Покурив в затишье я вышел из подъезда и пошёл по центральной улице подгоняемый холодным январским ветром по направлению к церкви, и не доходя до неё метров двести, свернул на освещенную редкими уличными фонарями Пионерскую улицу и двинулся по ней обходя сугробы на тротуаре с щемящим чувством в груди.
В юности я много раз ходил по этой улице с лучшим другом Витьком в школу. Это был самый короткий путь через овраг и городской стадион. Учась в старших классах мы с корешем покупали в центральном гастрономе бутылку вина и по пути в школу сворачивали на Пионерскую улицу с которой шла тропинка через овраг к стадиону.
В проулке ведущим в овраг мы пили вино из горлышка, "закусывали" его по привычке сигаретами и шли на занятия. Хотя в школу был другой путь по асфальтированной центральной улице мимо церкви и городского рынка. Но он был намного длиннее и мы пользовались им только в дождь когда через овраг невозможно было пройти, или в зимнее время года.
Пионерская улица была небольшой состоящая из десятка деревянных домов, которые были расположены на ней в один ряд, так как другая сторона улицы выходила прямиком в овраг, и на его пологих склонах огороженных заборами из штакетника и горбыля, находились огороды владельцев частных домов.
Тут была самая настоящая деревня, в летнее время по улице ходили гуси и в пыли копошились куры. Недалеко был пруд в котором водились жирные караси и в изобилии плавали утки. Их выпускали на пруд владельцы частных домов и они целыми днями нагуливали жир плавая в воде на радость хозяевам и мне с Витьком.
Если нужно было "заколоть" уроки в школе обычно по осени. Мы брали из дома хлеб, соль и моток толстой лески на конце которой был привязан крючок- тройник. Скидывались мелочью на бутылку плодово-ягодного вина за рубль шестнадцать которое продавалась с восьми утра в центральном гастрономе, и шли на Пионерскую улицу к пруду.
Вокруг водоёма росли кусты и от него вниз начинался мелкий лес уходящий в овраг. Обычно мы прятались в кустах, насаживали на крючок корку хлеба и забрасывали снасть в пруд. Плавающие в воде утки моментально набрасывались на хлеб, и одна из них тут же заглатывала наживку. Тройной крючок привязанный на конце леске не давал утке ни каких шансов с него соскочить, так как плотно впивался ей в горло своими острыми концами. Нам оставалось только быстро вытащить бьющую по воде крыльями птицу, и сунуть её в заранее приготовленный мешок. А потом пригибаясь в кустах спуститься в овраг и подняться по тропинке вверх в парк примыкающий к стадиону.
Этот парк состоял из молодых и старых берёзок, и в нём было полно укромных мест где можно было разжечь костёр и зажарить на его огне пойманную на крючок утку.
Прогуливая уроки мы с другом пили вино, курили сигареты и ели полусырое закопченное, пропахшее березовым дымом утиное мясо. И ничего вкуснее не было на свете, чем эта утка добытая нами в пруду на Пионерской улице. И спустя годы вкус утиного мяса жаренного на костре в парке возле стадиона, до сих пор стоит у меня во рту.
Дом номер десять где жила женщина с которой договорилась моя мать по телефону, стоял в самом конце Пионерской улицы и его забор упирался прямиком в овраг. Место даже днём глухое, а ночью и подавно. И странно было, что хозяйка дома не держала во дворе собаку. Без нее здесь было жутко жить. Но меня никто не встретил лаем когда я открыл калитку и вошёл во двор.
Дом был большой, деревянный, построенный на фундаменте из камня. Такие дома не строили в советское время, их ставили при царе лет сто назад. Городок то наш был в прошлом купеческий, и слыл главой большого уезда. И вся центральная часть города состояла из добротных каменных домов построенных ещё до революции, и принадлежащих в далёком прошлом купцам и знатным горожанам. А по его окраинам как правило селились ремесленники и у них дома были деревянными, рублеными, но тоже добротными, и спустя сто лет они еще служили верой и правдой своим хозяевам.
Зайдя на крыльцо и не найдя на двери звонка я толкнул дверь которая на удивление оказалась открытая, и вошел в тёмные сени где уже постучал кулаком в другую дверь ведущую в дом и стал ждать.
Когда я подходил к дому, то в его окнах горел свет, но подойти к окну и постучать в него я не мог, так как под ними стояли сугробы из выпавшего накануне снега. И мне оставалось только ждать стоя в тёмных сенях под дверью, когда хозяйка выйдет на мой стук.
— Иду, иду, не стучи так, дверь мне сломаешь. - раздался на удивление знакомый мне женский голос, в ответ на мой настойчивый стук кулаком по обитой дермантином входной двери.
В доме что-то громыхнуло, затем послышались шаги, лязгнул засов на двери, она распахнулась, и я нос к носу столкнулся с Клавдией Ивановной, матерью моего одноклассника Зюзи, бывшей председательницей родительского комитета школы и грозы всех пьяниц и хулиганов у нас в городе.
Нужно сказать встреча со мной и для неё была неожиданной. Мать Зюзи открыла рот и ошалело смотрела на меня в свете настенной лампы горящей в прихожей.
— Здравствуйте Клавдия Ивановна. Я наверное пойду. - сказал я женщине неуверенным голосом совершенно не зная как мне с ней обращаться, и лучшим вариантом было поскорее от неё слинять, а своей матери сказать, что никого не было дома.
— Я тебе блядь пойду. Заходи раз пришёл Нечаев. По правде говоря я другого ждала, мне и в голову не пришло, что твоя мамаша родного сына за деньги под женщин подкладывает? - Клавдия Ивановна схватила меня за шиворот своей могучей рукой и буквально затащила в дом захлопнув за мной дверь и закрыв её изнутри на тяжелый старинный засов.
— Твоя мать меня не узнала когда со мной по телефону договаривалась. Зато я её по голосу сразу определила. Но я думала она мне какого-нибудь мужичка доходного на ночь пришлет. А она сына задействовала. Не ожидала я от Михайловны такой прыти. Честно не ожидала. А ты вроде на Севере работал Костя? Когда же ты в наш город вернулся? - спросила мать Зюзи во все глаза рассматривая меня, а я смотрел на неё и видел перед собой всю ту же суровую и неприступную Клавдию Ивановну, которая в школе таскала меня за ухо за курение в школьном туалете.
За четырнадцать лет она конечно постарела, но в целом не изменилась, высокая статная женщина, но вот былого шиньона у неё на голове уже не было. Вместо него у матери моего одноклассника волосы на голове были покрашены в чёрный цвет, коротко подстрижены и на висках кое-где виднелась седина.
А ещё на матери Зюзи была надета белая блузка с коротким рукавом и с глубоким вырезом, посередине блузки шёл ряд пуговиц и она была у женщины по пупок. Вместо юбки на стройных как оказалось ногах у бывшей председательницы родительского комитета школы были натянуты светло-коричневые колготки
и сквозь них просвечивали белые кружевные трусы. А ещё я явственно видел проступающие через ткань белой блузки соски. Эта блядь Клава знала, что её придут вечером ебать за деньги, и она оделась как шлюха нисколько не стесняясь своего похабного вида.
Губы у матери моего одноклассника были накрашены яркой помадой, а глаза подведены тушью. Председательница родительского комитета была злой, но красивой женщиной, и мужчинам она нравилась, но они шарахались от неё как от огня из за противного характера.
— Да я не так давно вернулся домой тётя Клава. А вы вроде раньше в квартире жили. В двухэтажке напротив кинотеатра. - ответил я матери своего бывшего одноклассника чувствуя как у меня встаёт колом член в штанах.
Ещё бы ему не встать, ведь мне предстояло ебать саму Клавдию Ивановну которую я боялся как огня учась в школе, да и не только я, но и многие парни у нас в классе.
— У тебя хорошая память Нечаев. Там квартира была от машиностроительного завода на котором я мастером трудилась. Я с завода рассчиталась и меня из квартиры поперли. Кто же знал что Союз вскоре развалиться? Надо было дуре ещё пару лет поработать, а потом квартиру можно было приватизировать, но теперь я вот в этом доме живу. Он мне от родственницы достался. А так я в Москве у сына жила. Юрка то мой в столице теперь обитает, сразу после школы уехал в Москву в институт поступать, да так там и остался. И я безумно рада Костя, что именно ты ко мне на ночь пришёл, а не какой нибудь забулдыга. Пошли на кухню я бутылочку по этому поводу достану и на стол соберу. Ведь четырнадцать лет с тобой не виделись, это дело отметить как положено надо. - сказала мне Клавдия Ивановна радостно потирая руки.
Мать моего одноклассника скользнула жадным взглядом по бугру у меня на ширинке штанов, а я глядя на неё подумал.
" Она меня сегодня за ночь реально заёбет, судя по её ошалелому взгляду у неё давно не было мужика. Да и кто на неё позариться? Мужики от одного вида этой рослой кобылы шарахаются. А меня за свои деньги она точно изнасилует".
С тоской подумал я, но в тоже время возбуждаясь всё сильнее. Мне не терпелось увидеть мать Зюзи голую, лапать её за большие сиськи и посмотреть на её пизду. Исходя из цвета волос на её голове, пизда у бывшей председательницы родительского комитета должна быть чёрной.
— Снимай куртку, шапку, ботинки. У меня в доме тепло, печь только что протопила. Я не хуже тебя недавно в город вернулась, с невесткой в Москве поругалась и приехала жить в дом своей тётки. Возможно по этому твоя мамаша и не знала кто в этом доме живёт? Она ведь тебе не говорила к кому ты идёшь с ночёвкой? - Клавдия Ивановна нетерпеливыми руками сама стащила с меня куртку, и подождав пока я сниму ботинки повела за руку на кухню.
