Вот уже несколько лет как я нашёл свой покой в глухой деревне на окраине Таиланда. Деревню окружали непролазные джунгли, но при желании можно было добраться до пляжа с великолепными видами океана. Местные жители тепло встретили меня, чужеземца, и активно помогали обустроиться первое время. Большинство из них принадлежали к неизвестному мне племени Жураль, чьи предки жили в этих джунглях вокруг. Так случилось, что я до беспамятства влюбился в местную девушку неземной красоты по имени Аникка. Я мечтал связать себя с ней узами брака, и активно ухаживал за ней. Кажется, я тоже был симпатичен ей, но как только доходило до интима — Аникка резко отклоняла меня. Я был измучен её недоступностью, и однажды задал намеками ей этот вопрос — что со мной не так? Аникка смутилась, но честно ответила, что не может разделить со мной ложе, так как согласно её верованиям я не являюсь мужчиной. Тогда я ничего не понял. Она терпеливо объяснила мне, что каждый член мужского пола племени жураль проходит в день совершеннолетия ритуал становления мужчиной. Только после этого племя признаёт его мужчиной, официально принимает в свои ряды и он может вступать в брак с соплеменницей. А так как я не являюсь жураль и такого ритуала не проходил, она не может рассматривать меня в качестве кандидата. В чём заключается этот ритуал являлось тайной, но ради Аникки я захотел пройти его, несмотря на неизвестность. Я думал, что выдержу любые пытки, лишь бы воссоединиться с любимой. Девушка обещала посовещаться с соплеменниками, и я с нетерпением ждал решения.
Через пару дней Аникка навестила меня и сообщила, что они готовы принять меня в свои ряды, несмотря на возраст и происхождение. Ритуал пройдёт сегодня ночью, от захода солнца до восхода. Для этого мне нужно явиться в их храм до заката и подготовиться, в чём Анника мне поможет. С трепетом я отправился за ней следом. Мы ушли в джунгли. Девушка легко пробиралась сквозь заросли, а я еле догонял её. Я совсем уже запыхался, когда мы вышли к древнему разрушенному храму жураль. Пирамидальное строение из каменных блоков, которые были покрыты мхом и лианами, в закатных лучах солнца вызывали трепет и страх. Анника провела меня в одну из комнат этой пирамиды и зажгла факел на стене. На каменных полках стояли глиняные миски и баночки с неизвестным мне содержимым. Девушка вручила мне какой-то свёрток и сказала снять с себя всю одежду, а затем надеть это. Я засмущался, отошёл от её взгляда за одну из стен и полностью оголился. Сверток оказался набедренной повязкой до колен, которая застёгивалась спереди на животе. На белой ткани были вышиты символы неизвестного мне языка. Справившись с этим, я вышел к Аникке. Одобрительно улыбнувшись, девушка поставила меня к стене у полок и продолжила мои приготовления. «Обычно юношу готовит его мать или другая родная женщина. Но сегодня особый случай — в наши ряды собирается вступить одинокий чужеземец, поэтому мне выпала честь сопроводить тебя», — дрогнувшим голосом произнесла Аникка, зачерпнула какую-то мазь из миски и начала щедро втирать её в меня. Судя по чудесному аромату, это были благовония. Девушка периодически зачёрпывала эту мазь и мазала мне грудь, плечи, руки, спину, живот. Я наслаждался прикосновениями её теплых рук, хотя когда она намазывала рёбра, мне было щекотно. Затем она села на колени у моих ног и принялась тщательно мазать их, начиная со стоп. Её руки скользили всё выше, и вот они уже гладят меня по бёдрам под повязкой. Я испытывал некоторое смущение, и в то же время удовольствие.
Аникка в очередной раз зачерпнула благовоний и бесцеремонно влезла под мою набедренную повязку, схватила меня за член и начала мазать его и яйца. От неожиданности я вздрогнул, но лицо девушки выражало полное безразличие, хотя я увидел в свете факела её румянец. От её ласк моя набедренная повязка начала ощутимо топорщиться спереди. Аникка дрочила мой вставший член, но вдруг одумалась и её ладошки перешли на мои ягодицы. Вымазав меня с ног до головы в благовониях, девушка встала с колен и её руки перешли к следующей миске. Мои плечи осыпали какие-то ароматные травы и сушёные лепестки. После моя возлюбленная налила воды в очередную миску и размешала содержимое пальцами. Это оказался красный краситель, которым она начала рисовать на моём теле замысловатые узоры пальцами. Затем пришёл черёд белого и синего красителя. Девушка разрисовала даже моё лицо. После художеств она ещё раз осыпала меня травами, придирчиво осмотрела и вынесла приговор: готов. Она взяла факел и повела меня за руку. Мы вышли во внутренний двор храма. Полная луна тускло освещала камни, которые немного кололи мои босые ноги. Вдвоём мы пересекли двор и подошли к какой-то комнате, занавешенной циновкой. Оттуда так же светил свет огня. Аникка откинула циновку и торжественно произнесла: «Как любой взрослый мужчина жураль, сейчас ты впервые войдёшь в обитель нашего храма. Ритуал завершится утром, как только встанет солнце. Затем ты выйдешь и больше никогда не попадёшь внутрь, как и никогда не расскажешь никому о том, что произошло с тобой внутри. Входи!» Я замер, но девушка ободряюще подтолкнула меня в спину, пропуская вперёд. Сердце моё часто билось от страха неизвестности. И я вошёл.
Внутри меня ждала огромная комната, освещённая со всех сторон факелами. В центре стояло каменное ложе, застеленное мягкими подушками. Возле него стояла и смотрела на меня верховная жрица храма — молодая девушка с обнажённой грудью и в набедренной повязке, как у меня. Всё её тело покрыто татуировками, сплетающиеся в причудливый узор. На тонких руках висели в огромном количестве медные обручи с надписями. Виски у неё были выбриты, а длинные чёрные волосы сплетены во множество тонких косичек. И только сейчас я заметил, что вся комната заполнена полуобнажёнными женщинами. Молодые и чуть постарше, все они детородного возраста, как я понял, стояли у стен в одних набедренных повязках. Их тела блестели в свете факелов, они тоже были разрисованы и красные полосы краски пересекали их груди, скрывая соски, но я отчётливо видел их. Ни одного мужчины тут не было, кроме меня. Жрица что-то произнесла и поманила меня рукой. Заиграли барабаны, выбивая такт. Аникка позади меня отошла к стене, где быстро начала раздеваться, пока другие женщины потянулись к её телу пальцами с краской. Жрица вновь что-то крикнула мне. Неуверенным шагом я направился к ней.
На потолке и стенах было множество рисунков. На них какой-то рогатый великан был в окружении женщин на разных пейзажах и в разных позах. Неизменно было только одно: на всех изображениях этот рогач прижимал к своему паху голову одной из женщин. Грохот барабанов становился всё чаще по мере моего приближения к жрице. Как только я подошёл, барабаны умолкли, а она приложила свои руки к моей груди и что-то произнесла. С четырёх сторон к нам зашагали молодые девушки, среди которых была Аникка. «Не волнуйся. Ложись на ложе», — шепнула мне полуобнажённая возлюбленная. Я послушно лёг на подушки. Подошедшие девушки встали по углам каменной кровати. Вновь застучали барабаны, выдавая новый ритм, и жрица под этот ритм нараспев начала что-то произносить, гладя моё тело. Аникка шептала мне на ухо, переводя слова жрицы.
«Племя жураль жило в гармонии с природой с сотворения богами земли. День шёл за днём, год за годом, наше племя плодилось и было счастливо. И злые духи начали завидовать жураль. Всегда в изобилии пища вдруг начала заканчиваться. И тогда все мужчины жураль одновременно вышли на охоту! Чтобы вернуться с богатой добычей!» Девушка у моей левой ноги вдруг привязала её к ложу верёвкой. Судя по всему, дёргаться мне не следовало, и я продолжил внимать непонятным словам жрицы и шёпоту Аникки. «Мужчины жураль растворились в джунглях. Они забили множество зверей на мясо. Но злые духи спутали дороги. Они бродили с этим мясом кругами и никак не могли найти путь домой. Оставшиеся в поселении женщины съели все припасы, но мужчины так и не вернулись. Разразился страшный голод. Женщины не могли найти ни еды, ни своих мужчин. Женщины стали истощены и начали умирать. И все они принялись молиться всем богам. На их мольбы отозвался только один бог — великий Муран-Тонг, бог плодородия и мужской силы!» Под эти слова мне привязали правую ногу. «Он явился к истощённым женщинам в своём истинном обличии — великий, могучий мужчина с рогами, пылающими глазами и огромным фаллосом. Муран-Тонг накормил голодающих женщин жураль. Каждой он наполнил дополна желудок своим божественным питательным семенем». Аникка нежно вытянула мою руку за голову и привязала её к изголовью каменной кровати. «Затем Муран-Тонг отправился в джунгли. Он сокрушил злых духов, путающих дороги. Сразу же мужчины жураль обнаружили путь домой и начали возвращаться с добычей. Некоторые горевали, ведь потеряли жён и дочерей. Остальные же возрадовались. Когда последний мужчина жураль вернулся в своё племя, явился из джунглей и великий Муран-Тонг». Мою вторую руку так же вытянула девушка и привязала к другой руке. «Женщины и мужчины стали славить Муран-Тонга и молиться ему!» Все женщины в комнате отошли от стен и окружили моё связанное тело. Они все шептали какую-то молитву. «Бог принял благодарные молитвы. Перед тем, как покинуть племя, он сказал женщинам: отныне он не оставит племя и будет вселяться в каждого мужчину племени в день его совершеннолетия на одну ночь, чтобы вновь накормить женщин своим священным семенем! Лишь после этого мужчина будет являться полноправным представителем жураль и находить себе пару среди женщин жураль. Ночь опустилась на землю!» Мне завязали глаза широкой повязкой. «Поприветствуем же Муран-Тонга на этом ложе и вкусим же его семя!» Все женщины воскликнули имя бога, а барабаны резко смолкли. «По традиции, первую пробу снимет наша жрица. Затем честь подарить тебе удовольствие будет у меня. А уже потом остальные», — обжёг горячим дыханием моё ухо шепот Аникки.
