Glue Balloon (склеить воздушный шарик) анаграмма словосочетания Blue Lagoon («Голубая лагуна», известный роман и снятый по нему фильм про мальчика и девочку, оказавшимися на необитаемом острове).
Сам факт получения американского гражданства Зака нисколько не впечатлил. Их отъезд из России прошел как-то удивительно гладко. Тут, наверно, что-то было не так. Отец что-то пытался начать рассказывать, но Заку и слышать не хотелось. Наверняка какая-нибудь грязь. Уехали и ладно. Чтобы учиться в школе, а потом в университете Заку гражданство было не нужно. Да и родителям, наверно, тоже.
Нестарые еще, они вели жизнь пенсионеров, на средства явно превышающие премию имени Вэлфера. И об этом Заку знать не хотелось.
Папа, бывший инженер на тракторостроительном заводе, открыл все-таки через пару лет авторемонтную мастерскую, принимая, как парижский кутюрье только избранных клиентов. У родителей хватило мужества поселиться не на Брайтоне, и никогда они об этом не жалели. Зак сначала помогал отцу пока не уехал в Мэдисон, Висконсин. Между прочим, на нажитом своим трудом и папиной удачей «Мустанге» 74 года.
Зак специально не скрывал, что русский, но фамилия, хотя была и древняя дворянская, могла сойти хоть за еврейскую, хоть за немецкую или непосредственно англо-саксонскую. Заком он себя назвал сам, а в паспорте, конечно, остался Александром. Alexander. Как и родители, он овладел английским в совершенстве еще дома, и никто бы его от «местного» не отличил.
В Висконсин Стэйт он жил в комнате вместе с колоритнейшим американчиком по имени Тони Экли. Придурок наверняка не читал Сейлинджера, а то бы сделал что-нибудь или с именем, но лучше бы со своим поведением. Так получилось, что они стали встречаться с девчонками тоже из одной комнаты Дженни из Айовы и Джеки из Квебека. Девчонки как раз не знали, что Зак не американец, и Экли в тот день захотел их удивить историей получения Заком американского паспорта. На самом деле довольно необычно. Зак еще раз подумал, что у родителей должны быть особые заслуги перед США. Ни письма из Госдепа или полиции, ни пакета Федерал Экспресс. Просто после занятий в комнату постучали, спросили, не Экли ли является Заком. Нет, не является. Зак сейчас, одну минутку. Вот Зак.
- Мистер Алегзандер Эдвард Нарштейн. От лица Департамента Государства, управления Соединенными Штатами Америки и лично президента Соединенных Штатов Америки искренне поздравляем вас. Отныне вы являетесь полноправным гражданином Соединенных Штатов Америки. В качестве подтверждения разрешите вручить вам паспорт Соединенных Штатов Америки, с которым вы сможете выезжать за пределы Соединенных Штатов Америки наравне с другими полноправными гражданами Соединенных Штатов Америки. Мистер Z поможет вам подготовить необходимые документы.
Мистер Z вышел из за спины своего начальника, открыл кейс и показал Заку где надо расписываться.
- Теперь вы имеете все права гражданина Соединенных Штатов Америки («Зачитайте права гражданину!» - Зак вспомнил самую популярную в местных детективах фразу и улыбнулся. Госдеповцы решили, что от счастья).
- Поздравляю, сэр!
- Поздравления!
Экли, Дженни и Джеки сидели в… как это по-русски…в столовой, наверно, их любимого отеля в Ла Кроссе, на берегу Миссисиппи, куда они приезжали почти каждую пятницу. Экли размахивая руками изображал Людей В Черном и с еще более торжественным придыханием, чем они, в сто первый раз повторял: «Соединенных Штатов Америки», когда к ним подошел Зак. Экли сидел спиной, и девчонки увидели Зака первыми. Дженни бросилась Заку на шею, расцеловала.
- Поздравляю, Зак! Я так рада! Ты не представляешь! Я и не знала! Это круто!
Зак по началу было хотел обидеться на Экли, за то, что разболтал, потом на Дженни, за то, что за полчаса болтовни сказала миллион слов и все вместе и каждое по отдельности безо всякого смысла, но когда ее грудь легла на его, когда запах ее волос приятно потек от легких дальше вниз, Зак все забыл.
Он прекратил Дженнино словоизлияние своим любимым способом. Дженни тоже любила целоваться. Они стояли посреди … хм, столовой, мы договорились?.. и сексуально вылизывали внутренние поверхности ротовых отверстий друг друга. Надо было как-то прекратить этот дебош и разврат.
- Давайте выпьем! - предложил Экли.
Заку все-таки удалось обучить этого хмыря, инфантильного балбеса, маменькиного сынка и просто жмота основам социалистического общежития.
Все двинулись в бар.
Экли заказал 4 пива и 2 водки. Водку ему не дали, сказали, что годами не вышел. Зак (на год младше Экли) догадался, какого рода конфликт происходит за стойкой, подошел сам, отстранил Экли, взял его кредитку и бросил полсотни вместе с фразой:
- Это для меня, детка! И потом повтори водку.
Пить так пить, женщина тоже человек. Зак не стал говорить девушкам, как Экли хотел их дискриминировать по половому признаку.
После водки компания развеселилась и захотела продолжения чествования нового гражданина. Девочки хотели кататься. Зак выпивши за руль никогда не садился, расщедрившийся Экли предложил свой тоже допотопный «Корвет», раз Заку жалко разбить свою телегу. Тут неподалеку на реке проревел теплоход, и как-то всем разом пришла идея кататься по реке. Пристань рядом.
На корабле парочки сразу потерялись, а Зак не особенно и горевал. Он побегал за Дженни, которая пыталась найти Джеки и Экли, просто чтобы побегать. В этой гонке они выбежали на корму, и Дженни упала на баночку, тяжело дыша. Она лежала на спине и ее грудь высоко поднималась при каждом вдохе, открывая полосочку живота под задравшейся футболкой. Зак присел рядом и положил свою руку на эту полоску.
- Ну, Зак! Люди же кругом!
- Люди пьют шампанское, Дженни, и играют на автоматах. Мы одни на всей палубе, только звезды и ветер свидетели моей неземной любви к тебе. Только они и я сейчас смотрим на тебя, нежно гладим твое тело и бежим сквозь твои волосы…
- Зак, прекрати, ты же знаешь, что я не вытерплю!
- И ничто не в силах помешать сейчас соединению наших тел, как не смогла рукоятка коробки передач помешать соединению наших душ. Ничто на свете не может удержать футболку Школы Лингвистики на плотной и упругой груди, как нет и силы, которая защитит Ливайс от падения вниз…
- Зак, заткнись, - стонет Дженни, и во исполнение своего пожелания захватывает рот Зака глубоким поцелуем.
Между делом молодые люди привычно лишают друг друга одежды.
- Дженни, любимая, ты ведь сегодня можешь делать все? - на всякий случай осведомился Зак.
- Сегодня ТЫ можешь делать все, любимый.
Оба безбашенные, Дженни и Зак далеко не всегда имели при себе средства индивидуальной защиты в те моменты, когда страсть вспыхивала в них. Они оба высоко ценили дар природы, старались использовать его максимально и ждали его наступления с нетерпением. Вечерняя прохлада и свежий ветерок не способствовали разделению тел, и свои обычные ласки ребята отменили. Сам простор и открытость вместе с отличной от нуля вероятностью, что их могут заметить были отличными возбудителями. Зак отметил, что Дженни чуть сильнее обычного сжимает мышцы там, а Дженни обратила внимание, что Зак делает более широкие движения. Зак почувствовал насколько он свободен сегодня, сколько свободы сразу ему досталось в один день, наверно это везение. Ему захотелось чтобы Дженни было тоже свободна сегодня. Когда он почувствовал, что Дженни сжимает обнимавшие его за спину ручки в кулачки и прикусывает нижнюю губу, Зак мысленно приказал ей: «Не терпи!». Тут Дженни действительно заорала на всю Миссисиппи и впилась когтями в спину Зака. Зак в ответ вонзил ей до самой глотки и излился ниагарским водопадом.
Дженни еще никогда не было так хорошо. Что-то ей сейчас напомнило ее первый раз, еще на ферме, давно, в прошлой жизни. И ей показалось, что она чувствует запах сена.
Потом он сел прямо на палубу, прислонив голову к ее бедру, а она нежно гладила его по голове.
«Вот только падающих звезд не хватает», подумал Зак, и тут же с востока на запад пролетели два ярких болида. Зак чуть было не вскрикнул. Лежавшая с закрытыми глазами Дженни мечтала:
- Как хорошо бы сдать тесты и махнуть далеко-далеко. На Гавайи. Или на Ямайку. Поселиться в маленьком коттедже. Один раз в день ходить в соседнюю деревню за молоком и любить, любить, любить…
Зак засмеялся. Даже если падающие звезды и выполнят Дженнино желание, им надо помочь. Такой день нельзя тратить зря. Зак вскочил.
- Одевайся. Дженни. Есть дело.
- Какое дело? Ты куда? Давай еще полежим.
- Некогда, дорогая. Мы и так уже много времени потеряли.
Зак бегом затащил Дженни в казино. Он даже не пошел в кассу разменивать деньги. Он бросил попавшуюся ему в кармане четверть в первый попавшийся автомат, не глядя дернул рычаг и, картинно повернувшись спиной к автомату, приложил ладонь к уху.
Округлившиеся глаза Дженни предсказали, что он услышит то, что хотел. Дождь, ливень серебряных монет. Он взял из лотка три, бросил их в щель и снова дернул рычаг. И снова дождь.
- Мелочь! Пошли на рулетку!
Дженни захотела тоже поставить, но Зак не дал. Все, что выигрывал, он без счета ставил снова. По правилам этого казино нельзя было ПРОИГРАТЬ более 400 долларов за рейс. Максимальный ВЫИГРЫШ ребята установить забыли, или излишне доверились теории вероятности.
Как только Зак проиграл первые 20 тысяч (ему не пришло в голову посмотреть на часы, но было ровно полночь), он сразу встал из за стола, не став отыгрываться. 370 тонн - это тоже очень даже неплохо.
Зак взял чек, а весь свой кэш тут же пропил в баре. Экли его потом пару раз водил к борту, а Дженни уложила спать у себя на коленях. Утром, едва похмелившись, Зак взял в банке пачку новеньких стодолларовых купюр и пошел отсыпаться.
Вечером, они все той же компанией снова собрались в столовой.
- Хорошо, парни. И девчонки. Я долго думал. Это несправедливо, что мы веселились вместе, а выигрыш получил один я.
Зак знал, что с американской точки зрения здесь как раз никакой несправедливости не было, но уж раз девчонки прознали о его русских корнях, он решил удивлять их дальше.
