— Что за дела гауптман Хартман? Мне доложили что вы не сбили русский самолёт. Хотя объективно могли его сбить при заходе в хвост советскому истребителю. — спросил у меня командир нашей эскадрильи.
Полковник Отто Рихтер устало откинулся на спинку стула на котором сидел, и вопросительно посмотрел мне в глаза. В блиндаже командира эскадрильи, мы были с ним вдвоём, и старый служка позволил себе отеческий тон по отношению ко мне. Хотя обычно он был официально холоден в общении с подчинёнными. Но Отто Рихтер хорошо знал моего отца Клауса Хартмана, они вместе воевали в первую мировую. И может по этому командир был со мной обходителен.
— Пулемёты заклинило господин полковник. Вот и не смогла его сбить. — ответила я командиру эскадрильи, смотря ему в глаза цвета стали.
— Все четыре пулемета на вашем " мессершмитте" были исправны. Я лично их проверил после того как мне сообщили о твоём недостойном поступке гауптман. Исправна была и пушка, а её боекомплект не израсходован. Вы можете мне объяснить гауптман, в чем причина? Пока вами не занялось другое ведомство, а они умеют развязывать языки. — полковник подошёл к двери блиндажа и приоткрыв её, внимательно посмотрел в ночную темноту.
