"Подавалка" - синоним официантки,
имеет некое двусмысленное значение
и потому в названии появилось именно
оно, а не банальная "официантка".
Знаете, что такое корпоративные митинги или корпоративные годовые совещания?
Это событие, которое с нетерпением ждут все сотрудники всяких отделений крупных корпораций. Оно проходит в каком-нибудь помпезном месте, пансионате, отеле, иногда даже за границей. На этих мероприятиях все друг друга пытаются трахнуть. Начальство имеет мозг подчиненных, юные старлетки ищут варианты на будущее, в том числе и среди начальства, молодые люди пытаются разобраться в своих чувствах среди сразу нескольких коллег-девушек, а женатики имеют шанс присунуть какой-нибудь зазевавшейся или через чур перебравшей сотруднице. В общем, все в приподнятом настроении и лихорадочном поиске вариантов на вечер.
Конечно, далеко не все участвовали в подобных увеселениях, но иногда доходила информация даже о таких «поборниках нравственности», на которые бы никак не подумал.
Останавливает такой всеобщий свальный грех только проживание в двухместных номерах. В более выгодном положении оказывались руководители подразделений, имеющие отдельные одноместные люксы с широкими кроватями. Но, как правило, они имели устоявшиеся «рабочие отношения», и все знали кто там с кем ночует. Особым вниманием пользовались новички, которые только успевали отбиваться от флиртующих с ними коллег.
Собрать на подобный слёт могли как всю фирму, так и, например, какой-нибудь один регион, или всех сотрудников со страны по определённому направлению, представить им новый продукт и провести мозговые штурмы как его лучше продвигать.
Вот и моя в ту пору фирма проводила один из таких митингов. Нас собрали со всех городов присутствия по одному-два человека, только тех, кто имел отношение к ключевому направлению. Поэтому, хоть в своем регионе у меня и были устоявшиеся «половые связи», но в том составе, в котором нас в те дни свезли в подмосковный пансионат, никаких рабочих вариантов у меня еще не было.
Мы с соседом по номеру, Николаем, не были новичками, но и не являлись руководителями того ранга, что жили по одному. Так, средне-мелкая рыбешка. Поэтому мы наблюдали морды друг друга и тихо квасили в своём номере, обсуждая коллег. У каждого из нас была своя "дама сердца" из числа присутствующих на тренинге. Я безуспешно стоил глазки руководителю столичного региона, приятной замужней девушке с большими коровьими глазами, и заумным именем Элеонора.
Николай после каждой новой банки пива пел дифирамбы сотруднице питерского филиала, темненькой и маленькой Леночке, которая, по его словам, представляла идеал женщины в его представлении. И он женился бы на ней непременно, если бы сам не был давно и безнадёжно женат, да и она, в общем то, имела мужа и троих детей на момент мероприятия. Однако, только мёртвый мужчина не мечтает.
Леночка не догадывалась о чувствах Николая, питая некоторую заинтересованность ко мне, Элеонора же по слухам трахалась с кем-то из большого столичного начальства. То есть, в принципе, в моём представлении, была доступна. И мы твердо собирались этим вечером поправить положение дел.
Разгоряченные пивом и сексуальными фантазиями, мы и не заметили, как подошло время ужина. И мы отправились в ресторан. На утро мы должны были покинуть уютный ступинский пансионат и отправиться по своим регионам, претворять в жизнь линию руководства. Сегодняшний вечер же, был свободен и представлял всем нам последний шанс реализовать свои смелые фантазии.
Ресторан, хоть и обслуживал нашу группу по комплексу, но блюда разносили официантки. Даже не так: официантищи! Это были как на подбор крупные моложавые женщины, вскормленные, видимо, на местных хлебах, перевешанных и отжатых по граммам у отдыхающих. Тёлки, с большой грудью, мощными ляхами, в совершенно не вяжущихся с их комплекцией нежно розовых платьицах. Они с ненавидящими нас взорами швыряли порции на стол и также молниеносно забирали грязную посуду. Приходилось прикрывать тарелку рукой, чтобы они не утащили недоеденное раньше времени. Особенно обращала не себя внимание одна девушка. Чуть миловиднее других, но, кажется, злее их всех вместе взятых. На её лице была написана вселенская скука и глубочайшее презрение ко всем присутствующим. Казалось, её есть что всем нам сказать, и только её терпение и чудо избавляет присутствующих от выслушивания всей правды о себе.
Её вид как-то особенно поразил меня в тот момент. Он возвращал к суровой действительности, в мир, где нет улыбчивых сослуживиц и оплаченного проживания с пансионом, где все тебя ненавидят и хотят твоего скорейшего исчезновения в лица земли. Именно такое сообщение считывалось с её милого, заплывшего молодым жиром лица.
Ужин закончился. И мы с Николаем переоделись, тяпнули еще и пошли искать девушке по холлам разных этажей. Дискотеки в тот день не было, бар был закрыт. Поэтому варианты для встреч сводились к одному. Нам повезло, героини наших воздыханий оказались в одной женской компании, расположившейся на диванах в просторном холле третьего этажа. На семерых компания распивала бутылочку шампанского. Мы разбавили их матриархат, но от шампанского отказались, так как уже содержали внутри куда более крепкие жидкости.
В нашем присутствии разговор заметно оживился. Однако сам формат встречи был обречен на провал. Всё ожидаемо крутилось вокруг работы, и никак не могло свернуть в интересующую всех сторону. Время шло. Шампанское кончилось. Бар не работал. И все стали понимать дальнейшую бесперспективность встречи. Сидя рядом со «своей» Элеонорой и вдыхая её завораживающий запах, я жадно следил за её бледными губами и ещё надеялся ощутить их вкус сегодня ночью. Николай же с дистанции уже сошел, так как Леночка, сказавшись усталой, довольно рано покинула нас. Он уже собирался тоже отправиться в номер, когда на нашу группу из темноты коридора выплыла пьяная парочка.
Это были две официантки из числа тех, что работали у нас на ужине. Та, особо злая, и вторая, постарше и потолще первой. Они были всё в той же форме: розового цвета платьях с белыми передниками, а руки были заняты тарелками закусок, накрытых пищевой пленкой. Под мышкой у «злой» торчала початая бутылка водки. Довольно беспардонно рассматривая нас, та, что потолще, обнаружив среди нарядно разодетых девушек два темнеющих костюмами силуэта мужчин стала на народном матерном зазывать нас с Николаем в свой номер. В переводе на русский это звучало как констатация факта, что, сидя тут с этими мокрощелками мы только «смешим свою писю», и только общение с настоящими женщинами под достойную закуску спасет наш мужской вечер. Я был полностью согласен с такой формулировкой, но встать открыто, бросить "даму сердца" и пойти в компании двух пьяных официанток было выше моих сил – это могло плохо сказаться на моём реноме.
Наши девушки с опаской и вниманием следили как подействует на «их» мужчин это откровенный призыв. Только что девушкам был дан житейский тренинг как быстро и эффективно обеспечить себе мужика на вечер: 1. Недвусмысленное приглашение 2. Наличие водки и закуски. Конечно, мы не могли уронить своего достоинства, поэтому мы с Николаем заверили этих "похабных пьяных баб", что «нам хорошо и тут».
- Ну смотрите, если что, мы в номере 317, - напоследок бросила особенно толстая мадам. Похоже, она знала жизнь не понаслышке.
Появление этих женщин еще раз ненадолго оживило наш разговор. Девушки с видимым удовольствием осмеивали их нелёгкую долю и недостойное поведение. Но вскоре и эта тема иссякла. По одному народ начал откалывался спать. Надо было что-то решать и нам. У меня надежда ещё теплилась, но Николай, понятно, уже никаких перспектив тут не имел. Он потянулся, картинно зевнул и откланялся. Через десять минут за «моей» Элеонорой пришла соседка и увела, лишив меня таким образом последних надежд на развитие сюжета.
Я тоскливо проводил их взглядом. Мне ничего не оставалось, как тоже отправиться восвояси. Однако, я не мог смирится с бездарно завершающимся вечером. Поднявшись на свой этаж и постояв у двери номера, я твердо решил не будить Николая и попытать счастья в номере 317.
Труднее всего было переступить через своё смущение и постучать в дверь. Её открыла «злая». В мгновение на её лице промелькнула целая гамма чувств, от любопытства до разочарования и, кажется, даже полного омерзения. Ничего не спросив, она, пошатываясь повернулась, приглашая рукой внутрь:
- А твой друг уже здесь!
И правда, в компании двух женщин на кресле уютно устроился Николай, нахлобучивая одну за другой рюмочку. На него привалилась толстая женщина и они были близки к взаимопониманию. Для меня эта встреча была неожиданной, но вполне объяснимой.
- То-то же, а то сидели там с этими дурындами, - удовлетворенным тоном знания жизни заключила толстая, разливая нам стопочки и пододвигая остатки комплексного ужина.
Ещё звали Алла. При близком рассмотрении он оказалась крупной шатенкой, значительно старше второй, «злой», которую звали Света. Та была миловидной молодой женщиной, со светлой кожей и русыми волосами, собранными в роскошный хвост до середины спины. Вторая в основном пила и молчала. Когда же начинала говорить, всё у неё сводилось к несправедливости жизни и козлам-мужикам. На словах она была такой же ершистой и злой, как и по выражению лица.
Она почти не смотрела на меня, но старательно подливала мне в стопочку. Да так, что мне пришлось её остановить: - зачем я тебе совсем пьяный, я же тогда не на что не сгожусь?! После этого она хмыкнула и вправду перестала настаивать. И основной алкогольный удар принял на себя Николай. Намеки обе женщины делали нам самые прозрачные. И к концу бутылки уже было ясно "кто с кем спит". Никакого ухаживания в таких случаях и не предусматривается. Мы деловито допили всё, что было. Девушки быстро убрали со стола. Алла, придерживая за ручку основательно набравшегося Николая отвела его в соседнюю комнату и плотно за собой притворила двери. Света продолжала изображать полнейшее пренебрежение к моему присутствую. Она согнала меня с места и разложила видавший виды гостиничный диван, застелив постель на двоих.
