Эта стория произошла со мной в давние восьмидесятые, когда пока еще мы строили коммунизм, но послабление уже ощущалось – побольше свободы в словах и действиях. Несмотря на это, страна все еще жила своими обрядами, а поэтому добровольно-принудительную поездку на выездное комсомольское собрание я воспринял как должное. На кафедре выдали направление, дали подробные инструкции где и во сколько быть, как себя вести – и вот я уже стою ни свет ни заря с рюкзаком наперевес и жду, когда подтянутся менее радивые комсомольцы, с которыми мне предстояло провести эти выходные.
Автобус заехал на турбазу, нас встретили, подвели к столам, записали фамилии и распределили по отрядам и определили по этажам и комнатам. Современной молодежи не понять, но тогда было другое время – секса в СССР не было, а поэтому комсомольцы обеих полов в глазах страны были всего лишь целеустремленными товарищами, для которых любовь существовала только к заветам партии и ее идеалам. Поэтому неудивительно, что в двухместную комнату (тогда никто не называл это «номером») на третьем этаже второго корпуса мне предстояло делить, как я позже понял, с некой девушкой. Парторги особо не церемонились, потому что процедура была банальна – твоя очередь, роспись в журнале, красная повязка на рукав, протянутый ключ с биркой, «следующий!» – и вот твоя судьба решена, ты просто ищешь взглядом свое строение, чтобы закинуть вещи и вернуться на точку сбора.
Поднявшись на третий этаж и подойдя к своей двери, я понял, что там уже кто-то есть, поэтому дернул ручку и вошел. В комнате, в которой было две кровати с вафельным бельем и заправленных в армейском стиле, находилась девушка, которая перебирала свои нехитрые пожитки в тумбочке, стоящей рядом с кроватью.
Взглянула, встала, подошла:
– Валентина, – протянув мне свою ладонь, холодно представилась она и назвала свое учебное заведение, которое я в тот момент и не расслышал толком.
– Игорь, – ответил я, пожав протянутую руку и назвал имя своего альма-матер.
– Вы не против, что я заняла эту койку? – продолжила она, – я еще вчера приехала, а вам все равно на одну ночь. Я просто у стенки не могу спать, вы уж меня извините.
Мне было абсолютно все равно где спать, поэтому я был не против. Перебросившись еще парой слов с Валентиной о предстоящих планах и кинув рюкзак на пол возле кровати, я спустился вниз и нашел свой отряд. Как объяснили, в повестку дня входили озеленение и облагораживание территории, уборка какого-то промышленного мусора, покраска стен и заборов, и еще какие-то активности, которые начали распределять между нами на начавшейся летучке.
Валентина была из организационной ячейки, которая руководила всем этим мероприятием. Она носилась туда-сюда с кипой бумаг, давала распоряжения, следила за тем, кому какой выдавать инвентарь и подгоняла группу комсомольцев, которые таскали столы, стулья на сцену и развешивали агитационные плакаты и прочую атрибутику – ближе к вечеру было запланировано выступление партийных работников, которые должны были зачитать нам доклад об успехах социалистической стройки в стране и планах КПСС на ближайшую пятилетку.
Нашему отряду досталось озеленение. Мне тогда показалось, что нам повезло – я слышал, как завидовали нам те, кого подрядили на другие работы. Завидовать остальным нам пришлось позже – объем саженцев и день в пыли под палящим солнцем сделали свое дело. Сажать деревья – дело благородное, но после десятка саженцев я понял, что мозоли на моих руках дадут о себе знать назавтра. Все устали быстро, а сажать было еще на до полдника.
Ближе к вечеру, доблестно справившись со своей задачей, молодые комсомольцы дружно выслушали речи старших товарищей, – среди которых была и Валентина, – с трибуны на сцене, и, после продолжительных оваций, прошли под патриотические песни в столовую, где был накрыт скромный ужин.
Отужинав, все расслабленно вышли в ночную прохладу – со сцены уже убрали все лишнее, и готовились к показу «Фантомаса». Так завершался наш трудовой день.
Посидев чуть на киносеансе, я решил убраться восвояси – во-первых, я устал, а во-вторых, хотел успеть попасть в душевую заранее, пока там не будет многолюдно – мне определенно не хотелось ничьего общества.
Смыв с себя всю грязь, я, цветущий и пахнущий, пошаркав по линолеуму коридора, вернулся в комнату и лег на свою кровать – о, небеса! Это так приятно было вытянуть ноги и расслабить все тело. Такое приятное ощущение заслуженного отдыха после действительно тяжелого дня. Сон не заставил себя долго ждать, и я предал свое тело в объятия Морфея, заснув крепким сном.
Проснулся я от шума в коридоре – Валентина с кем-то общалась около нашей двери, и, раздав пару указаний, зашла в комнату. Я, приоткрыв один глаз, сделал вид, что сплю. Видать, она уже заходила в комнату, пока я спал, потому что она была замотана в вафельное полотенце – тоже вернулась из душевой.
Не зажигая свет, она скинула с себя полотенце и перевесила через спинку стула сушиться. Она постояла на фоне окна в одних только трусиках, собирая волосы в хвост, а я оценил для себя ее фигуру. Довольно объемная грудь, небольшая попка – мой член затвердел, и я блаженно провел ладонью по нему. Сладкая истома теперь не даст мне спать, подумал я. «Как заснет, я тихонько разряжусь. Кончу на ладонь, вытру о дно кровати», – решил я для себя и продолжил неслышно массировать свою палку.
Это сейчас перед сном все втыкают в свои смартфоны, а раньше отхода ко сну был банален – поворочавшись и подбив подушку, она заснула, как мне показалось. Я продолжил свое дело, осмелев.
– Вам плохо? Может, мне приоткрыть окно побольше? – вдруг нарушил тишину ее голос. Я замер, меня застали врасплох, и я отрицательно промычал что-то в ответ.
– Ваше дыхание прерывистое и учащенное – как будто вам нехорошо, – продолжила она, – что с вами, акклиматизация? Или мысли не дают спать?
– Да нет, все нормально, извините, – продолжил оправдываться я, укоряя себя за такую оплошность. Мне было немного стыдно, но я предпринимал все, чтобы вылезти из воды сухим – такая могла бы и пристыдить так, что даже на комсомольском собрании досталось бы за приверженность к пагубным привычкам. «В любом случае, он ничего не видела», – успокаивал я себя.
– Игорь, – выждав паузу, почти шепотом позвала она, – идите сюда. С этими словами она откинула одеяло и легонько похлопала по кровати.
Я встал со своей кровати и подошел к ней. Она чуть отодвинулась, насколько позволяла ее кровать, приглашая присесть. Я сел, в темноте пялясь на ее груди, насколько позволял их рассмотреть мне свет, падающий на нас из-за окна от фонаря на улице.
– Только тихо, так чтобы никто не услышал, понятно? – протянув ко мне руки, сказала она, притягивая к себе.
Мало сказать, что я остолбенел – мне, молодому студенту-комсомольцу, только недавно слышавшему со сцены пламенную речь Валентины, разносящей в пух и прах буржуазию и пороки их общества и зачитывавшей публике тезисы о морали и нравах будущих строителей коммунизма, было просто невообразимо осознать, что эта самая женщина сейчас хочет от меня совершить с ней то, что ну никак не вписывалось в ее имидж.
Я медленно склонился над ней, припав губами к ее соску и начал медленно водить языком по нему. Она вздохнула и правой рукой нащупала мой член под трусами, который принялась мять, причем весьма неумело, дергая его монотонными короткими движениями. Далее я просунул руку ей в трусики, обнаружив там приятно ласкающую ладонь заросль волос, и стал водить пальцем наугад – опыта в сексе у меня было почти ноль, а брать пример в наше время было неоткуда, не было такого разнообразия материала для самообучения, как в эти дни.
Тем не менее, мне удалось найти щель, которая становилось все влажнее от секунды к секунде. Мой палец доставлял ей удовольствие – ее дыхание стало более прерывистым и глубоким. Я уже лежал рядом, и мы терлись, лаская друг о друга, не проявляя эмоций и стараясь не шуметь.
– Давай уже, я готова, – прошептала она, перейдя на «ты», а я, вытащив свою ладонь из ее трусиков, погладил ее по животу. Я встал, одним махом снял свои трусы, а она, лежа на спине, выгнулась, приподняла попу, и ловко стащила свои, и, расположившись по центру узкой кровати, развела свои ноги.
Я залез на кровать, и, расположившись между ее ног, «прицелился», как бы думая, как бы войти в нее так, чтобы не пришлось бы долго возиться.
– Подожди, подожди, – с этими словами она потянулась к тумбочке и достала оттуда свой кошелек. Присев на кровати и покопавшись в нем, она достала из потайного кармана блестящий квадрат, осмотрела его и надорвала зубами упаковку, задорно хихикнув при этом, и достала оттуда содержимое. Мне в нос сразу же прилетел приятный запах фруктов, исходящий от него. Для меня все было в диковинку – ежу понятно, что я в глаза не видал такой «красоты».
– Это импортный. Еще с Олимпиады. Говорят, наши девчонки прокалывали их иголкой – хотели забеременеть от иностранцев. Но этот чист – я уже осматривала его внимательно. Даже не знаю, слухи это или правда – ты не слышал такое?
– Хм, даже не знаю. Но хитрый ход, однозначно – я отрицательно покачал головой. Чего точно не знал, того не знал.
– Только никому, слышишь? Подруга один подарила, все ношу с собой, как раз проверим, – заключила она, – давай, как раз примерю. Аккуратно, аккуратно, – с этими словами она начала накатывать его на мой стоячий член. Приятная прохлада презерватива дала необычные ощущения, но я все еще не верил в реальность происходящего.
