Очерк второй. Лада.
Первая Встреча
Повезло Раду с родителями. Отец, уроженец северного Кавказа, до перестройки был главной партийной шишкой в их провинциальном городе. Мать, ярко выраженная еврейка, пролезла в доценты в единственном в их городе институте. Раду рос в достатке, в школе все предметы давались ему легко. Был прирожденным лидером. Под прикрытием сильного папочки, он откровенно не считался со школьными правилами, без особых усилий доводя "училок" до истерики. Однажды, после одной, особенно выдающейся его выходки, директор школы, сильная и решительная женщина лет сорока пяти наорала на него и отчислила его из школы. Без права восстановления, как она думала. Учителя, как и многие школьники, вздохнули с облегчением, но их блаженство длилось не долго. Сначала с Зинаидой Петровной вежливо поговорили в ГорОНО. Затем у нее начались неприятности. Еще и еще. Хулиганы избили мужа. Дочка потеряла работу. Не прошло и двух недель, как, запершись с Раду в своем кабинете, объезженная директриса на коленях просила у него прощения. На следующий же день, с официальными извинениями Раду был восстановлен, а сама Зинаида Петровна ушла от позора в другую школу, на место завуча, с потерей зарплаты.
И все же однажды Раду не повезло. Учился в той же школе в параллельном классе, Прудя. Человек он был забитый, многие подростки шпыняли его, походя, от нечего делать. Раду пытался заставить его делать уж что-то совсем экстравагантное, и ненароком свернул шею. Насмерть. Совершенно случайно это событие произошло на глазах милиции, которая просто не успела вмешаться. Протокол. Много свидетелей. Несмотря на все усилия папочки, Раду пришлось провести несколько месяцев в колонии для малолетних преступников... Вернулся Раду еще более "закрутевшим". Теперь учителя довольно безуспешно старались скрыть страх перед малолетним убийцей, а "приблатненные" подростки откровенно боготворили его.
В этот вечер Раду, Шмырь, Тупарь и Борька сидели на старых сваленных бревнах, бывших в свое время телеграфными столбами и покуривали. Раду травил байки. Редкие прохожие старались не проходить слишком близко от подростков. В середине ужасно занимательной истории о том, как они опускали фраера, взгляд Раду упал на показавшуюся невдалеке хорошенькую девичью фигурку. Лада, а так звали приближающуюся девушку, шла не торопясь, видимо наслаждаясь жизнью и излучая те особенные уверенность в себе и достоинство, которое так отличают пользующихся популярностью красивых и осознающих это девушек. Ее мама недавно переехала в этот город и Ладочка была зачислена в класс, где учился Борька. Ей было около шестнадцати лет и ее тело уже развилось и приобрело формы молодой женщины. Борька никак не мог забыть тот день, когда они всем классом сдавали зачет по плаванию, и он впервые увидел Ладу в стильных, довольно смело открытых трусиках и лифчике, составлявших ее купальник. Как и большинство его соучеников, он то и дело украдкой бросал взгляд на ее стройные упругие бедра, слегка прикрытую треугольником трусиков попку, не слишком большие, но достаточно хорошо развитые, жутко соблазнительные груди. Той ночью Борька долго не мог заснуть. Он представлял, как срывает с нее эти миниатюрные куски материи, прикрывающие ее соски и слегка выпирающий холмик лобка, грубо лапает ее сочное тело, и властно овладевает ей. Только далеко за полночь, отжав себя несколько раз, так, что под конец стало больно сводить мошонку, он смог заснуть.
Раду бесцеремонно уставился на приближающуюся девушку.
- А это что за блядища? - негромко произнес он.
Борька проследил за его взглядом.
- Да, это Ладка, из нашего класса.
- Шмырь, подзови.
Когда девушка приблизилась, Шмырь выплюнул окурок и зло посмотрел на нее.
- Эй, шлюшка, - бросил он. - Подойди-ка сюда.
Лада бросила быстрый взгляд на сидящих подростков, опустила глаза, и ускорила шаг, пытаясь проскочить побыстрее.
- Шлюшка, тебе говорят, - с угрозой в голосе повторил Шмырь, лениво поднимаясь.
Девушка остановилась и несмело посмотрела на подростков. Встреча со Шмырем и Раду ничего хорошего не предвещала.
- Шлюшка, иди сюда, хуже будет.
- Я не шлюшка, - промямлила Лада, но стала робко подходить к компании.
Не дорогая, но со вкусом подобранная юбка эротично облегала ее бедра, а расстегнутые верхние пуговицы ее блузки позволяли видеть пикантную ложбинку и значительную часть нежных холмиков ее грудей. Раду неторопливо затянулся и выпустил дым в лицо подошедшей девушке.
- Ты что, ублюдина, не подходишь, когда тебя зовут? - неторопливо произнес он. - Может ты нас презираешь?
- Мальчики, ... я... нет, я просто...
- Мы в зоне таких быстро опускали, - продолжал он. - Тебе когда в последний раз раскаленную стамеску в жопу засовывали?
У Лады задрожали губки.
- Мальчики, да вы чего?
Раду встал.
- Ну ладно, пошли, - сказал он. - Шмырь, веди ее к сараю.
- Мальчики, мне домой надо, - тихо пробормотала Лада.
Шмырь грубо схватил ее за подбородок.
- Ты, ублюдина, сейчас доиграешься, - прорычал он. - Уродовать начнем.
Он толкнул ее так, что она едва не растянулась на земле.
Вся группа перешла через дорогу, зашла за гаражи и подошла к старому заброшенному сараю. Раду отпер дверь, и все вошли внутрь. Ладочка, которая всю дорогу тихо всхлипывала, начала мелко дрожать. Раду подошел к ней вплотную.
- Тебя звали, а ты не подошла. Не уважаешь?
Лада не могла ничего из себя выдавить. Дрожь не проходила. Какой-то далекий, как не ее голос, прозвучал в ее голове. - Попала ты девочка. Хорошо если живой отсюда уйдешь.
- Эй, Шмырь, запаливай печку, - прервал ее мысли голос Раду.
- Мальчики, да вы чего? - быстро-быстро заголосила Лада. - Я вас уважаю. Я вас всех очень люблю. Мальчики, простите пожалуйста. Боренька, ты же меня знаешь, - бросилась она к однокласснику. - Скажи им, что я хорошая. Не надо меня калечить.
- Простить, говоришь, - Раду достал сигарету и продул ее. - Простить можно. - Шмырь протянул ему огонек. - Только наказать все равно придется. Ты, Шмырь, с печкой-то не тормози, - он лениво затянулся. - На случай если плохо вести себя будет.
Раду смерил взглядом всхлипывающую девушку с головы до ног.
- Ты поняла, что плохо себя вела? - спросил он.
- Да, мальчики, я больше так не буду.
- Впредь всегда будешь слушаться?
- ... Я...
- Короче! Да? Нет?
- Да, - с трудом выдохнула девушка.
- Ладно, в этот раз тебе повезло. Видишь стол. Нагнись и обопрись на него руками.
Нерешительно, нехотя Ладочка сделала пару шагов и, слегка нагнувшись, положила ладони на шершавую, покрытую ссохшейся краской и крупными царапинами поверхность стола.
- Ниже нагнись, дура. Локти на стол положи. И колени выпрями, уебина.
Покорность, с которой девушка следовала указаниям, разжигала аппетит разошедшихся подростков, которые заставляли ее принимать разнообразные положения. Наконец, через несколько минут девушка стояла в позе, которую Раду счел удовлетворительной.
- Эй, Тупарь, - обратился последний к подростку с туповатым лицом и мощными бицепсами. - Видишь, там, в углу кабель? Давай-ка его сюда.
Порывшись в куче хлама, Тупарь вытащил кусок кабеля около полутора сантиметров в диаметре и сантиметров семьдесят длинной.
- Давай, мужик, десять ударов по заднице, - распорядился Раду.
Лада стояла, не смея шелохнуться, в позе, в которую ее поставили. Борька пожирал глазами ее округлые, обтянутые черной юбкой ягодицы, стройные ножки, в черных же колготках и модельных туфельках. Его член до боли врезался в тесные джинсы. Тупарь изо всех сил взмахнул куском кабеля.
- А-А-А!!!
Лада подскочила, выпрямилась и, подвывая, стала судорожно растирать ягодицы, стараясь унять жгучую боль.
- В стойку, - раздался злой голос Раду. - Не дергайся шлюха. Этот удар не защитывается.
Девушка медленно согнулась в прежнюю позу. На ее лбу выступил пот, глаза смотрели покорно-затравлено, ягодицы напряжены в ожидании удара.
- А-А!!
В этот раз она смогла удержаться в нужном положении.
- А-А! - А-А! - А-А!
Кусок кабеля сильно, быстро и точно опускался на ее зад. Ладочка извивалась под ударами, стараясь, как могла не отдергивать попку и не прикрывать ее руками.
Когда экзекуция закончилась, Ладочка, тихонько подвывая, сползла со стола на грязный пол сарая. Раду явно наслаждался ситуацией. Он подошел и носком ботинка поковырялся у нее между ног.
- Ладно, поднимайся, - сказал он. - Больно было?
Медленно, с трудом, девушка подтянула под себя коленки, встала на четвереньки, и, наконец, поднялась, слегка покачиваясь. Раду похлопал ее по заду.
- Будь хорошей девушкой, слушайся нас, и так больно может быть больше не будет, - он помедлил. Его рука по-хозяйски покоилась у нее на попке. - Ну да ладно, можешь быть свободна. - Он тиснул ее задок и отошел к печурке. - Да, кстати, - бросил он. - Эта юбка длинновата, в следующий раз, надевай-ка что-нибудь покороче.
Лада продолжала стоять в нерешительности. "Меня уже отпускают?" - вертелось в ее голове. - "Так легко отделалась?" Раду обернулся.
- Ты еще здесь? - обратился он к ней. - Мне казалось, что ты торопишься. А то оставайся, сейчас все вместе расслабляться будем.
- Ой, мальчики, спасибо, я пойду, - пробормотала Лада. Она, спотыкаясь, выбралась из сарая, и неровно шагая, направилась домой.
"Хорошо еще отделалась" , - думала она. - "Ну выпороли, ну облапали. Зато не покалечили и в живых оставили. Ничего, переживу".
Когда через два дня десятые классы опять сдавали зачет по плаванию, Ладочка была в закрытом, стиля тридцатых годов купальнике, под которым она, не очень-то успешно пыталась скрыть синяки, покрывающие нижнюю часть ее тела.
Балл
Заканчивались последние приготовления к ежегодному баллу десятых и одиннадцатых классов. В спортивном зале подключали колонки и проверяли аппаратуру. Разодетые и накрашенные старшеклассницы небольшими группками стекались в фойе. Ладочка обожала танцевать и ожидала балла как большого праздника. Несколько лет, проведенных в секциях бального и латинского танцев, не прошли для нее даром - танцевать она умела, на шпагат садилась без усилий, а ее икры и бедра пробрели ту особенную мускулистость и гладкость, которые так выгодно отличают профессиональных танцовщиц. В шикарной полупрозрачной блузке и длинной, с глубоким, при каждом шаге демонстрирующим одну из ее великолепных ножек вырезом юбке, Ладочка дефилировала по фойе в сладком предвкушении праздника.
