Она стояла и плакала у входа в метро, сквозь слезы глядя на равнодушную толпу, которая текла мимо. "Что за люди, - думалось ей. - Никакого сочувствия! Еще полчаса постою - и все, на сегодня хватит!"
И тут подошел он. Его красные уши пылали на ветру, на стриженной "под ежик" голове были искуссно выбриты крестики и нолики. На лбу, как звезда, сиял большой прыщ.
- На, подотрись, - он соблазнительно дохнул перегаром, табаком и кариесом. - Платок почти чистый - я всего два раза в него высморкался!
- Спасибо, вы так добры ко мне! - благодарно ответила она и попыталась покраснеть.
- Зови меня просто Барафамингусагораптор. - представился он.
- Какое у вас красивое имя! Повторите, пожалуйста, еще раз!
- Пожалуйста! Бараномиксерсалотрактор!
- А я - Мося. Мы куда-нибудь пойдем?
- Да, - он нежно взял ее под руку, - мы пойдем гулять! Кстати, а почему ты плакала?
- Я плакала, - тут Мося оступилась и упала бы, но он успел подхватить ее. Его рука скользнула ей на грудь, и он почувствовал, какая она мягкая и горячая.
- Я плакала, - после прикосновения к ее груди голос Моси слегка изменился. - Я плакала, потому что потеряла невинность!
- И давно?
- Очень! Но поплакать решила только сейчас.
- Бывает, - он все еще держался за ее грудь. Мося нежно перевела его руку на талию. Глядя в глаза спросила:
- Я красивая?
- Не знаю, - ответил он, опуская ладонь чуть ниже. - Так вроде и ничего, но голую я тебя еще не видел. Может у тебя сиськи волосатые!
- Нет не волосатые! Смотри!
- Подожди, я подарю тебе цветы!
Он отошел и тут же вернулся с букетом:
- Возьми, это календула. Между прочим, прекрасное средство от поноса. Так что когда засохнут - не выбрасывай!
Потом, в парке, среди статуй, по случаю приближающейся зимы заколоченных в деревянные короба, он спросил замирающим от волнения голосом:
- У тебя помада, как, вкусная?
Шел легкий осенний снег.
- На, попробуй, - она вытянула вперед нижнюю губу.
Они слились в долгом страстном поцелуе, потом быстро и неловко начали раздевать друг друга. Ласки становились все неистовей, сладкая дрожь била пылающие страстью тела. Его пальцы с обгрызанными ногтями ощутили влагу, он понял, что пора и вошел в нее. ОНИ УСИЛЕННО ЗАДВИГАЛИ ТАЗАМИ.
В вечернем воздухе далеко разнеслось характерное почавкивание... Темнело, ударил морозец, но он только бодрил их - они все продолжали, продолжали, продолжали... осушая текущие из носов сопли поцелуями... И в конце концов достигли того, к чему так стремились. Это было нечто! Такое случается раз в сто лет - ВЕЛИКИЙ БЕСКОНЕЧНЫЙ ОРГАЗМ! Он все длился, длился, длился... Снег засыпал их одежду...
Утром в парке появились двое жизнерадостных в бородах и телогрейках. В руках они несли метелки и лопаты для снега.
- Федька, глянь, одну статую-то мы и пропустили!
Тащи скорее доски, а я за рогожкой схожу, а то влетит нам с тобой от начальства!
- Тьфу! - Федька обошел вокруг того, что они приняли за статую. - Понаделают страмоты, а ты потом мучайся!
Так, в рогожке, досках и ВЕЛИКОМ ОРГАЗМЕ они простояли всю зиму и очнулись только весной, которая, как известно, пора любви!!!
