Человечество всегда воевало и истребляло само себя и находило все более и более изощренные способы убивать друг друга. В конце концов это вылилось в создание таких как я, модификантов. Лишь самые перспективные солдаты и военные командиры удостаивались чести пройти через опасную генную модификацию. Наши ДНК смешивали с ДНК животных. Что давало нам какие-то, как правило, незначительные внешне отличия и несравненно большую. Чем для обычного человека, силу, реакцию, скорость, регенерацию. В конечном итоге мы оказались на всех ключевых постах во всех странах и мире в целом. Законы менялись под нас столетиями. В итоге нас презирали. Нас боялись и мы обладали почти неограниченной властью. Нет, законы на нас распространялись, нас все еще могли посадить в особые тюрьмы. Построенные против нас, например, за убийство или изнасилование, причинение вреда здоровью. Разумеется, ели пострадавшей стороной был модификант. Не обычный человек. Для обычных людей мы стали кумирами, звездами или воплощением их худшего кошмара. И да, мы вовсе не стеснялись пользоваться своей властью, войны искоренили в нас человечность. Это касалось разных сфер. Но стали легендарными наши оргии на праздниках. Мы не стеснялись брать любых понравившихся женщин, мужчин. Нас не волновали ни возраст, ни социальный статус, ни деньги. Табу лишь был секс с детьми, но это было всегда. Да и не было среди нас педофилов. Порой мы брали по несколько человек сразу, чтобы удовлетворить свою похоть, нередко все происходило публично- мы не стеснялись своих идеальных тел, даже отмеченных некоторыми особенностями. Обычный человек не мог нам отказать. Не имел права. Должен был беспрекословно подчиниться. Приказывал ли модификант выполнить боевую задачу или встать раком, спустив трусы. Да и физически обычный человек не мог нам ничего противопоставить, если думал сопротивляться. А наказание за это могло быть очень и очень суровым.
Сейчас было мирное время. Но периодически люди пытались организовать бунты и выйти из подчинения модификантов. На это время я получил назначение в аналог разведки или тайной полиции. В общем, должен был выявлять такие очаги бунтов, их зачинщиков и устранять. Любыми методами. Ах да, наверно, я еще мало сказал о себе. Модификант… Я как и все мы имел спортивное, подтянутое тело. Разве что мне было легче поддерживать свою форму даже в сравнении с такими же как я. Остальное не важно. Разве что для данного рассказа важна одна особенность моей модификации была в том, что затрагивала … член. Нет, второго у меня не выросло. Просто член был очень толстым, с грибовидным концом. То есть головка абсолютно не сужалась к концу. Из-за этого секс был для меня проблемой. Я имею ввиду добровольный. Конечно, мой член не был каким-то монстром и вполне помещался в женщинах, хоть таких же модификанток, хоть обычных женщинах, но без должной подготовки приносил боль. Мне часто приходилось сдерживаться с такими как я или прибегать к услугам человеческих шлюх.Не скажу, что я не пытался строить отношения с обычными женщинами, им нравился я, моя внешность, моя должность, мои деньги, но чаще всего мой орган их пугал, как минимум первое время. Многие сбегали еще на этом этапе. Кто рискнул оставались довольны, я умел доводит своих партнерш до оргазма, а подготовить их тем более не составляло труда. Но всегда приходилось сдерживаться. К тому же я просто обожал женские попки, добровольно туда меня не впустила ни одна. Войн же мы и люди вели действительно много. Между собой, странами, объявись пришельцы- мы и с ними бы стали воевать, уверен. И наши столкновения, разумеется, приносили пленных. С решившимися на бунт никто не церемонился… Да и женщины почти не имели права мне отказать, а если и отказывали - всем было плевать, если я возьму строптивую сучку силой. Конечно, я никогда не причинял женщинам травм внутри, просто мог позволить себе быть грубым и делать больно. А пытка изнасилованием стала одним из любимых моих инструментов. Чувство страха жертв радовало меня, а член в попке давали ощущение власти большей даже, чем то, что давали мои привилегии.
Я увидел ее во время протестов. Особенность заключалась в том, что там были и студенты, и, кажется, даже школьники. Разумеется, несовершеннолетних бы никто не наказал серьезно за такое. Хотя, будь там достигшие возраста согласия девушки и юноши- вероятно, кто-то из модификантов или модификанток решил бы с ними развлечься. Что и стало бы их наказанием. Сперва я просто обратил внимание на красивую элегантную женщину, что шла мимо толпы. Очень красивую, лет 35. Многие из наших считали людей вторым сортом, на чувства которых можно плевать, недостойные, недостаточно умные, развитые. Я так не считал. Я уже хотел подойти к этой незнакомке и завязать разговор, возможно, взять телефон или же узнать, где работает, чтобы навестить позже. Но она испугалась, увидев кого-то в толпе. И сразу двинулась в сторону стайки школьников и студентов. Даже мой обостренный слух не позволил уловить, о чем они говорили. Но вскоре вся группа отделилась от толпы протестующих. Проследить за ними не составило труда. Как и понять, что она увидела своих учеников и уговорила покинуть толпу протестующих. Что ж, беседу о том, что они поступили крайне неразумно, она уже провела…Что ж, мне останется лишь усилить эффект. Я слышал почти все, что она им говорила и не сомневался, что она не имеет к протесту никакого отношения, но… собирался это использовать. Пару дней я потратил на выяснение информации. Ирина Николаевна, 39 лет. Коллеги характеризовали ее как очень профессиональную, сильную по характеру женщину, знающую себе цену. Вообще она выглядела моложе своего возраста. Брюнетка с красивыми пронзительными синими глазами. Трижды в неделю ходит в спортзал, подтянутая, стройная, с накачанной, крепкой попкой. Картину довершала аккуратная грудь 2 размера. В прошлом жена офицера. Он погиб во время последней войны. А его друзья ухитрялись прятать ее от модификантов, понимая, что кто-то из нас точно положит на нее глаз. Даже удивительно, что им это удавалось делать годами. Разумеется, она не жила монахиней все эти годы. От ее бывших я знал, что она спокойная и холодная внешне, но на самом деле очень яркая и горячая штучка. Сломить ее будет трудно. Еще труднее будет сломить, но не сломать. Еще день ушел на обдумывание плана.
И вот я стою перед белым от ужаса директором школы.
- Полагаю вы знаете, зачем я здесь?
- Наши школьники не участвовали в протестах! Не знаю, кто вам что наплел, но они ушли из толпы протестующих, да и вы сами понимаете, дети… Им было просто интересно, они ни коим образом не против генно-модифицированных! Вы поймите…
Я оборвал его.
- И все же, они там были. И были не одни. С ними была их учительница
- О. она и объяснила им, как может выглядеть…
- Хватит оправданий!
Директор аж подскочил от испуга и моментально замолчал.
- Я сделаю вам 1 предложение. Вы оставляли заявку на строительство бассейна? Вы получите финансирование. А также на обновление библиотечного фонда. И статус федерального учреждения. Это позволит вам повысить зарплаты, привлекать учеников человеческой элиты и даже маленьких модификантов. Повысите зарплату учителям, сможете нанять лучшие кадры. Еще я могу дать вам, скажем, пару миллионов. Неподотчетных. На нужды, которые вы определите сами.
Он немного помолчал.
- Очень щедрое предложение. Что вы хотите взамен?
- Я думаю, вы понимаете.
Сказал, глядя на фотографию Ирины на митинге и недвусмысленно положил руку на ширинку, погладив моментально вставший колом член.
- Вы можете взять ее и так. Зачем такие авансы в сторону простой школы?
- Могу. Но я хочу, чтобы вы собрали всех учеников выпускного класса, достигших совершеннолетия. И провести им экскурсию с разъяснительной беседой. Я хочу показать им, что бывает за такие вот «случайные» попадания на несогласованные митинги. На ЭТО мне нужно ваше разрешение. Учеников никто не тронет, обещаю. Но я буду пытать Ирину при них. Возможно, я даже буду насиловать ее у них на глазах. Что касается дальнейшего… Вы обеспечите ей нормальную жизнь, когда я верну ее из центра… хм… допросов.
- Вы ведь в курсе какое отношение среди обычных людей к подстилкам моди… Я хотел сказать
- Я знаю, что вы хотели сказать. Меня всегда удивляло, что вы очень трепетно относитесь к жертвам изнасилований женщин мужчинами. Но когда это делаем мы, вы обвиняете во всем жертву. Особенно, если жертва – женщина. Даже если ее избили до полусмерти, когда она сопротивлялась. И считаете их доступными, даже если слышите «нет». Вы ненавидите нас за такое обращение, но чем вы сами лучше? Вам не жаль ее?
- Кого?
- Ирину. Вы ведь знаете, что она будет сопротивляться. И вы знакомы с моими методами допроса. Знаете, что я сделаю с ней за сопротивление.
- Я всегда знал, что ее ждет. Она слишком красива, чтобы ее не заметили…
- Но при этом готовы назвать ее подстилкой модификантов? Вы ведь тоже хотите ее, так?
- Да, хочу. А что, это преступление хотеть очень красивую женщину?!
- Нет. Я лишь хочу добиться от вас ее безопасности. Когда я верну ее на работу, я разрешу вам трахать ее в рот. Только вам. И только орально. Трогать ее сверх необходимого – нельзя. Проникать в нее – запрещено. И позаботьтесь, чтобы другие не сделали этого с ней. И относились к ней не как к швали. Вы это сделаете для нее? Или ваша хваленая человечность- не для нее?
- Я прослежу.
На этом встреча закончилась. Я вышел и сразу столкнулся с Ириной. Официально я мог забрать ее уже сейчас. Черт, да мой член разрывался от желания нагнуть ее прямо в приемной директора. Но я нашел силы буквально побежать в туалет. Я дрочил прямо там, как какой-то мальчишка, представляя, как буду трахать ее упругую попку, а она кричит от боли и умоляет меня остановиться. Я ненавидел сам себя в такие моменты. За то, что наслаждаюсь болью своих жертв, их криками, ужасом, узостью заднего прохода, сжимающего мой огромный член. Но не мог перестать возбуждаться от этого.
