На часах было совсем раннее утро, но солнышко уже выбралось из-за горизонта, несмело освещая двор нашей многоэтажки. За окном ухала какая-то птица, людей на улице не было вовсе - лето, пора отпусков, на работу никто не спешил. Продрав глаза, я побрел на кухню сделать себе кофе.
— Привет, пап! - улыбнулась мне Настенька. Последние два месяца у меня постоянно от нежной улыбки дочери ползли мурашки по спине, но я тем не менее нашел в себе силы поздороваться в ответ:
— Доброе утро!
Пока готовилось кофе, я изо всех сил старался не глазеть на восемнадцатилетнюю доченьку, которая сидела напротив и кушала банан, запивая минералкой - но это было выше моих сил. Ее нежные розовые губки обхватывали белую мякоть, мгновение - и вот еще один кусочек оказывался в ротике дочери. Моя Настя сегодня выбрала короткий розовый топ и черные мини-шортики, которые ничуть не скрывали ее длинные волнующие ножки. Топик же был настолько откровенным, что демонстрировал не только секси-животик, но и нижние половинки ее прелестных сисечек. Я покачал головой и нахмурился.
— Насть, а тебе не кажется, что это наряд... он слишком... Слишком... - я пытался подобрать слова, которые не покажут дочери, как она на меня воздействует своим внешним видом.
— Слишком что, пап? - доченька моргнула своими чудесными зелеными глазами.
— Слишком... вызывающий, вот что! - брякнул я.
— Так ведь лето же, жарко! К тому же, я никуда сегодня не собираюсь, буду весь день дома. Кого мне тут вызывать!?
— Нуу... - тут я засмущался, сказать дочери прямо про свои чувства я не мог. - А если ты привыкнешь и на улицу будешь так ходить?
— Ну уж нет! На улицу я футболку надену! Хотя... - доча прищурилась и посмотрела на меня. - А как же пляж? Мы ведь позавчера ходили, там я была в бикини, а ты хоть бы хны! Или оно было не вызывающим?
— Так то пляж! Там все так ходят, - категорично заявил я. - Ты ведь не ходишь в бикини в магазин или в школу, верно?
— На самом деле, если подумать, странные правила, - сказала Настя. - Где грань между местом, где можно ходить в бикини и где нельзя? Вот между нудистским пляжем и обычным ограждение, там четко понятно. А тут? Можно ли с пляжа до остановки, к примеру, идти в бикини?
— Ну... некоторые ходят.
— То-то и оно! - просияла доча. - Значит, один и тот же наряд в разных условиях может быть и вызывающим, и не вызывающим!
Я пожал плечами.
— Получается, тебя не устроили мои шортики и топик конкретно сейчас, в квартире, где никого кроме тебя и меня нет, так? - девочка хитро прищурилась.
— Понимаешь, они очень многое... открывают. Я вижу твой животик, ножки и мне... не по себе, - признался я, уже в душе коря себя за это.
— Почему же не по себе? Ты же мой папа, еще каких-то лет десять назад ты меня голенькую в ванной купал! - хихикнула Настя.
— Ну... тогда у тебя еще не было таких... таких... - я понял, что никак не смогу обойтись без пикантностей, - таких прелестей, Насть. Ты себя в зеркало видела?
Доченька польщенно зарделась.
— Папа, я же твоя дочь! - прошептала она.
— Настя, да дело в том, что... организму-то все равно... - пробормотал я.
— Что ты имеешь в виду? - нахмурилась девочка. Ее сладкие невинные губки возбуждали меня без меры, хотелось подойти и провести по ним пальцами, потом наклониться, поцеловать, а дальше... стиснуть руками ее крупные груди под розовой тканью и... Я в ужасе от своих фантазий зажмурился и быстро-быстро проговорил:
— Настя, давай не будем об этом, просто переоденься!
Настя надулась и, сложив руки на своих великолепных сисечках, капризным голосочком произнесла:
— Не хочу, не буду! - и показала мне язык.
В моих шортах и так было тесно, а тут уж я прямо почувствовал, как член дрожит и пульсирует от таких выходок. Мне на секунду захотелось сгрести доченьку в охапку, спустить с нее шортики и овладеть прямо тут, на кухне. Изо всех сил я принялся гнать от себя такие мысли. Меня тянуло к дочери, за что я ненавидел себя, но как долго я смогу сдерживаться сегодня? Сердце бешено стучало, я подул на кофе и вновь посмотрел на милую дочурку. Она уже доела банан и крутила локон на пальце, изучающе рассматривая меня.
Да как можно вообще о таком думать?! Так, надо срочно перевести мысли - может о работе? Да какая там работа, после того, как я месяц назад прикупил одну криптоферму в Индонезии, о деньгах наша семья вообще не заботилась, они появлялись будто сами собой и почему-то не заканчивались. Тогда... Может пойти поплавать в бассейне? Мы теперь жили на верхнем этаже, бассейн был установлен прямо на крыше, куда вели ступеньки из коридора. Сейчас как раз утро, вода еще не успела нагреться и наверняка приятно освежит меня.
Решено! Но тут я снова уцепился взглядом за Настеньку. Она встала со своего места, волнующе колыхнув грудями, а потом подошла ко мне.
— Настюш, ну хотя бы топик! Он же... совсем...
— Пап, ты же не хочешь сказать, что... Что ты опять?.. - и девочка прижалась ко мне. Ее сисечки легли на мое плечо, заставив меня в ужасе зажмуриться.
— Настенька, мы же договорились!
— Договорились, просто вчера... Вчера я играла роль почти до конца, а ты из-за этого так возбудился, что кончал и кончал без перерыва! У тебя аж яйца заболели, ты сам жаловался!
Ну вот и все, доча сегодня вышла из образа недотроги рановато. Я вздохнул и, коря себя, в очередной раз принялся мять ее великолепные груди. Хихикая, девочка уселась мне на коленки и наклонилась так, что ее локоны почти касались моего лица. Персиковый запах шампуня дочери кружил голову, я зажмурился и, открыв рот, принялся губами ласкать Настины губки. Она замычала, когда мой язык проник в ее сладкий ротик, а я лишь сильнее стиснул дочкины сисечки.
Это началось, когда Карина, моя жена, ушла от нас. Два месяца назад, в аккурат на восемнадцатилетие дочери, да еще и использовав совершеннолетие чада как причину! Дескать, теперь ребенок вырос, развод переживет, муж-неудачник (то есть я) достал, квартирка маленькая, у нее, видите ли, нет пространства для творчества. А вот мой менеджер с прошлой работы - вот он другое дело! И квартирка у него побольше, и детей нет, и вообще, не о таком она мечтала, когда двадцать лет назад выходила замуж. Я лишь улыбнулся тогда, представив что ждет Александра Григорьевича. Карина умела быть милой и доброй, когда ей что-то было нужно, но с течением времени превращалась в самку богомола. Поэтому ревности у меня не было ни капли, лишь досада и боль за дочь, которая, в отличие от меня, пережила уход матери весьма непросто, ведь Карина не просто ушла, она вообще прекратила общение и со мной, и с Настюшкой.
И когда через пару дней заплаканная Настя попросилась спать у меня в комнате, я не смог ей отказать. Несмотря на свои восемнадцать, доченька была весьма инфантильным ребенком - она не любила шумные компании, у нее ни парня до сих пор толком не было, ни толпы подружек. Ангельское личико и божественная фигурка сочетались в ней с милой капризностью и меланхолическим темпераментом. Неудивительно, что она болезненно восприняла исчезновение матери. Тем более, что Карина в общении с ней надевала маску заботливого родителя, ничуть не выдавая своей истинной сущности. Поэтому Настенька не могла понять, как мама могла предать ее и меня. Так что в ту ночь мы с ней впервые лежали в одной постели и я с замиранием сердца слушал, как девочка сопит в мое плечо, пока ее крупная грудь, обтянутая пижамой, волнительно в меня упирается. Я спал в одних трусах, так что пострался максимально отстранится от дочери, чтобы мой уже ставший каменным член не касался ее юного тела. Но доча что-то пробурчала во сне и придвинулась ко мне еще сильнее, так, что пенис скользнул прямо к ней между ножек. Так я и провалился в забытье, испытывая невероятное возбуждение от осознания того, что мой член сжимается ножками дочери.
А утром я проснулся от того, что по телу разливалось острое наслаждение. Член буквально пел и искрился. Я разомкнул веки и обомлел от ужаса - доча сидела у меня в ногах и обнимала член своим аккуратным чувственным ротиком! В силу неопытности она не двигала головой, а просто причмокивала пенисом, как конфеткой, попутно пальчиками лаская яйца. Где-то пару секунд я был в полном оцепенении, а когда девочка подняла на меня свои нежные глазки и улыбнулась уголками рта, меня будто молния ударила. Я быстро отодвинулся от дочери, вынудив ее прекратить свое сладкое занятие, вскочил и прикрыл свой бесстыдно оттопыренный член простыней. Дочка бросилась ко мне в объятия, умоляя не отталкивать ее. Я не смог совладать с ее прелестной мордашкой и позволил обнимашки, но продолжал настаивать на том, что видеть, а тем более касаться меня ТАМ нельзя, она ведь моя родная дочь!
Но девочка не собиралась уступать. Она жарко шептала мне, что начатое нужно довести до конца, что нельзя возбудиться и не кончить, якобы это вредно для организма. А еще она сказала, что хочет заменить маму. Во всем. Я только улыбнулся на это - Карина не делала мне минет никогда за все двадцать лет брака, да и обычный секс в последние годы у нас случался лишь по большим праздникам. А Настюшка тем временем требовательно дергала за простыню, которой я закрывал свою дрожащую дубинку от блестящих глазок дочери. Сколько я не пытался ей объяснить, что это неправильно, потому что она моя дочь - ничего не помогало. Я углубился в дебри психологии и заявил, что у Насти будет психологическая травма, если я позволю ей сделать такое. Это исковеркает ей жизнь.
Но Настя внезапно принялась сыпать психологическими терминами в ответ - она заявила, что уже давно интересуется этой темой и многие психологи считают, что к психотравмам приводит как раз не секс с дочерью, а отталкивание чада, якобы так формируются комплексы и заскоки и если я не хочу исковеркать ей жизнь, то как раз должен позволить...
