Как и многих детей, меня ссылали на летние каникулы в деревню, к бабушке. Первую неделю я привычно сопротивлялся и грустил по оставшимся в городе друзьям. В деревне найти себе товарищей всё никак не удавалось. Кто-то переезжал, кого-то, как и меня увозили к бабушкам. Безделье длиной в три месяца — не самое лучшее времяпрепровождение. Но потом привыкалось, и даже не хотелось уезжать от солнца, речки, природы, коров, гуляющих на лугах, стрёкота сверчков по ночам, проливных тёплых дождей со вспышками грозы и раскатами грома.
Это лето было не исключением. Тогда я особенно протестовал, потому что «уже взрослый»! Но за меня решили уже давно, и я остался в тихом деревянном доме, наполненном стуком больших настенных часов с громадным маятником. Бабушка почти целый день проводила на работе. Полная энергии она не хотела сидеть целыми днями дома. Тем более, что после смерти деда за скотиной присматривать стало невыносимо сложно, и последняя пошла под нож пятью годами ранее.
Первые недели было особенно тоскливо, каждый день был схож с предыдущим. Я просыпался и завтракал тем, что оставляла мне бабушка. Порция казалась мне «на троих». И завтрак я доедал до самого вечера. Погода не радовала вообще — постоянный сопливый дождь и полутьма от серых облаков. От безысходности я начал читать книги. Приключенческих, на которые я делал ставку в этой безумной для подростка мысли, было крайне мало. Зато трудов Ленина и результатов такого-то съезда ЦК КПСС было навалом.
Вечером бабушка застала меня за «20.000 лье под водой».
- Господи! — бросила она продуктов сумки на пол и театрально хлопнула себя ладонями по бедрам, — Довели внучка! Книжки читает!
- Да ладно, ба, — усмехнулся я, поняв суть её концерта, — Ну что тут ещё делать? Даже на речку не сходить.
- Ничего, завтра сходишь, — откликнулась ба, рассовывая по холодильнику «Ока» продукты, — Тучки, вроде разошлись, на улице морит аж. Может друзей найдешь.
За книжкой я не заметил, как на улице стемнело, лишь услышал «му-у» от стада коров, которое гнал пастух с луга у реки по домам хозяев. Я утащил ужин с собой в другую комнату, которую бабушка именовала «клеть». Там я расположился на старом кресле у столика с лампой. Тут же была моя спальная. Так за книжкой, отправляя в себя ложку за ложкой, я и встретил непроглядную ночь. С фонарями в деревне было туго и темнота там наступала густая и вязкая с далеким кваканьем лягушек.
Меня подняло рано солнце. Оно светило ровно в глаз через маленькое окно. Лицо было горячим от лучей. Так рано я ещё не вставал за лето. Ба уже ушла. На улице стоял утренний зной, который грозил перерасти к полудню в пекло. Это я понял пока шлепал до деревянного туалета. Тот встретил меня мухами.
- Фу, блин! — скрючил я недовольное лицо.
- Что? Не нравится? — отозвался шелковистый женский голос соседки за редким забором.
- Ой, здравствуйте, тётя Марфа! — выпалил я в смеси стыда за свой вид и неожиданности.
Я стоял в одних трусах перед открытой дверью туалета. В трусах у меня тоже стоял. Я попытался прикрыть себя дверью, заведя своего дружка с противоположной от соседского забора стороны. Уши предательски воспылали огнём.
- К такому привыкнуть сложно, — решил я разбавить неловкость, но голос подвёл и скрипел.
- Можешь называть меня просто Марфой, — как мне показалось, игриво ответила соседка, — Ты, я вижу, уже стал совсем взрослым, Денис. Прям не узнать — возмужал.
Она стояла на своём участке, в огороде, метрах в трёх от меня. На ней был короткий тонкий халатик из хлопка без рукавов. Наливная грудь стремилась оторвать верхние пуговицы. Округлые полные женские бедра натянули ткань так, что халатик еле держался. Марфа, произнеся последнюю фразу, отодвинула белокурую прядь волос с лица. Для этого она медленно провела ладонью с растопыренными пальцами по щеке, изрядно задрав локоть назад. Её грудь заиграла и натянула ткань ещё больше. Я отчётливо разглядел её набухшие соски через широкие щели забора. И её взгляд со странной улыбкой.
Я прошмыгнул в туалет. Сердце колотилось, член стоял и немного ныл приятной болью. Снял трусы и принялся за дело. Но дело не шло. Торчащий кол напрочь блокировал мои попытки.
- Блин, придётся подрочить, — пробубнил я себе под нос и услышал рядом шорох.
Я присел на корточки и заглянул в отверстие от выпавшего куска сучка в стене. Рука была вокруг члена и наготове. Марфа принялась уже к тому моменту разрыхлять землю на грядке, низко наклонившись над ней. Она стояла от меня метрах в пяти почти что буквой «л». От ударов разрыхлителя о землю всё её тело проходило рябью. Грузная грудь тяжело колыхалась, напрягая и без того натянутую ткань халата. Подол же приподнялся на круглом заду, швы старательно держались из последних сил. Марфа не казалась толстой, да и не была таковой. «Самый сок» — вдруг всплыла фраза в голове. Я медленно водил рукой по одной лишь головке, боясь пропустить какой-нибудь интересный момент. Марфа же не обращала внимания на что-либо, кроме грядки и сорняков. Их в меже скопилось много. Марфа отложила разрыхлитель и повернулась к разбросанной траве, чтобы собрать её в ведро. Её пухлые ляжки и почти оголившаяся мощная попа предстали передо мной. Обычные трусы белого цвета наполовину были зажеваны одной булкой. Я ускорился. Вид для меня открывался просто сумасшедший. Робкие волосики Марфы пробивались сквозь трусы, которые натянулись на бугорке с явной вертикальной щелкой.
- Вот это пизденка! — выдохнул шёпотом я.
Марфа отряхнула правую руку о коленку и потянулась к трусам, чтобы поправить. «Жаль!» — подумал я. Соседка резко развернулась на пятках резиновых сапог, от чего её грудь вновь заходила из стороны в сторону. Расстегнула одну пуговицу внизу халата и присела на корточки с разрыхлителем в руках. Я вновь мог любоваться бугорком и редкими робкими волосиками. Вся сцена довольно быстро привела меня на пик оргазма. Моё тело тряхнуло в судороге. Я отчетливо слышал гулкие звуки ударов капель спермы в стену туалета.
Мухи вернули меня в реальность, им понравился мой пот. Тут я вспомнил, зачем сюда пришёл. Встрепенулся и схватил своё хозяйство. Хозяйство соизволило сделать дело. Громко, шумно и опять стыдно струя устремилась вниз. Было неловко появиться перед соседкой потным, да и после таких звуков. Я решил посмотреть в дырку ещё раз — вдруг она уже ушла и могу незаметно ускользнуть? Нет, она стояла всё там же, на грядке, но уже на коленях, попой кверху. Откуда ни возьмись выскочил пёс, подбежал к хозяйке сзади и сильно ткнулся её прямо между ног носом.
- Твою ж налево, Дружок! — визгнула Марфа, — Отстань!
Пёс повизгивал и тыкался в хозяйку носом, куда придётся, пытался запрыгнуть на неё и вилял хвостом.
- Да погоди ты, пошли покормлю, — трепала она его за уши, зажав морду объемной грудью.
Я думал, что из туалета мне теперь не выйти. Но эта парочка быстро убежала в дом. Я же засеменил в бабушкин, размахивая стояком в трусах и теряя тапки на ходу.
В клети было прохладно. Однако жар под слоем пота я ещё ощущал. Трусы были сырыми и липкими. Схватив новые и чистые, я направился к умывальнику. Немного освежился, отмыл самые потные места. Мысли в голове всё еще гудели. Марфу я знаю давно. На уровне «здрасьте», много раз её видел на речке, на улице, встречал в магазинах. Когда я был совсем маленьким, она наклонялась ко мне и трепала за щеку, иногда угощала леденцами. Фигурой она вышла заметной. Мужики головы сворачивали на неё в купальнике. Добротная грудь, мощный круглый зад, мягкий живот, пухлые плечи. Даже в платье эта блондинка заставляла одним видом приковывать мужские взгляды. Но вот мужа я её не видел никогда, даже если он и был. По мере своего взросления я всё больше на неё заглядывался. Мне очень хотелось её потрогать, поцеловать, раздеть...она заняла мои эротические фантазии. Но их вытеснили девочки, которых я начал встречать. О Марфе даже забыл как-то в городе. Как это произошло? Да ещё и имя у неё такое необычное даже для деревни. И его сумел забыть.
Расхаживая голым и вращая рукой новые трусы, я увидел Марфу в проёме двери её дома через небольшое окно. Её пёс прыгал около хозяйки, бешено вращал хвостом и подлаивал. Она трепала ему уши и что-то говорила с улыбкой. Тот присел и залез носом ей под подол. Марфа взвизгнула и подпрыгнула.
- Отстань, дурашка! — послышалось мне.
Соседка скрылась в доме окончательно. Я же почувствовал, что член опять наливается.
- Надо сходить на речку! — громко сказал я себе, — Остыть и освежиться.
