- Пап, я совсем забыла, я на сегодня к зубному записана на шесть тридцать. А Ленку не с кем оставить. Я её к тебе закину, а? На пару часиков, не больше, окей? - дочь тараторила в трубку, как из пулемёта.
- Ну ладно, привози, - я вздохнул, - Вообще-то уменя тоже планы имелись на вечер...
- Ну папуууль! - заныла Наташка.
- Сказал же - привози, - проворчал я.
- Целую! Люблю! Через полчасика буду! - дочь аж взвизгнула от радости.
Удивительно, но ровно через полчаса она уже звонила в дверь. Я открыл - Наташка улыбалась на пороге во весь рот. Внучка кинулась обниматься, поцеловала меня в обе щёки, я её тоже, после чего она пулей усвистала в комнату и уселась перед компьютером.
Дочь выглядела вполне себе сногсшибательно: белое летнее платье, красный пиджак и красные, в тон, босоножки.
- Странно ты к зубному вырядилась, - удивился я.
- Нормально, - Наташка пожала плечами и хитро улыбнулась, - Не в халате же мне к врачу ехать.
- Мда, - промычал я, - Чаю попьёшь?
- Спасибо, папуль, но времени в обрез. Ехать надо.
- Ну хоть зайди что ли. И так редко меня навещаешь.
- Ну, давай. Минуток пять-десять посижу, - согласилась дочь.
Скинула босоножки, сняла пиджак и прошла в комнату. Мне бросилось в глаза, как свободно колыхнулась грудь под платьем. "Без лифчика она ходит что ли?" - мелькнула мысль.
Наташка уселась в кресло, а потом зачем-то подошла к открытой балконой двери, замешкалась там на мгновение. Тут я снова слегка остолбенел: её тонкое белое льняное платье просвечивалось заходящим солнцем насквозь, и каждый изгиб её фигуры был открыт моему взгляду. Слегка раздвинутые ноги давали возможность увидеть очаровательный треугольный просвет в районе промежности. Но самое главное, что тут же бросилось мне в глаза, - она была без нижнего белья!
"Вот это номер..." - подумал я. " А она точно к зубному собралась? Это что, сейчас так к зубному ходят - без трусов и без лифчика?"
- Наташ, а что у тебя за дантист? Хороший? А то я бы тоже записался, - ехидно поинтересовался я.
- Хороший, да, - она притворно нахмурилась и скорчила рожу.
- Ну дала бы телефончик что ли, - продолжил я свои подъёбки.
- Ну пап, ну чего ты, - Наташка слегка смутилась, - Ты же понимаешь, куда я собралась. Не прикалывайся.
- Ну да, ну да... - я понятливо покивал головой
- Папуль, тебя обманывать бессмысленно. Ты ведь у меня сыщик знаменитый! - она рассмеялась, - Хотя он и в самом деле зубной врач.
И тут же:
- Ой, я уже опаздываю! - заспешила, засуетилась дочь, чмокнула Леночку, потом меня и метнулась в коридор.
Мы с внучкой вышли на балкон, помахали ей рукой, посмотрели, как она отъехала от дома и засобирались на детскую площадку.
Но не прошло и сорока минут, как наташина машина снова въехала к нам во двор. Я окликнул Леночку, ткнул пальцем в сторону вернувшейся мамы, поднялся со скамейки, и мы двинулись к подъезду.
- Ты чего так быстро? - удивлённо спросил я у дочери.
- Этот идиот, - со злобой в голосе начала она, - Этот болван назначил на это же самое время ещё одной... - тут она вдруг запнулась на секунду, взглянув на Леночку, - Одной пациентке, блин. Склеротик! Ну, я развернулась и уехала.
- Могла бы и подождать - пожал я плечами.
- Не шути так! - фыркнула Наташка, - Ладно, пап, спасибо тебе. Мы с Ленкой поехали домой.
- Ну ладно, давай. Пока. Да не забывай звонить что ли, а то вспоминаешь про меня только когда тебе надо.
- Ну, не ворчи, не ворчи. Всё, целую.
Они с внучкой чмокнули меня и укатили. А я вернулся домой, уселся в кресло и задумался.
После развода с мужем Наташка не заводила серьёзных отношений, насколько мне было известно. Но обычно и не делала особого секрета из своих нечастых скоротечных интрижек, иногда даже делилась со мной своими мыслями и соображениями на этот счёт. Разумеется, не описывала в деталях свои интимные встречи, но, по крайней мере, время от времени советовалась по поводу личных качеств того или иного кавалера.
Вообще со мной она как-то довольно легко находила общий язык. Гораздо легче, чем с моей женой, которую я похоронил три года назад. Мать всегда старалась доминировать, подчеркнуть свою ведущую роль в отношениях с дочерью, а я выстраивал отношения с ней как с равной, и Наташке это, естественно, нравилось больше, чем мамины директивы.
Короче говоря, на этот вечер планы моей дочери были явно разрушены, и ей пришлось укатить домой, несолоно хлебавши. Я же отнёсся к этому философски - ну, не сегодня, так потом она своё возьмёт в любом случае.
Подойдя к раскрытой балконной двери, чтобы полюбоваться летним закатом, я вдруг вспомнил, как здесь, на этом же самом месте, час назад стояла моя дочь, и как солнечные лучи пронзали насквозь её платье, высвечивая наташкин силуэт во всей красе, со всеми привлекательными подробностями. И тут на меня внезапно накатило странное и острое чувство волнения, то, что англичане называют "бабочки в животе" - словно перед экзаменом.
Я снова уселся в кресло и попытался разобраться, что это, собственно говоря, со мной было, и почему я так неожиданно возбудился. Ведь поначалу, когда я только увидел её там, в дверном проёме, ничего кроме удивления я не испытал. Что же изменилось? И пока я напрягал извилины в попытках разобраться в самом себе, я с немалым изумлением ощутил, что эти размышления вызвали у меня совершенно неожиданное шевеление в штанах.
"Ну, всё. Приплыли!", - подумал я. "Просто какой-то юношеский спермотоксикоз". Правда, признаться, были основания для такой реакции. После смерти жены у меня так и не появилось постоянной женщины. Три-четыре раза за все годы я вызывал проституток. Ну и частенько сбрасывал давление у монитора компьютера, шарясь по порносайтам.
Как бы то ни было, но в данный момент сексуальное желание ощущалось мною в полной мере, и рука буквально сама полезла в трусы. Я уже совсем было собрался пойти в туалет и заняться банальным самоудовлетворением, когда до меня вдруг дошло, что я, негодяй такой, по сути дела собрался дрочить на свою собственную дочь.
"Однако", - подумал я, - "всё это неожиданно как-то". Но заниматься дальнейшим самокопанием не стал, посколько с сексуальным инстинктом бороться, как известно, крайне тяжело. Поэтому мысли о грехе меня не остановили, и желание подрочить у меня не пропало.
Короче говоря, сходил я в туалет, отмотал туалетной бумаги и уселся в кресло у компьютера, намереваясь опять для стимуляции пошариться по интернету в поисках горяченького. Но в этот момент очередная мудрая мысль осенила меня. "Какого чёрта!", - сказал я себе, - "Ведь у меня же сохранилась куча пляжных фотографий с Наташкой!"
И вот, слегка трясясь от возбуждения, я нашёл на компьютере заветные папочки с фотками. Для начала выбрал ту, где хранились снимки с нашей последней совместной семейной поездки на Красное море, в Египет. Боже мой! Одиннадцать лет назад! Ещё была жива жена, а дочери было тогда 18 лет.
Дрожжащими руками щёлкнул мышкой - вот дочь в купальнике стоит в море по щиколотку. Стройная фигурка, торчащие грудки прикрыты полосатым купальником, руки разведены, ножки расставлены. Я увеличил фото до максимума, разглядывая каждый сантиметр её тела. И вроде бы не порно, никакой обнажёнки, никаких особо соблазнительных поз, но тем не менее член у меня стоял, как каменный.
В общем, выходило так, что я реально стал дрочить на собственную дочь. Удивительно, но никаких моральных терзаний по этому поводу я не ощутил. Более того, начал рыться в сети в поисках сайта типа "раздень девушку", чтобы получить ещё более острые ощущения. Поиски, к моему полному удовольствию, увенчались успехом, и я, изнывая от похоти, загрузил на сайт несколько фотографий Наташки - и не только пляжных.
Скачал обработанные нейросетью фотографии. Они получились удивительно качественными, причём всё выглядело абсолютно реалистично и пропорционально: фигура, грудь, ноги, бёдра, талия - всё наташкино, как настоящее. Капая слюной, я смотрел одну за одной и дрочил, как школьник. Наконец, кончил аж два раза. После чего, успокоившись и удовлетворившись, я скинул все картинки с обнажённой дочерью в одну папочку, назвав её New Photos, и со чистой совестью пошёл спать.
Прошло недели полторы. За эти дни я неоднократно залезал в заветную папочку на своём десктопе - полюбоваться теми самыми картиночками и от души подрочить. Я так привык к этому, что даже слегка испугался за своё психическое и сексуальное здоровье. В конце концов дал себе слово, что впредь сокращу эти сеансы порочного наслаждения до двух в неделю.
Наташка за это время позвонила мне только раз. При этом я поймал себе на том, что стал воспринимать общение с ней, даже вот такое телефонное, как-то по-другому. Как с женщиной, которой меня связывают не родственные, а сексуальные отношения. Вероятно, дочь тоже заметила что-то необычное и даже спросила:
- Папуль, ты здоров? У тебя всё в порядке?
- Абсолютно! - ответил я не колеблясь, - А что такое? Почему ты вдруг спросила?
- Просто как-то странно ты стал звучать. Тембр голоса изменился что ли.
- Да ну, тебе показалось, - я даже слегка перепугался и постарался сменить тему, - Скажи лучше, ты не собираешься ко мне в гости?
- На этой недельке может быть заскочу. Всё, целую! - и Наташка отключилась.
В субботу они с Леночкой приехали. Мы решили для начала немного погулять все вместе в Сокольниках, а потом где-нибудь там и пообедать. Я в присутствии дочери ощущал некоторую скованность и дискомфорт. Как с человеком, которого застал в какой-то неловкой ситуации, за которую самому стыдно, и теперь не знаешь, как себя с ним повести.
И Наташка это заметила.
- Пап, что это сегодня с тобой? Ты словно сам не свой.
- Не обращай внимания, малыш, наверно просто устал за неделю, - сказал я первое, что пришло в голову.
