раз предупреждаю. Раздевайся сама и сотрудничай, или я вызываю ветеринаров!", прошипел отец.
Он тоже был в ярости, но больше пытаться заставить меня силой не решался, его лицо было всё исцарапано. Жаль, не добралась до глаз, подумала я.
"Не буду!!!", закричала я.
Он взял телефон, и начал набирать номер, я слышала, что пошли гудки. А потом раздался голос робота, "Вы обратились в ветеринарную службу. Вам ответит первый освободившийся оператор. Ваш номер в очереди шесть". И заиграла бодрая музыка.
Я всхлипнула и начала просить, "Папа, пожалуйста, не надо, я буду слушаться!".
Слухи про ветслужбу ходили самые ужасные, и я совсем не хотела проверять их на себе.
"Я жду!", сказал он, не вешая трубку.
"Ваш номер в очереди пять", сказал робот на другом конце линии.
Я встала и начала стягивать футболку через голову, кинула её на диван и остановилась.
"Ваш номер в очереди четыре. Оператор вам ответит через две минуты", донеслось из телефона.
Я заторопилась стянуть трусики и носочки. И встала перед ним полностью голенькая.
"Ползи сюда!"
Я села на коленочки и поползла к нему. Слёзы текли по щекам. Я была сломлена. Я услышала, что он повесил трубку. Я не смотрела на него и продолжала ползти, слезы меня буквально душили, я тряслась и всхлипывала, пытаясь вздохнуть. Я уткнулась в кресло между его широко расставленных ног, и продолжала плакать.
"Ну-ну. Хватит. Перестань", сказал он и потрепал меня по голове.
Я села на попу и заплакала еще громче. Он терпеливо ждал, пока я перестану. Когда слезы перестали течь и я уже просто сидела и всхлипывала, размазывая слезы и сопли по лицу рукой, он сказал, "Иди умойся, помой попочку, и возвращайся!"
Я вскинулась и посмотрела в его лицо.
"Да! Только не начинай сначала. Я всё еще могу позвонить".
Я встала и поплелась в ближайшую ванную, нашего большого дома. То есть уже не нашего, а его, мысленно поправила я себя. И мне снова стало больно и обидно. Я иду готовить для него попу! Этого не должно было случиться, он же обещал!
Когда я умылась, стало легче. Вроде простое действие и ничего не изменилось, но стало легче. Открутила с душа насадку, включила теплую воду и стала аккуратно заполнять попочку. Промыв два раза, тщательно намылилась, аккуратно смыла душем, стараясь не намочить волосы, вытерлась насухо, и заполнила попу и киску лубрикантом. Проходя мимо зеркала, глянула на себя в зеркало, глаза, носик и губки были красные и припухшие. Смотрюсь как заплаканная маленькая девочка, каковой, увы, больше не являюсь. Мрачно усмехнувшись, тряхнула головой и пошла к хозяину. Нет у меня больше ни дома, ни отца, есть только хозяин. Что же он больше не услышит от меня, ни слова протеста, я буду подчиняться ему, буду вести себя достойно.
Войдя в гостиную, встала, не доходя до него метр, широко расставила ноги, и сложила руки за спиной, выпячивая маленькие грудки, и бритую киску.
"Молодец! Так гораздо лучше!", сказал он, развалившись в кресле. Член он держал в руке и неторопливо подрачивал, "Пососи его!"
Я села на коленочки, немного подползла, взяла его член в руку и, сделав несколько фрикций, стала целовать головку, каждый раз, когда она залуплялась. Потом продолжая дрочить, взяла в рот всю головку и начала сосать её как леденец, мои ровесники, обычно, на этом этапе кончали, но папа взял меня обоими руками за голову и начал насаживать мой ротик на член. Я старательно дышала, как только появлялась возможность и сглатывала слюнки, чтобы не пачкать кресло и ковер, и прилежно сжимала его губками, чтобы было приятнее. Я не знаю, сколько прошло времени, но он трахал мой ротик долго, пока не спустил. Спермы было очень много, я очень старалась проглотить всё, и у меня почти получилось, лишь немного пролилось в уголках губок. Я тщательно облизала член и начала убирать его в штаны.
"Не надо!"
Я подалась было назад, но он удержал, мою голову. Я осталась лежать телом у него на коленях, голова была повернута в сторону.
"Ты плохо себя вела", сказал он мягко, "Попроси, чтобы я наказал тебя".
Я вскинулась и посмотрела ему в лицо. Вся моя решимость подчиняться, почти утонула в гневе и обиде.
"Проси!", сказал он, уже со сталью в голосе.
Я сглотнула, и потупилась.
"Я плохо себя вела. Накажите меня, пожалуйста, хозяин!", сказала я слабым нерешительным голосом.
"Молодец! Иди в мою спальню, и принеси ремень с бляхой"
Я побледнела. Ремень с бляхой это плохо, очень плохо. Я видела его следы на маме. Мне стало страшно.
"П-п-п...", начала было я, но потом выдохнула, и собравшись сказала, "Сейчас, хозяин".
Мои вытянутые руки тряслись, когда я протягивала ему ремень, стоя перед ним на коленях. Он его взял и похлопал себя по коленям.
"Ложись! Обними меня руками!", я легла так же как лежала после того как сосала его член.
От первого же удара я буквально взвыла и тут же меня начали сотрясать неконтролируемые рыдания. Такую боль было совершенно невозможно вытерпеть, и казалось что после удара она становится всё сильнее и сильнее. Он даже не стал дожидаться, пока я хоть немного успокоюсь, на вторую половинку попы опустился второй удар. А за ним третий и четвертый. Теперь на каждую половинку пришлось по два удара. Я лежала, вцепившись в его футболку сжатыми кулаками, и выла в голос. И тут последовал пятый удар посередине, прямо по киске!
Я очнулась лежа на полу. Дикая боль никуда не делась. Было ощущение, как будто в меня воткнули пять раскаленных прутьев.
"Благодари!"
Я подняла голову и прошептала, "Спасибо, хозяин!"
Он оставил меня лежать там и ушел на кухню ужинать. Я лежала и плакала.
Придя с кухни, он переложил меня на диван попой вверх, и стал наносить крем. Стало немного легче. Он продолжил гладить мою попочку. И стал проникать пальцем между половинок и потом в дырочку.
"Проси!"
"Трахните меня, пожалуйста, в попку, хозяин!", сказала я, и подняла её выставляя.
Он повернул меня, сажая коленочками на край, и вошел. Смазанная подготовленная попка легко приняла член, он вошел до конца и там задержался. Член пульсировал внутри. Он вынул и вставил в киску, это было больно, и я застонала, но он не обратил внимания, и так же войдя до конца, держал напряженный пульсирующий член глубоко внутри. Моё возбуждение росло. Следующий раз, войдя в попку он прежде чем задержаться сделал несколько размашистых фрикций. Потом тоже самое повторил с киской. Потом каждый раз больше и больше фрикций перед паузой внутри. Боль от ремня была уже забыта, теперь я стонала уже не от неё.
Он кончил в попку, и заставил меня облизать член. Мне кончить не дал - обломал. И отправил в душ.
Когда я вышла на диване были широкая красная лента, ножницы, и набор для пирсинга.
"Снимай колечко с губы и становись на диван рачком", последовала команда.
Я послушалась, сняла золотое колечко, знак свободы, спокойно вытерпела пока он делал пирсинг половой губы, и вставлял кольцо. рабыни с биркой. Потом он обвязал меня красной ленточкой, сделав бант на животике. Вывел из дома и посадил в машину. И реально подарил совершенно незнакомому мне человеку. Они при мне обсуждали и проводили сделку дарения. Потрепал меня по щеке как собачку и уехал.
Для меня так и осталось загадкой, почему он это сделал.
