...Городок у нас старый, рабочий, маленький, почти все друг друга знают. Были несколько заводов построены перед войной, при них - научные институты, конструкторские бюро. Были в свое время рабочие и "интеллигентские" кварталы, потом, в перестройку, одни заводы позакрывались, другие по конверсии перевелись на мирную продукцию. Дома пустели, ветшали, их сносили, на их месте строили новые, заселяли очередниками. Так и получилось, что все перемешалось. И несколько лет назад моим соседом оказался священник, настоятель храма Живоначальной Троицы (так, кажется) в двух кварталах от нашего дома.
Мы часто встречались, уходя на работу в одно время. Я его чинно приветствовал "Доброе утро, отец Илларион", и он меня величал по имени-отчеству.
Не раз пытался провести среди меня душеспасительную беседу типа "Приходите ко мне на исповедь, покайтесь в грехах". Я отнекивался, ссылался на занятость. Не люблю я этих церковников, не понимаю и не хочу с ними общаться. Но соседский долг требовал хороших отношений, поэтому я неизменно был учтив и предупредителен.
Вскоре он понял, видимо (как ни крути, но по долгу службы священники - неплохие психологи) , что для церкви я человек потерянный, и больше ко мне не приставал.
Была у него и жена Елена Александровна - безобразная колышущаяся толстуха, мрачная и неразговорчивая. На мое приветствие она отвечала молчаливым кивком.
Их дочери Маше на тот момент исполнилось пятнадцать лет. Я наблюдал за ней еще начиная с тех пор, как она была нескладной девочкой, но постепенно превратилась в зрелую девушку. Правда, красавицей я бы ее не назвал. Фигура да, пристойная, не лишенная остатков детской угловатости, но бледная кожа и вздернутый нос ее не красили. Одевалась она скромно и чопорно - никаких мини-юбок или открытых декольте.
Она была скромна и молчалива, даже, я бы сказал - пуглива. Чувствовалось, что отец держит ее в ежовых рукавицах. На меня, да и на весь мир, она смотрела глазами затравленного зверька. Я ни разу не видел, чтобы она улыбалась, тем более - смеялась. Говорила она всегда тихо, не глядя в лицо, при этом руки ее смущенно теребили рукав или сумку.
В тот памятный день стояла невообразимая жара - в четыре часа дня дошло до тридцати двух. В офисе надрывались кондиционеры, из кладовки были излечены пыльные шумные вентиляторы, и все равно народ сидел, обмахиваясь папками.
А сидеть предстояло плотно - из головной организации прибыла комиссия в составе трех авторитетных товарищей, в том числе Юлии Владимировны. Симпатичная баба, в городе муж и одиннадцатилетний сын.
Так получилось, что она проверяла именно мою работу, и мы много общались. У меня все было сделано правильно и стало видно, что проверка доставляет нам обоим удовольствие. Таким образом наши отношения сразу стали хорошими, она отпускала комплименты в адрес моей работы, я - ее внешности. Да еще жара сыграла свою роль: одета она была в легкое платьице, а, нагибаясь над рабочим столом, открывала вид на полную грудь. Так что мои мысли направились во вполне определенном направлении...
После окончания проверки все отметили это событие. Выпили немного - две бутылочки директорского коньяка на шестерых, но для снятия некоторых ханжеских барьеров этого хватило.
Дальше все пошло по накатанной колее - приглашение в гости, неподдельный интерес к берлоге старого холостяка, естественный переход на "ты", запоздалый брудершафт, легкий поцелуй, переросший в засос, моя рука на ее потной ляжке, совместный душ с минетом, кровать... Кто из нас не проходил этим стандартным маршрутом?!
Юля оказалась весьма страстной особой - кричала так, что у меня уши закладывало. Она была на все готова и быстро соглашалась: что же, дамочке, видно, приелся супружеский секс, и потянуло на новые ощущения. Она была явно рада, что в нашем богом забытом городке она нашла достойного партнера!
После первого совместного оргазма мы высказали друг другу кучу комплиментов и вместе пошли мыться - от жары пот с нас лил градом.
Как обычно после секса, потянуло на курево. Накинув полотенце на бедра, я вышел на балкон.
На соседнем смежном, отделенном только перилами и узким промежутком, балконе, я краем глаза заметил какое-то быстрое движение, колыхнулась занавеска. Я знал, что это балкон Машиной комнаты. Там было темно. Ветру было взяться неоткуда - воздух весь день был горяч и неподвижен.
Нетрудно было догадаться, что здесь происходило - мое пыхтение и Юлины стоны были великолепно слышны на смежном балконе (да что там балконе - на улице тоже) . Мало кто (тем более пятнадцатилетняя девушка) отказался бы от соблазна послушать этот бесплатный концерт, саунд-трек к порнофильму.
Сначала мне стало неловко, но потом я подумал, что с моей стороны религиозные нормы соблюдены - разведен был аж восемь лет. Правда, что-то насчет "не возжелай жены ближнего своего"... Хотя какой он мне ближний?!
Вернувшись в комнату, я вполголоса поделился с Юлей своими наблюдениями и заодно рассказал о семье отца Иллариона.
К моему удивлению, Юля слушала со вниманием и, как мне показалось, напряжением. Я сначала истолковал его превратно:
- Придется тебе в следующий раз заткнуть рот подушкой.
- И не подумаю, - возмутилась она, - Я всегда кричу!
- И что делать?
Юля долго молчала.
- А у нее парень есть?
- Не замечал. Думаю, отец не позволит - она же несовершеннолетняя.
- Ты думаешь, она девственница?
- Я не проверял, - пошутил я, но Юля была серьезна:
- Давай ее пригласим сюда.
- Зачем?!
Юля долго молчала, кусая губы.
- Мы же все равно расстанемся завтра... Мне не важно, что ты подумаешь. Короче, я... Я бисексуалка.
- И что?
- Я... обожаю с мужчиной и женщиной одновременно.
Сначала мне эта идея не понравилась. Я тоже не против секса с двумя женщинами, но только если одна из них - не дочь священника, девственница, да еще и соседка.
- И ты хочешь заманить ее к нам?
- Не то слово, как хочу.
- Ладно, попробуй, - сказал я.
Я был уверен, что у нее ничего не получится, и вопрос будет исчерпан сам собой. Но Юля решительно накинула платье на голое тело и вышла на балкон.
- Здравствуй, - услышал я ее голос.
- Здравствуйте.
- Как тебя зовут?
- Маша
- Меня Юля. Ты почему дома, гулять не идешь?
Долгая пауза.
- А где гулять?
- Ну, не знаю, на дискотеку сходи. У вас в городе есть дискотеки?
- Есть. Но меня папа не пускает.
- Почему?
- Он говорит, что там грех, разврат и наркотики.
- А ты сама что думаешь?
- Не знаю...
- У тебя есть парень?
- Нет.
- И не было?
- Нет.
- Тоже папа не позволяет?
- Да... Он говорит, что до восемнадцати лет православная девушка не должна встречаться с мужчинами.
- А тебе хочется?
- Да... - тихо ответила Маша.
- Ты сейчас слышала, что здесь происходило?
Маша не отвечала.
- Понимаешь, - вкрадчиво заговорила Юля, - мы с твоим соседом понравились друг другу и решили доставить друг другу удовольствие. А из-за жары открыли балконную дверь. В этом нет ничего постыдного. Это просто секс между мужчиной и женщиной. Понимаешь?
- Понимаю.
- Тебе понравилось слушать?
Маша не отвечала.
- Послушай, - продолжала Юля, - ты все делала совершенно естественно. Я в твоем возрасте тоже подсматривала и подслушивала, как взрослые занимаются сексом. Мне это очень нравилось, и я даже ласкала себя в такие минуты. Тебе нравилось слушать?
- Да... - я не слышал, что сказала Маша, возможно, она просто кивнула.
- А посмотреть хочешь?
- Посмотреть?!
- Да. Заходи.
- Я... не могу. Папа не разрешает выходить из квартиры.
- Почему?
- Он говорит, что я пойду на дискотеку совершать блуд...
- Ты не пойдешь на дискотеку и не будешь совершать блуд. Ты просто посмотришь. Блуд будем совершать мы. Понимаешь, мы все равно будем это делать. Так ты будешь только слушать, а я предлагаю тебе посмотреть.
- Я не могу... Папа с мамой ушли и заперли дверь. Я не могу выйти из квартиры.
Я чуть не выругался. Ох уж эти мне оголтелые клерикалы!
Юля молчала, и тут я решил придти к ней на помощь. Закурив, я вышел на балкон.
- Привет, Маш.
- Здравствуйте, дядя Толя.
- О чем разговор, девчонки?
- Вот, зову Машу к нам, - повернувшись ко мне и подмигнув, сказала Юля, - а ее папа в квартире запер.
- Так какие проблемы? Перелезай!
Эта простая мысль в женскую голову прийти не могла - балконы разделял промежуток сантиметров в двадцать.
Маша, красная то ли от возбуждения, то ли от смущения, смерила взглядом расстояние.
- Не бойся. Я тебя подержу. Ты никуда не упадешь, это совершенно безопасно. Помнишь, как твой папа забыл ключи и захлопнул дверь? Я просто перелез и все. Помнишь?
- Да.
- Давай, лезь.
Я подошел к перилам и протянул руки.
- Перекидывай ногу. Я тебя буду держать крепко-крепко. Не бойся.
Но Маша сомневалась.
- Хорошо, тогда отойди.
Я быстро перемахнул через перила на ее балкон, при этом полотенце на секунду задралось и Маша явно увидела мой болтающийся член, но мы оба сделали вид, что этого не было.
- Смотри, - сказал я, становясь сзади, - ты перекинешь сначала одну ногу, потом другую. Я тебя обхвачу и буду держать. Потом ты продвинешься вперед и встанешь на ноги.
Она нерешительно задрала юбку и перекинула одну ногу. Я успел отметить, что ножки у нее несколько худые и для лета совершенно неестественно белые, но вполне себе ничего. Руками я осторожно взял ее за бока, почувствовав, что лифчика на девочке нет (и правда, кто же носит лифчик дома, да еще в такую жару?) .
Через минуту она, а потом и я, оказались на моем балконе. На этом свою часть работы я посчитал выполненной и подмигнул Юле.
- Проходи, - сказала она Маше, подмигнув мне в ответ.
