Болезнь прогрессировала. Сначала Валера старался не обращать внимания на плохое самочувствие. Он ходил на работу, говоря себе, что хворь скоро отступит и пройдёт. Парень обладал хорошим здоровьем, во многом благодаря молодости, даже, несмотря на полуголодное существование. Валера редко болел, а в те дни, когда простуда давала, знать хлюпающим носом и внезапным упадком настроения на ногах переносил немощь, принимая её за временное недомогание.
Динара приходила к нему каждый день. В её глазах таилось опасение и страх, и она неумело скрывала свои чувства. Девушка измеряла температуру, которая, казалось, застыла на отметке тридцать восемь градусов. Она накупила в аптеке лекарств, пилюль и микстур, заставляя, принимать их в строгой последовательности. Протягивая таблетку парацетамола, вместе с чашкой тёплой воды, девушка уговаривала Валеру показаться врачам, взять больничный, чтобы отлежаться и не ходить на работу, но парень лишь отмахивался от надоедливой заботы.
- Динка, иди домой! Тебя папка ждёт! Ему на фирме надо помочь, деньги считать, – раздражённо говорил больной парень, когда таблетка начинала действовать, и он чувствовал небольшое облегчение, покрывшись липким потом.
В эти минуты, он даже поднимался с кровати, пытаясь, заниматься своими делами. Но лечебное свойство таблетки всякий раз оказывалось непродолжительным. Через час подлая температура, словно цены перед Новым годом, поднималась вновь, вынуждая парня принять горизонтальное положение.
В конечном итоге подобное, болезненное состояние подчинённого не прошло мимо директора. Он запретил сотруднику выходить на работу до конца недели, чтобы не заразить остальных коллег. В условиях всеобщего карантина и пандемии данный приказ не считался из ряда вон выходящим, но Валера сразу подумал на Динару. Вероятно, именно от дочери шефа исходила заботливая просьба к отцу заставить Валеру лечиться. Другого пути принудить его обратиться к врачам попросту не существовало.
Однако парень не стал перечить. Его силы были на исходе, и он даже в некоторой степени обрадовался, что сможет три дня ничего не делая, проваляться в постели. Однако радость пожухла, когда ему стало трудно дышать. Его кашель стал надрывным и беспрестанным, а лёгкие словно горели огнём. Температура тела поднялась ещё выше, перевалив за отметку в тридцать девять. Он стал забываться, мечась в бреду, перестав отвечать на звонки. Валера уже был готов вызвать «скорую», и сдаться на милость работникам в белых халатах, но сил подняться с дивана совсем не осталось. Его даже не тянуло заняться сексом - тем занятием, которым парень всегда был одержим.
Сквозь пелену красного тумана, он замечал какие-то тени, которые его куда-то несли. Валера хотел возмутиться, но издавал лишь хриплые стоны, похожие на потревоженный крик ночной совы. Иногда он слышал голос Динары, но не мог точно определить, с какой стороны она вещала. Её голос заполнял пространство, тонул в шуме дневной суеты и утихомиривал в звёздной тишине. Девушка что-то ему говорила, словно рассказывала небылицы.
Он лежал в забытье, под аппаратом искусственной вентиляции лёгких, которая поддерживала тонкую нить хрупкой жизни. Но её голос не исчезал. Ему нравилось слышать эту нежную речь. Она стала чем-то поддерживающим, ободряющим и согревающим сердце. С другой стороны, голос словно держал его в тисках, не позволяющим взметнуться ввысь, к луне, к другим планетам, а возможно и выше, к небесам – в рай или ад. Сознание парнишки пугала перспектива полёта и ощущение высоты. Он очень хотел, остаться здесь, на Земле. В такие минуты его глаза наполнялись слезами, чувствуя зависимость от кого-то ещё, неизвестного Владыки, которого он пока не знал, но который твёрдо за ним присматривал, решая судьбу.
В некоторые моменты, Валера слышал запах жареной картошки, именно той, которая отсвечивает золотистой корочкой и ароматом аппетитного подсолнечного масла. Этот деликатес, который обожал парень и мог съесть в неимоверном количестве, прекрасно готовила мама и, как ни странно, Динара. Он облизнулся и почувствовал угрызения совести. Маму он почти позабыл. После смерти отца, ускакал и сбежал, сняв квартиру. Теперь Динара при возможности готовила ему это нехитрое блюдо. Должен признаться, кухарничала чаще, чем мама.
Валера очнулся, вновь очутившись в своей квартире. Именно здесь он провалялся в бреду и густом тумане ковидной болезни. Валера знал, что заразился и проболел новой короновирусной инфекцией. Он ощутил прилив сил, но был удивлён странным восприятием. У него ничего не болело. Он перестал кашлять. Но возникло подозрение, что он словно раздвоился. Парень, наяву снова услышал голос Динары…
…«Поднимайся! Картошка пожарилась! Иди, кушать!» - сквозь вату сна Валера поднял тяжёлую голову.
- Ты здесь?! Динарка?! Где, ты?! – парень попытался встряхнуть остатки сновидений, чтобы основательно проснуться.
Валера потёр глаза. В квартире никого не было. Он обвёл взглядом комнату. Царил беспорядок, который его раздражал, но с которым он никак не мог совладать. Бедлам и катавасия словно прописались навечно. У него не получалось, прибраться, как бы ни старался. Валера вздохнул, будто получил повестку в армию.
- Динка?! – повторил он, как вещатель на железнодорожном вокзале, но уже понял, что не дождётся ответа. Он был один.
Парень пошёл в ванную. Уныло помыл лицо. Возникло неясное ощущение, что кого-то не хватает.
- Динка ушла! – парнишка глянул в мутное и замызганное отражение. Он давно хотел привести зеркало в достойный вид, но не хватало времени. Внезапно Валера приосанился. Голод дал знать с новой силой. – Картошка?! Динка обещала накормить!
Торопливо смахнув капли воды, он целенаправленно засеменил на кухню. Из сковородки, накрытой кухонным полотенцем, шёл одурманивающий запах. Он скинул тряпку и приподнял крышку. Вид желтоватых ломтей жареного картофеля, в совокупности с румяными сосисками чуть не свёл его с ума. Он с жадностью набросился на блюдо, будто спасённый абориген, который впервые на острове поймал дичь. Валера ел, как революционер, которого ожидала десятилетняя каторга. Отчего-то парень подумал, что в его жизни что-то изменилось. Он не мог дать этому объяснения, подобно апрельскому снегу, который после череды солнечных дней повалил на город крупными хлопьями.
- Валерочка, что ты делаешь вечером? – девушка виновато зыркнула парню в глаза, будто пыталась, разглядеть, что творится у него на душе. Стало предельно ясно, как нелегко ей дался вопрос.
Валера прочертил глазами полноватую фигуру. В принципе, ему было всё равно, кого затащить в постель. Марина являлась его коллегой на фирме и не раз бросала томные взгляды в его сторону. Она ещё не вошла в его список покорённых девушек. Впрочем, он часто снимал девушек на улице или в транспорте, умело располагая их к разговору, а потом выманивая номер телефона. Ходить по клубам и дискотекам у него не было средств. Поэтому Валера прибегал к более дешёвому способу раскрутить девчонок. К коллегам женского пола он относился осторожно. Поразмыслив, парнишка решил, что более привлекательного варианта на сегодня ему не отыскать. Денег было в обрез, а некрасивая Марина предполагала меньшие денежные расходы. Интуиция подсказала ему, что Марина является лёгкой добычей, с которой он не обанкротится. Он ощутил тяжесть в мошонке. Накопившаяся сперма требовала выхода.
- Маринка, для тебя я всегда свободен! – раскрылся, как книжное оглавление, парнишка. Он улыбнулся, показывая всю свою приветливость, - Давай встретимся?
Девушка напустила важный вид, раздумывая. Валера криво усмехнулся, понимая, что он в любом случае останется в фаворитах.
- Ну, хорошо! Бессовестный Валерочка, ты меня уговорил! Где встречаемся? – показушно скрывая радость, спросила Марина.
- Где? Где?! – поддразнил парнишка, едва не выразившись в подходящую рифму - приходи ко мне! Знаешь адрес?
- Да. Во сколько?!
Парень сдвинул брови. Он не хотел, чтобы эта толстушка осталась у него. От Марины требовалась только определённая услуга. Делиться постелью на всю ночь, с девушкой, расплывшейся, как тюленья туша, не было большого желания.
- В восемь!
- Так рано?! Куда ты меня поведёшь, Валерочка? – зрачки Марины затуманились, как утренняя дымка. Она ошибочно вняла, что он неравнодушен к ней, как она воображала в смелых мечтах, - в клуб? Кинотеатр? Ресторан?! Номер в гостинице?!
- Посидим в квартире! – резко прочертил границы экскурсионных передвижений Валера, - послушаем музыку. Выпьем и закусим. Потом я провожу тебя домой.
Девушка не заартачилась. Она закивала, как курортная мартышка. Ещё раз, уточнив время, молодые люди разбежались.
Валера глянул в телефон, чтобы сверить часы. До встречи оставалось более полчаса. Он выставил на стол самое дешёвое вино и бутылку водки, на которые хватило денег. Из провизии у него практически ничего не осталось, кроме половинки батона и банки консервов из сельди. Валера недовольно поглядел на еду, которой явно было недостаточно. Он бы с радостью слопал ужин сам, в один присест, без гостей, но тогда спиртное пришлось бы распить с Мариной без закуски. Парень настроился, потерпеть. Он хотел секса. Он осязал её. Он жил чаяниями. Чувствовать острый голод доводилось не раз. Парень привык. Тем не менее, в глубине души Валера надеялся, что Марина придёт к нему не с пустыми руками.
«Завтра забегу к маме! Наемся вдоволь!», - подумал парень и в животе у него приятно заурчало.
Он с горечью подумал, что, вероятно, совершил глупость, приняв решение, съехать от матери. Пустой желудок подарил толику пессимизма. Тем более, мама неподдельно огорчилась, когда Валера собрал нехитрые манатки, уместив их в объёмную сумку и пакет. Матери было больно расставаться с сыном, несмотря на то обстоятельство, что он не уехал в другой регион, а остался в этом же городе. Однако она отпустила его с неохотой, тяжко вздохнув, когда единственный сын захлопнул за собой дверь. Парень вспомнил мамино, враз постаревшее, лицо, но тут же разозлился за проявленную слабость. В отдельной квартире, пусть не в своей, а чужой, Валера делал, что угодно. Он мог слушать музыку, безбожно выпивать, не спать по ночам, наконец приводить девушек, без утайки, открыто, более того не ловить того осуждающего молчаливого взгляда матери, который заставлял его злиться, огрызаться и не разговаривать с ней неделями.
