Подруг и знакомых у моей мамы было много. Она сама по себе общительный человек, да и работа заведующей продуктового магазина к этому обязывала. По этой причине мою мать часто звали в гости на различные праздники и дни рождения. Вот и в этот раз, зимой мать, вернувшись с работы, сообщила нам с отцом, что она завтра в субботу едет в деревню на свадьбу своей школьной подруги. Она выдает замуж дочь и попросила мать помочь ей с готовкой еды на свадебные столы.
— Но одна я туда не поеду. Там дорога через лес, а я боюсь в одиночку по нему идти. Придётся кому-то из вас со мной ехать в деревню. Мужики. - произнесла мать, снимая с себя в прихожей меховое пальто и тёплые сапоги.
— Я пас, Нина. Ты же знаешь, что мне нельзя, - с сожалением ответил жене отец, сидя за столом с кружкой горячего чая в руке.
Услышав от супруги, что ей требуется спутник для поездки в деревню на свадьбу, где водка и другие крепкие напитки будут литься рекой целых два дня без остановки. Бесцветные равнодушные глаза папаши мигом ожили, но тут же погасли. Отец только недавно вышел из очередного запоя и пить ему категорически было нельзя. Из - за риска загреметь в ЛТП, куда его собирались отправить с работы. И по этой причине единственным напитком для моего отца стал чай. Его папаша дул ведрами.
— Тогда ты, сынок, со мной поедешь. Мне сильные руки нужны будут сумки с продуктами нести. А от твоего отца толку нет. Он тяжелее стакана уже ничего и поднять не сможет. - мать презрительно посмотрела на мужа, который к сорока годам совсем спился и одряхлел, и, не спрашивая моего согласия, прошла в туалет, захватив по пути с трюмо газету " Советская торговля".
Мамаша любила, сидя на толчке, почитать прессу и политически подковаться. Ведь она была партийной, в отличии от нас, и имела партбилет ЦК КПСС. А ещё являлась передовиком производства. И фотография матери висела на городской доске почета.
— Зато у меня руки " золотые, ", и мне не нужно мешки с сахаром ворочать. Как тебе, Нина. Сколько раз я отказывался от предложений уехать на работу в Москву. Меня в любой московской автоколонне с руками оторвут. А всё из-за вас в этой глуши прозябаю. - обиженно ответил жене отец, доставая с досады из пачки Беломора папиросу и, постучав мундштуком об стол, взял с газовой плиты спички, вышел курить на лестницу в подъезд.
Мать не разрешала мужу курить на кухне и вообще в квартире. Она недавно достала жутко дефицитные финские обои и приклеила их во всех комнатах. И боялась, что табачный дым может их испортить. Хотя сама курила. Но делала это, стоя у окна на кухне, выпуская дым от сигарет в форточку.
— Да тебя через неделю из Москвы попрут, Саша. Стоит только раз в запой уйти, и всё! - крикнула через дверь туалета мать. Но отец её уже не слышал. Он вышел курить на лестницу в подъезд.
Папаша работал автослесарем в Сельхозтехнике, и у него действительно были " золотые руки. " Отец мог починить с закрытыми глазами любую машину. Но его умение сгубило пристрастие к водке.
Папа был запойным алкоголиком и мог на неделю уйти в запой. Начальство терпело его пьянки из-за того, что он был умелым работником.
Но всякому терпению приходит конец. И директор предприятия, на котором трудился отец, предупредил его. Что следующий его запой окончится в ЛТП. Отца на полном серьезе решили отправить на лечение от алкоголизма в Лечебно Трудовой Профилакторий на год, если он ещё раз придёт на работу пьяным.
По этой причине папа Саша и не поехал с женой на свадьбу. Да и мать сама не хотела его брать с собой изначально. По сравнению с ней, моложавой тридцати шестилетней шатенкой. Сорокалетний супруг с пропитым лицом и рыжими прокуренными усами выглядел сущим бомжом. И матери было стыдно показываться с ним на людях.
По этому она выбрала меня, рослого восемнадцатилетнего парня. Способного не только нести тяжёлые сумки с продуктами. Но и защитить, если это понадобится.
Хотя мне ехать с матерью из города в село, где придётся два дня сидеть за столом и смотреть на пьяные лица, не очень то хотелось. Но ослушаться мать я не мог. Она обещала купить мне весной мотоцикл. И не абы какой, а самую настоящую " Яву 350 ". И я был полностью в её власти.
Вечер прошёл как обычно. Мать приготовила ужин - толченую картошку с селёдкой и котлетами, и, поев, мы втроём с кухни перешли в зал смотреть программу " Время, " а после нее в обязательном порядке шёл фильм.
Днём по телевизору ничего стоящего не показывали. И только вечером, после девяти, можно было увидеть что-то интересное.
— Завтра рано вставать, Костя. На первом автобусе в деревню поедем. Так что ложись спать, сынок. А я сумки соберу с собой в поездку и тоже лягу. И ты, Саша, ложись. Нечего понапрасну свет жечь. - сказала мать, после того, как шедший по окончанию программы " Время " художественный фильм закончился. И после него началась передача " Прожектор Перестройки. " Смотреть которую действительно было лишней тратой времени и электроэнергии.
— Ты там за матерью присматривай, сынок. Чтобы не приставал никто. А то на свадьбе пьяных полно. - тихо сказал мне отец, дождавшись, когда жена уйдет на кухню собирать сумки в деревню.
Папа Саша уже не спал с женой в общей постели в спальне. Мать выселила его в зал на диван ещё во время моей учебы в младших классах. Отец постоянно приходил с работы пьяным. И матери надоело нюхать его перегар. Да и на почве пьянки папаша уже не мог удовлетворять в постели моложавую жену и поэтому спал от нее отдельно.
У меня была своя комната, а у матери своя. И только этот придурок алкаш папаша, променявший красавицу жену на бутылку, спал в зале на жестком диване, пьяно храпя и распространяя на весь дом запах перегара.
— Не переживай, пап. Посмотрю. Конечно. - ответил я отцу в желании ему угодить, но, естественно, не собирался шпионить за матерью.
Наоборот, мне было бы интересно посмотреть, как мама Нина наставит этому придурку " рога ". Да и она, скорее всего, еблась от мужа на стороне. Не у нас в городке, который похож на одну большую деревню и где всё про всех известно. А на южных курортах? Вдали от дома.
Матери, как передовику производства, ежегодно райпо выделяло путевку на Юг, в санаторий. И мама Нина ездила отдыхать одна, без нас с отцом. И возвращалась с Юга заметно посвежевшая и в хорошем настроении.
Мать после возвращения с Юга была к нам добра как никогда, и отец в эти дни ходил поддатый. Жена приносила с работы домой бутылку и наливала пропойце мужу. И отцу было невдомёк, что поит она его вином из-за того, что ее хорошо проебли на курорте волосатые армяне. И возможно не только во влагалище, но и в попу. А попец у мамы Нины был зачетным. Кавказцы падки на такие жопы.
— Я же тебе говорила, ложись спать. Утром не поднимешься. - сказала мне мать, когда я вошёл к ней на кухню.
Мама Нина стояла у окна возле открытой форточки и курила сигарету, поставив ногу на низкий табурет, на котором она обычно сидела во время чистки картофеля. Но сейчас этот табурет выполнял роль подставки и держал на себе нежную женскую ногу. А у меня при виде курящей матери моментально встал колом член в штанах.
Мать переоделась в домашний халат, и его полы разошлись. Когда она поставила ногу на стул. И мне была видна во всей красе почти полностью её гладкая белая ляжка.
— Я знаю, мам. Пить сильно захотелось после селёдки. Попью и пойду спать. - ответил я матери, подходя к холодильнику, в котором стояла бутылка лимонада и искоса посматривая в сторону окна, стараясь незаметно разглядеть прелести мамы Нины.
Мамаша не баловала меня в плане нижнего белья и хождения по дому в трусах и в лифчике, как это делала, например, мать моего одноклассника Гриши. В этом плане мама Нина была консервативна. Она даже своё нижнее грязное белье, трусы и лифчики стирала отдельно и никогда не оставляла их в общей корзине с грязным бельем. А тут обнажила ляжку почти до самой письки.
— Попей и ложись. И учти, Костя. Мне всё равно, выспишься ты или нет. Я тебя подниму в пять утра и пойдешь со мной на автовокзал. - зло произнесла мать и, увидев, что я искоса рассматриваю её ляжку, выбросила окурок сигареты в форточку и сняла ногу с табуретки.
Но сделала это неспеша, словно давая возможность взрослому сыну разглядеть, что у нее под халатом. Хотя могла бы, по идее, сначала снять ногу с табуретки и запахнуть халат, а уже потом бросать окурок. Но мать выбрала второй вариант, и это обстоятельство меня удивило.
— Не волнуйся, мам. Я привык рано вставать. Летом на рыбалку вообще в четыре утра поднимался. - успокоил я родительницу и, попив прямо из бутылки лимонад, бочком, чтобы мамаша не заметила бугорок у меня на ширинке, вышел из кухни.
Очутившись у себя в комнате, едва закрыв дверь. Я тут же начал дрочить по памяти, прокручивая в голове увиденное на кухне. Стоящую у окна мать с сигаретой и её обнаженную ляжку, гладкую и белую.
Сказать, что мама Нина мне нравилась. Значит, не сказать ничего. Я обожал свою мать и дрочил только на неё, начиная с шестого класса, когда впервые познал сладость онанизма.
