Серый проворчал "жеребцы стоялые" , раскрыл на коленях ноутбук и показал Бугру съемку скрытой камеры. А на экране женская раздевалка, в ней эти голышки и парни гимнасты - все семеро. О чем говорят с девчушками непонятно, но показывают им шоколадку. Наконец, одна кивнула головой, нагнулась и попу выставила. Парни раздвинули ей ягодицы и смазали там вазелином. Самый крупный гимнаст засунул средний палец дырочку до отказа, прижал ладонь к ягодицам. Остальные подняли девчушку, утвердили на горизонтально поставленной ладони. На вытянутой руке держит ее спортсмен, друзьям силу своих мышц показывает. Соскользнуть с этого сиденья и упасть девочка не может - палей в попке не дает. Парни улыбаются, девчушки-голышки в ладоши хлопают.
Умел держать удар Виктор Иванович, ни дефолт, ни крах биржи не выводили его из холодного равновесия. Но в тот день Бугор единственный раз потерял лицо - налился кровью, даже глаза косить стали. Еще бы: осквернили его любимое детище! Поманил пальцем Марка Захаровича и показал ему на экран. Тому бы промолчать, прикинуться незнающим, удивиться, а он затараторил:
- Этот, который ей палец вставил, он всегда пакости творит, я еще вчера Вам предлагал его выпороть. И куда воспитательницы девочек смотрели?
Серый увидел, что шефа может удар хватить и говорит:
- Давай, дальше я распоряжусь. - Взял микрофон громкой связи - Всем внимание на большой экран.
И представил на обозрения запись в раздевалке, а потом фотографию пакостника гимнаста зачеркнутую красным крестом. Мордоворотам особого приглашения не надо, завернули паршивцу "ласты" за спину и надели наручники.
- Виновным и зрителям, присутствовавшим при этом безобразии, пройти на порку - командует Серый.
И началось то, что в анналах команды сохранилось под названием как День Большой Порки.
Первым в очередь встал Марк Захарович, подошел к скамье и разделся до гола. Когда все увидели кольцо в головке его немалого члена удивление было, я вам скажу: Вытаращили глаза малышки-голышки, среди гимнасточек кто-то хихикнул, даже провинившаяся мужская команда заулыбалась.
Следом вытолкнули двух вольнонаемных воспитательниц, которые от великого страха не стали кобениться, заголяются-раздеваются при мужчинах, сложили аккуратно платья и лифчики с трусиками. Но им еще пришлось увести из зала малышек-голышек. Суетятся голые тети, некогда прикрыть свои прелести от взглядов мордоворотов. Очень даже оценивающих взглядов, совсем не часто им приходится пороть не крепостных, а вольных воспитательниц.
В конце очереди парни гимнасты пристроились, их вина в том, что не остановили безобразия, не сообщили. Очень неудобно чувствуют себя голые парни. До того все наоборот было. Они видели нагих гимнасточек на показательных выступлениях, оценивали их стати и долго обсуждали между собой достоинства той или иной девушки. А теперь стоят парни голыми, ждут порки, а девушки созерцают их мужские достоинства. Только они - девушки гимнасточки - не вызваны в очередь под розги. И вдруг по громкой связи объявили:
- Женской команде в полном составе подойти к Виктору Ивановичу.
Ну, к хозяину идти, это не под розги ложиться, заспешили девушки, гадают, зачем позвали. А у скамеек мордовороты конвейер организовали. Вслед за главным тренером и воспитательницы, сверкая ягодицами, улеглись под розги. Бугор развалился в кресле, руки на груди скрестил, слушает как Марк Захарович, еврейская душа, под розгами кричит-заливается.
Маша к отцу со своими рисунками сунулась на здоровенного гимнаста-пакостника показывает:
- Папа, ты его из команды убираешь, отдай его мне натурщиком.
Тяжело посмотрел на нее отец.
- Ладно, через несколько дней у тебя будет.
И, действительно, привели парня в студию: с большим кольцом в головке члена. Чтобы дурные мысли в голову не лезли, чтобы на прелести доченьки Маши не позарился.
Не во время Маша с просьбой обратилась, окончательно рассердила отца. Бугор под такое настроение мог и девушек гимнасточек послать на скамейку белые попки розгами погладить. Отвлек его Эдик разговорами на посторонние темы. А тут еще Параша свою тележку подкатила, сует ему в руки стакан газированной воды. Вид у женщины такой уютный, домашний. Выпил Бугор, вздохнул и, как бы между прочим, сказал горничной:
- После ужина будь в моей спальне.
Успокоенный повернулся к гимнасточкам. Стоят перед ним семь девушек, семь его одушевленных собственностей, ждут, что скажет. Все в белых шортиках и футболках, которые особенно подчеркивают загорелые руки и ножки. У каждой душа есть и свой характер. Но сейчас у них одна дорога, достигнуть выдающихся результатов в гимнастике и тогда: Где-то в тридцать лет, когда у чемпионки начнут болеть старые переломы и разрывы связок, Бугор подарит вольную в виде нового ваучера личности и впереди будет СВОБОДА, возможность выйти замуж и родить ребенка. Неудачников отсеют без жалости и ждет их печальная судьба.
Сверился Бугор со шпаргалкой, наставил палец пистолетом на очаровашку Нину. Она стройненькая, изящная и не плоская как доска, подобно многим гимнасточкам. Бугор сразу решил, что лучшей наложницы для своего мальчика он не найдет, тем более, что успехи в спорте у нее ниже среднего.
- Бесперспективна, из команды уходишь, пока стой тут. - На вторую наставил пистолет - Плохо работала. Марш под розги, потом горничной в доме. Остальным пятерым моя благодарность за старание. Хорошо поработали, идите отдыхать.
Неожиданно рухнула спортивная карьера Ниночки, не знает девушка, что ее ждет: могут в особняке прислугой оставить, могут в деревню отправить свинаркой, выдать замуж за пьяного мужика. "Почему Таньку под розги отправили - вон ее белая попа в конце очереди светит - а меня не высекли. Значит, меня не в особняк, а в другое место отправят: в деревню, на скотный двор? Страшно:" - думает Нина.
"Не везло мне с детства, выросла в хорошей семье, но родители, как лохи, лишились ваучеров. Только и хватило у нас достатка выкупить ваучер младшего брата, который теперь о родных и не вспоминает. Нас с родителями продали на аукционе, папа с мамой сейчас дворниками в частном ЖЕКе грязь убирают. Меня же восьмилетней девочкой купили люди Бугра, вот почти десять лет я его гимнасточка бесправная. Всякий обидеть мог, парни гимнасты за ляжки щипали, по заду шлепали, Марк Захарович в душевой кабине щупал за все места, пытался в ротик вонючий член засунуть. Я не далась. Что теперь будет?"
За грустными размышлениями Нина не заметила, как рядом появился смазливый подросток, оказавшийся сыном ее хозяина. Слова, сказанные Бугром, были для нее как гром среди ясного неба:
- Собаку купить тебе не могу. Дарю эту девушку, пользуйся, и чтобы не бегал по проституткам.
Мальчик (ниже ее ростом) , уверенно взял Нину за руку.
- Пойдем, заберем твои вещи.
Интриги и девушки
В комнатах Володи ее удивляло все: простор, большое трюмо в тяжелой раме, масса картин и книги на непонятных языках. Около зеркала стоит высокая ваза, китайского фарфора, а из нее торчат прутья, нет сомненья - это розги. "Чувствовала моя попа, что найдутся ей приключения" - Подумала Наташа, от волнения сжимая ягодицы, в голове долбит одно - не хочу под мальчонку ложиться!" Спросила даже с усмешкой:
- Это для меня? - и потрогала рукой прутья.
- Нет, это не для тебя, надо высечь горничную. Ты еще ни в чем не провинилась, но познакомить тебя с ними я просто обязан, потому спусти шортики и нагнись. - Ответил нахальный мальчишка.
Настроение совсем испортилось: ее, взрослую девушку определили любовницей к малолетке, который будет пользоваться телом восемнадцатилетней гимнасточки по своему усмотрению. "Сейчас еще и высечет ни за что, ни про что" - подумала Нина. Нельзя сказать, что до того ее часто пороли, но попадало, ох, как попадало!
Щеки горели у Нины, когда заголялась - "нет, совсем раздеваться не надо, достаточно спустить до колен" - потом нагнулась. Стоит взрослая девушка Нина перед мальчиком восклицательным знаком: тесно сдвинутые лодыжки охватила руками, лицо прижала к коленям, загорелое тело расширяется вверх, к бедрам, Венчает тело голая попка - кожа натянута, бороздка между половинками раздвинулась, граница белого и загорелого четкая. И эта задрана вверх беленькая попка такая покорная, беззащитная: "Сты-ыд-но то как! И губки видны между ляжек, чего доброго, он из любопытства пальцы туда сунет, будет раздвигать складочки, девичью дырочку разглядывать". - Сгорая от стыда, думает Ниночка-гимнасточка.
"Тебя за малолетку держит, будет ей не только больно, но и очень стыдно, что ребенок высек. Пускай твою руку на ягодицах почувствует и как наказание, и как ласку. Ты мог бы и сейчас ее трахнуть, но обида останется, будет считать себя изнасилованной. Тебе это надо?" - вспоминал Володя наставление Серого. Погладил ягодички и врезал прутом по самому верху этой беззащитной. Девушка немного дернулась: "ух!". Второй раз удар пришелся по низу ягодичек, в закруглении самой нежной, самой мягкой их части.
- Ай! - сказала она шепотом. Не заставит ее кричать этот ребенок.
Третий раз прут укусил там, где из попы ножки растут, задел губки. Доставить такаю боль под силу одной Живодерке. Взвыла девушка, ухватилась за больные губки. Немного - только три раза ударил, а в глазах слезы стоят. И непонятно: от боли или от стыда глаза на мокром месте.
- Все, приводи в порядок одежду. Помни, за непослушание много сильнее попадет. - Тиран- мальчишка говорит спокойно, будто уже много лет приходится ему пороть девичьи попки.
