Я густо краснела, слыша из-за приоткрытой двери стоны и всхлипы удовольствия. Смотровое окошко в двери открывало вид на небольшую палату, и только обнаженное тело блондинки в ней, пристегнутое плотными ремнями к причудливому механизму, выдавало необычное предназначение этого больничного крыла. Стон удовлетворения раздавался всё громче, но при этом оставался приглушенным, словно... Украдкой заглянув в окошко еще раз, я постаралась рассмотреть девушку, чтобы подтвердить догадку. И не ошиблась — на ее лице под повязкой на глазах виднелись ремешки-застежки кляпа.
— Тебе не следует смотреть, — мягко сказала заведующая, отвлекая меня от завораживающей картины. — По крайней мере, все подробности, которые ты здесь увидишь, не должны появиться в твоем дневнике практики.
— Конечно, Оксана Викторовна! А... ремни...
— Ремни? — Женщина легко улыбнулась — Просто формальность. Движения пациентов могут нарушить... ход процедуры. Очень важно, чтобы они получали стимуляцию непрерывно.
"Непрерывно" — последнее слово эхом отозвалось у меня в голове, вызвав странные ощущения. Я вновь аккуратно заглянула в смотровое окно, чувствуя, как собственное тело наполняется жаром. Услышав мое тяжелое дыхание, Оксана отвлеклась от записей в блокнот и негромко проговорила:
— Поэтому двери в эти палаты звукоизолированы. Звуки, которые из них доносятся, могут... отвлекать наш персонал от работы. Эту палату мы приоткрыли в качестве исключения для тебя.
Словно в подтверждение слов заведующей, пристегнутая девушка издала громкий и протяжный стон наслаждения. Я смущенно смотрела на ее борьбу с ремнями, опоясывающими ее нагое тело.
— Оксана Викторовна, — полушепотом спросила заведующую. — А она знает, что мы за ней наблюдаем?
Женщина медленно закрыла блокнот и щелкнула шариковой ручкой. Черты лица выражали несвойственную для нее серьезность — от ее улыбки не осталось и следа. Какое-то время она смотрела прямо перед собой, размышляя, затем взглянула в комнату и так же тихо ответила:
— Если тебя интересует этика — нет, она не настоящий пациент, — задумчиво произнесла Оксана. И тут же добавила: — но цикл стимуляции проходит самый настоящий. Ты сама это видишь.
"И слышу" — я подумала про себя, уже более внимательно рассматривая девушку, теперь уже не понимая, как ее называть. Пациентка, подопытная, испытуемая?
— А... Кто она? Я имею ввиду, не имя, а...
— Можешь называть добровольцем, — улыбнулась Оксана. — Она очень желала попробовать нашу процедуру.
Я поймала себя на мысли, что разделяю любопытство пристегнутой девушки. И даже несколько... завидую ей? Мысли о том, что она могла чувствовать, заводили меня, но я старалась не подавать виду. Пытаясь сохранить непринужденное выражение лица, я решила задать вопрос "по теме практики":
— Оксана Викторовна, а как настраивается стимуляция?
— Мы всё еще исследуем, как разные шаблоны вызывают сексуальный ответ у разных испытуемых, но уже нашли много эффективных закономерностей — не скрывая гордости в голосе, ответила заведующая, поправляя свои волосы. — Стимуляция подбирается автоматически. В зависимости от... условий.
Мне показалось, что на ее лице мелькнула тень ухмылки.
* * *
Оксана Викторовна взглянула на наручные часы и ахнула:
— Бланки... Должна была давно занести. Подожди меня здесь, и мы продолжим нашу экскурсию, но никуда не заходи сама без сопровождения, хорошо?
Я кивнула и оглянулась на удаляющуюся заведующую, не удержавшись от выдоха облегчения. Скрывать свое возбуждение было очень тяжело. Закусив губу, я уже смело заглянула в окошко и... поняла, что хочу взглянуть поближе. Воровато оглянувшись в коридор и убедившись, что в нем никого нет, тихо приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Паутина ремней цепко держала нагую девушку. Несколько из них тугой хваткой фиксировали бедра. Повязка на ее глазах выглядела надежной, но я боялась, что могу выдать себя каким-то шумом.
Дверь поддалась под моими руками и приоткрылась сильнее, к счастью — бесшумно. Сделав аккуратный шаг внутрь, я наконец расслышала легкий гул механизма, работающего между ее ног. Это не было похоже на гудение обычного вибратора. Заинтригованная, я аккуратно и бесшумно стала шаг за шагом приближаться к девушке, буквально закусив свои губы, чтобы случайно не проронить ни слова и ни выдоха.
Каждый шаг давался всё тяжелее. Я словно чувствовала себя опьяненной, раздираемая чувствами невероятного возбуждения, страха и любопытства. Приблизившись к пристегнутой вплотную, я заметила нижнее белье, лежащее прямо на полу перед ней.
"Настолько спешила на процедуру, что даже не сложила его куда-то" — почему-то пришла глупая мысль в голову, и вызвала у меня легкий смешок.
Пристегнутая девушка резко прекратила стоны и замерла, повернув голову. Я похолодела от страха, осознав, что выдала себя. Что дальше? Моей практике конец, а может о моем поступке узнают и на кафедре? Я стала делать тихие шаги обратно спиной к двери и увидела, как пристегнутая стала изо всех сил извиваться в ремнях и пытаться что-то говорить сквозь кляп. Это продолжалась доли секунды, после чего со стороны устройства раздался тихий щелчок, и легкий гул механизма дополнился ритмическими хлюпающими звуками. Девушка издала протяжный стон, прогнувшись в спине в ременных петлях, а затем, закусив кляп, стала извиваться в них, словно фурия.
Я замерла на месте, не зная, что делать. Возможно, я нарушила программу? Испугала бедную девушку? Она теперь точно знает, что в комнате с ней кто-то стоял! Мне нужно бежать из этой комнаты, пока кто-то не увидел, что я здесь! Я сделала еще один шаг спиной к двери.
Испытуемая задергалась сильнее, замычав что-то в кляп. Я развернулась и выбежала из комнаты, под очередной щелчок, участившийся периодический звук, возглас в кляп и скрип ремней. Закрывая дверь, я наконец позволила себе пытаться отдышаться. Сердце бешено колотилось, словно норовя выпрыгнуть из груди. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала ниже живота. Немного успокоившись и постояв около стены, я быстрым шагом пошла по коридору прочь. Нельзя, чтобы кто-то еще заметил, что я была здесь в это время.
* * *
Я пыталась выглядеть непринужденно, но пальцы рук, держащие стаканчик кофе, предательски дрожали. Мне было сложно сказать, от страха или перевозбуждения. Эта штука, к которой была пристегнута девушка — испугала меня, но и впечатлила до глубины души. Я проклинала себя за то, что так и не взглянула мельком, как она устроена, как она работает.
Сегодня возможно мой последний день практики. Потом пристегнутая всё расскажет заведующей, и меня уже никто сюда не пустит. Может, всё-таки посмотреть, пока осталась возможность?
Я взглянула на часы. Шел обеденный перерыв и, наверное, весь персонал находится у себя в кабинетах. Можно осмотреть пустую камеру с таким же устройством. И меня вряд ли кто-то увидит!
Уже через пару минут, заглянув в смотровое окно той комнаты и убедившись, что девушка всё еще пристегнута, я легонько толкала дверь в соседнюю "палату". Как хорошо, что они не запирают эти двери! И я не ошиблась — в палате действительно стояло такое же устройство.
Закрыв дверь комнаты, я тихо подошла к нему, вновь испытывая опьяняющее чувство возбуждения и любопытства. Оглянувшись обратно на смотровое окно, и успокоившись, что на меня никто не смотрит, я присела около устройства, изучая его. Беглый взгляд по нему не дал мне ответов на многие вопросы. Я выдохнула с досадой.
"На что я надеялась... Я ведь не пойму, как оно работает, просто осмотрев его."
Я встала и уже хотела развернуться, чтобы уйти, но в последний момент осознала, что буду до конца жизни корить себя, если хотя бы не почувствую, каково это — лежать на этом устройстве.
Вскоре я уже стояла в комнате в одном белье. Снова оглянувшись на смотровое окно, я потянулась руками к своим бедрам. Трусики упали на пол, я перешагнула их и прилегла на подставку устройства, обитую теплым и приятным на ощупь материалом.
Я никогда не увлекалась бдсм и ни разу в жизни не была связанной. Любопытство манило меня и, пощупав руки около бедер, я нашла застежки висящих ремней и на минутку соединила их. Ремни нежно охватили мои бедра и талию. Я попыталась шуточно поизвиваться телом и была удивлена, насколько плотно они держат меня в этом положении. Я никогда не испытывала ничего подобного — это было очень необычно!
Взгляд зацепился за лежащий около меня кляп и повязку для глаз. Руки потянулись к ним, словно боясь, что я могу передумать...
...Шарик сидел во рту плотно и комфортно. Я постаралась тихо произнести "Вот ты и связана" и теперь сама почувствовала, каково это — неразборчиво мычать в кляп в попытке сказать хоть что-то внятное. Глупо хихикнув про себя, я натянула повязку глаз на голову, и мир вокруг меня погрузился в темноту.
