Когда-то себе и старшему сыну мы купили квартиру на другом конце города, а ту, в которой прожили больше 20 лет, оставили младшему.
И вот сижу я на лавочке в старом дворе у своего подъезда. Приехал позаниматься со внуками, а дома нет никого.
На улице пЕкло градусов за тридцать.
Подъехала машина. За рулём Марина Ивановна.
Маринка одноклассница Сергея, моего младшего. Редко её встречаю, а всё как родная.
Короткие шорты в обтяжку. Крепкие загорелые ноги. Мокрая от пота футболка, тугой лифчик.
Пока женщина выгружала из багажника пакеты и авоськи, я поднялся с лавки, забрал бОльшую их часть.
— Здравствуйте, дядя Слава.
— Здравствуй, дочка. Чем занимаешься?
— Мои все на даче. Я вот закупилась и вечером по холодку туда двину.
— А я зря к своим припёрся. Надо возвращаться.
Поднялись на этаж.
— Побудьте пока у меня гостем, а ваших внуков наверху мы услышим.
Прошли на кухню.
— Ща, чё-нить покушать приготовим. Дядь Слав, картошку не почистите?
— Мариш, твои-то ребятишки уже совсем большие?
— Светке 10, Мишке 12. Те ещё бандиты, глаз да глаз нужен. Вот Серёгины подрастут, будет дворовая банда.
Женщина возилась у стола, а я рассматривал её упругие формы.
— Красивой женщиной ты выросла, Маринка, глаз не отвести.
— И не отводите, дядь Слав, мне приятно.
— А поболее красу свою не распакуешь? Прости за нескромность, но ты такая бодрая, подтянутая, грациозная и пластичная, что тебя хочется видеть немного больше. По теперешней жаре можно даже в бикини.
— дык... Одна я бы сразу разделась и голышом ходила, вас не хочу смущать.
— А ты попробуй смути.
— И на провокации я не поддаюсь.
— Так. Скоро обед будет готов. Посмотрите, чтоб с плиты не убежал, а я сбегаю в душ. Прежде, чем гостя кормить и развлекать, надо себя в порядок привести.
Убежала, но тут же вернулась
— И давайте-ка, я вас тоже в домашнее переодену. Вот держите: мужнины штаны и футболка. А своё снимайте, я в машинке простирну, быстро высохнет.
Вышла из ванны, улыбается, халат на голое тело кокетливо полузастёгнут.
— Хороша-хороша, девочка! Мариш, так и ходи.
— Да запросто, я не ханжа и не пуританка. Уж кого-кого, дядь Слав, но вас-то не застесняюсь.
— Девочка, я стар и мудр и давно знаю, что владелицы такого тела никогда не постесняются показать его в рамках приличий.
— Похоже на комплимент.
— Это истина. Кто посмелее пробуются в фотомоделях, а совсем безбашенные участвуют в конкурсах красоты.
— Мужу идея с моделью заходила и мастер поработал со мной в студии. Детям такое смотреть рано, а вам показать могу.
— Звучит двусмысленно.
— Ну, не... — улыбнулась Марина. — Альбом, конечно.
Встала на табурет, дотянулась и достала с антресоли.
— Вот, листайте.
Увиденное мне понравилось.
— Вы прошли по грани допустимого. Полная обнажёнка и... ничего лишнего.
— дык... Лишнее перед съёмкой я заклеила самым ярким пластырем. Для гарантии.
— Стоп. — женщина положила свою руку на мою. — Дальше смотреть не надо. Там мы вдвоём с мужем более откровенно. А нам с вами пора обедать, супчик остынет.
Сели кушать. В распах халата мне была видна грудь с большим тёмным соском.
— Вы о чём думаете, когда меня рассматриваете?
— Любуюсь настоящей природной красотой.
— Да уж. Прямо поедаете глазами.
— На тебя смотреть не насмотреться. Марин, а порадуй не только глаза. Дай почувствовать тебя нежную, мягкую и тёплую. Угости собой. Если можешь.
Марина поперхнулась.
— эээ... Вам меня потискать, как шалаву, или трахнуть, как проститутку?
— Ну, какой из меня трахарь. Я так давно с женщиной не был, что наверное забыл, что и как с ней делать. И даже не знаю, смог ли бы.
— Ну и я, даже угощая, не смогу, наверное, раскрепоститься.
— Потому и не настаиваю, просто спросил.
Я протянул руку. Отодвинул полу халата.
Марина не отстранилась.
Взялся за грудь. Потрогал торчащий сосок.
— Дядь Слав, а... оно вам надо?
— Одно к одному сложилось. Подпёрло старого женщину приласкать.
— Блин... Довыпендривалась. — буркнула Марина.
— Или тебе стрёмно оказаться в руках старика?
— Ну, какой вы старик. Крепкий дядька. Да полапа... подержитесь, меня не убудет. Когда плавать учили, я в ваших руках почти голая лежала. Но сначала скажите: зачем?
— Минутку тепла и нежности. У меня ни сестры, ни дочки не было и внучек нет. Кроме матери, жены и немногих подруг в молодости я женщин близко не знал. Вы для меня, как далёкие инопланетянки, непонятные и недоступные, милые и ласковые, светите и не греете.
— Ну... давайте, попробуем. — Марина встала и, скидывая с себя халат, смущённо хихикнула. — Гуманитарная помощь отцу от дочери.
Оглядел нагую фигурку, всеми оттенками коричневого и вишнёвого дачно-огородного загара хранящую следы разных купальников.
— Ишь, какая пёстрая. Иди ко мне, красавица.
Шагнул навстречу и принял в объятия. Заглянул в глаза.
— Не волнуйся, все будет хорошо.
Прижался к её животу, к бёдрам. Чуть приподнял за ягодицы.
— Помню эти руки, всегда сильные и надёжные. — шепнула Марина и вдруг, как маленькая девочка, обняла за шею, подпрыгнула и обхватила меня ногами.
Подхватил её под попку. Поцеловал в ушко.
— Всё правильно делаешь, Ма... а папа доченьку приласкает.
Наклонился, нашёл и припал, всасывая мягкость груди.
— ой... Щекотно и приятно.
Коснулся дырочек снизу.
— А там как поцеловать?
Женщина спрыгнула, подтолкнула меня к стулу, села на край стола и, закинув ноги мне на плечи, откинулась назад.
Губами и руками я перебирал сочные лепестки губ, легонько касался клитора, ласкал трепещущее тело и, судя по твердеющим марининым соскам и подрастающему в моих штанах члену, всё делал правильно.
— Дядь Слав, вы же помните, какими приятелями мы росли с Серёгой и Димкой. Так вот, что расскажу: В младших классах мы друг у друга письки рассматривали, а подростками я позволяла себя жамкать и тискать. У них это получалось нежно и необидно, как у вас сейчас.
— Выходит, я продолжаю семейные традиции.
— И ещё чё было: Димка Серёге задачки нарешает, а я к ним приду и спишу. Ну и баловались всяко, вплоть до петтинга, салабонам же всё интересно. И женщиной я стала с Димкой. Сама решилась, уж оч.хотелось повзрослеть. А за Серёжу на втором курсе я чуть замуж не вышла. Мы с ним в то время... очень близки были и у меня случилась задержка. Я испугалась, а он позвал.
— И чё не пошла? Я тебя тогда долго невесткой считал.
— Не знаю... Наверно, рано было... Вышла через 4 года за однокурсника.
Марина Ивановна ощутимо потекла.
— Ой, дядя Слава, капец, я завелась. Без оргазма я не успокоюсь, а до мужа ещё доехать надо. С вами или без вас, но мне обязательно надо будет кончить. И не подумайте, я не развратная, я такая... чувственная.
От этих не совсем неожиданных откровений хер в штанах совсем приободрился.
— Ого, какой красавчик, а говорили-то... Давайте и его приласкаем? Пойдёмте. Я диван разложу, а вы...
— Мне надо в ванную...
Застелили диван. Женщина легла, развела ноги.
— Вставляй, дядь Слав, быстро, пока не передумала.
— Мариш, а тебе-то это зачем?
— Ну... Как оказалось, я ещё не под всеми Кузьмиными побывала. И ещё. На мой-то век ёбарей хватит, а для вас я, быть может, стану... ой, нет... крайней.
— Давайте смелее. Вы робеете, как восторженный малолетка, который впервые с женщиной.
— дык... Так и есть. Помню, как давно это было...
Марина направила член. Я вошёл, начал ебать.
— Какой большой...
Но хер твёрдым пробыл не долго, обмяк и выпал.
— ...и какой мягкий.
— Возбуждение быстро уходит.
— Ничего-ничего, передохнёте и у нас всё получится.
Когда член снова окреп, я опять вошёл.
— Марин, потереби мне грудь, это сработает.
Женщина занялась моими сосками, а я, чувствуя, что оргазм уже неминуем, увеличил ритм.
Наконец, испытав несколько сладких судорог, член выплевнул каплю эякулята и сдулся окончательно.
Опустошённый я упал рядом с Мариной, но долго передохнуть она мне не дала.
— Дядь Слав, не расслабляйтесь. Помогите теперь вы мне... гуманитарно...
Женщина достала из тумбочки страпон и смазку.
— Вот инструмент. Им сзади, а рукой спереди. Я ХОЧУ-ХОЧУ-ХОЧУ!... на четыре пальца... и пожёстче... Справитесь?
— А куда-ж я денусь...
