Проснулась она внезапно, от испуга, и попыталась резко сесть, но не получилось - руки дернуло и она неловко упала обратно. Она лежала на матрасе, голая, укрытая пледом, и руки были скованы тонкой цепочкой между собой и прикованы к крюку в стене над головой. Она могла шевелиться, переворачиваться с бока на бок, но опустить руки и встать она не могла. На щиколотках были такие же точно цепочки, дававшие только небольшой простор для движения.
Окон в комнате не было, была почти кромешная тьма, лишь очень бледный силуэт какого-то окошка, вроде как в двери, давал минимальный свет в помещении. Все это напомнило тюрьму из фильмов, и тюрьмой, по сути, и было.
Она прислушалась к своим ощущениям. Слегка ныло тело, как будто после физической нагрузки, при резких движениях было больно спину, очень хотелось есть. Коснуться себя внизу она не могла, и как она поняла, именно для этого, а не для предотвращения возможного побега, и нужна была цепочка на руках. Но боли не было, и она чувствовала себя вполне отдохнувшей.
Потом она вдруг подумала о телефоне, который остался в сумочке в машине, и о том, что ее могли потерять. Особенно искать ее было некому, но все же отсутствие телефона и то, что он был неизвестно где, нервировало.
Она попыталась вспомнить и оценить все то, что произошло с ней вчера, в этот удивительно долгий день — визит незнакомца, их экшн в квартире, машина, этот дом, порка и соитие на медвежьей шкуре, шокирующий по своей силе оргазм…Она даже зажмурилась от запоздалого ощущения того, насколько же она рисковала и насколько безумным было это приключение. Но самое главное — сердце сжалось и екнуло и вдруг стало очень горячо внизу от мысли, что ничего еще не закончилось.
То, что она вчера испытала, было ни с чем не сравнимым впечатлением. Ее тянуло к мужчине, который все это сделал с ней, и страх мешался с каким-то новым стремлением понравиться ему, угодить, вызвать в нем какие-то эмоции, заработать его похвалу.
Но это не может продолжаться, это должно закончиться, остаться только разовым приключением. Ей надо домой. Она сильная женщина, независимая и умная, вдруг потеряла в себя в физическом контакте и стала зависеть от воли человека, о котором она не имела ни малейшего представления. Ей надо встретиться с Господином, ей надо поговорить с ним, спокойно и на равных объяснить, что все это было ошибкой, она должна сдать квартиру и уехать.
Лежать было неуютно, матрас был довольно жестким, от мыслей появилась тревога и стремление что-то делать. Давал о себе знать мочевой пузырь, и она заерзала на матрасе. Она не могла осознать до конца, что все происходящее с ней - по-настоящему, что она не может есть, пить и сходить в туалет по своей воле, что она больше ничего не может решить и сделать сама.
Но никто не приходил и ничего не происходило, и это постепенно нагоняло страх. Она беспомощна, она уже достаточно ощутимо хочет в туалет, она брошена в этой темной комнате и, возможно, про нее просто забыли… она начала неистово дергать цепочку, пытаясь выдернуть ее из стены и хотя бы встать. Кричать она почему-то стеснялась, это было бы глупо, она молча дергала и дергала руками, потом в бессилии легла на бок и, насколько позволила цепочка, попыталась подтянуть колени к себе.
Было уже просто страшно. Она чувствовала под мышками липкий пот, поза стала неудобной, щеки начали гореть, и она начала шептать, сначала тихо, потом громче:
— Помогите помогите.. Освободите меня, пожалуйста…
Но в ответ были слышны лишь позвякивание ее цепочек…Очень темно, очень тихо… У нее сдали нервы и она закричала в полный голос:
- НЕТ, пожалуйста!!
И опять тишина и темнота. И вот тогда, когда она уже изнемогала от желания пописать и от своей паники, дверь резко открылась, и в комнате вспыхнул яркий свет. Она зажмурилась и не сразу увидела Сашу, который держал натуральный ночной горшок в ярких цветочках. Саша молча подошел и отстегнул цепочки от ее рук и ног, между собой их не освобождая, поставил горшок на пол и вышел.
Она в ужасе смотрела на то, что он перед ней поставил, потом заплакала от унижения. Но терпеть больше она уже не могла. Садится было неудобно, скованные руки и ноги мешали, кое-как с колен она смогла сесть на него. Она почти рыдала в голос от стыда и от облегчения. Потом попыталась также неловко встать, очень боясь перевернуть горшок. По бедру потекла капля. Она села на матрас и стала ждать. Дверь был открыта, но почему-то она даже не сделала попытку подняться и выглянуть наружу.
Саша вернулся минут через пятнадцать.
- Бери горшок и иди за мной.
Длина цепочки между лодыжками была сантиметров 10, и она могла только мелко семенить следом за довольно быстро шагающим Сашей по длинному красивому коридору с картинами на стенах. В руках она держала горшок, боясь расплескать от рваного ритма ходьбы содержимое на темный ковер на полу. Слезы сами лились по щекам, она всхлипывала. И не было каких-то сложных мыслей, лишь одна фраза билась в голове — Это происходит не со мной.. Это происходит не со мной…
Они зашли в очень большую ванную комнату с ванной посередине, большим зеркалом и столиком рядом с ним, полностью заставленным какой-то косметикой, и душевой кабиной в углу. Из нее вела открытая дверь в туалет.
- Вылей, приведи себя в порядок. Господин пригласил тебя разделить с ним завтрак. У тебя полчаса.
Он освободил ей руки и ноги и вышел. Она почти бегом вылила и помыла горшок, и заскочила в душевую кабину, мечтая быстрее встать под душ и смыть с себя все.
Средства для душа просто восхитительно пахли, вода была теплой и, расслабившись, она вдруг поняла, что очень много времени потеряла, и опять разволновалась. Она боялась ошибки, боялась наказания, которое могло за ней последовать. Быстро она начала приводить себя в порядок. Она слегка растерялась от обилия косметики, мелькнула мысль — а чье это все? Господин женат? Эта мысль чуть кольнула ее, что ее очень удивило, — что за ревность в такой ситуации? И почему ей так важно быть красивой?
Господин сидел за длинным столом в большой гостиной, она подошла и встала рядом с ним на коленях, убрав руки за спину.
- Выспалась, сука? Иди, поешь, — Господин провел рукой по ее исполосованной спине и подтолкнул куда-то вбок.
На полу стояли две миски. Она замерла и не шевелилась.
- Ты не проголодалась?
Она опустилась на пол и наклонилась над тарелкой. Оттуда вкусно пахло кашей, и она, очень голодная, начала жадно есть, сильно прогнувшись и метя волосами пол возле тарелки. Она довольно быстро приспособилась есть ртом, помогая себе языком. Когда она почти все съела, она выпрямилась, стоя на коленях.
- Оближи тарелку.
Она пыталась вылизывать тщательно, но тарелка скользила по полу, и это потребовало времени и усилий и очень не удобных, откровенных поз. Потом она попила воды из соседней миски и поползла на коленях к Господину.
— Хочешь кофе?
Да, она не просто хотела кофе, она мечтала о нем с того момента, когда зашла в комнату и услышала его восхитительный запах.
- Да, очень.
- Тогда встань и садись вот сюда.
Он показал на стул, задвинутый полностью под стол. Когда она его отодвинула, она увидела очень натуралистично сделанный довольно большой полированный деревянный член, который торчал из середины сиденья.
- Садись, мы попьем кофе и поболтаем.
На столе стояла изумительно красивая чашка с кофе из очень тонкого фарфора. Цена прикосновения к этому фарфору, этого желанного вкуса — жесткий и огромный член внутри нее, весь, без остатка. Но ей надо было поговорить с Господином, это был единственный шанс.
Она подошла к стулу и попыталась присесть аккуратно сверху на деревянное дилдо, но оно даже на миллиметр в нее не зашло. Она развела ноги пошире, но ничего не получалось.
- Сучка, ты видела Последнее танго в Париже?
Она вздрогнула. Видела, видела, конечно видела, и сцену со сливочным маслом уж точно помнят все, кто видел. Она резко вскинула на него глаза, он усмехнулся. Потом взял пальцами в горсть сливочное масло, которое стояло на столе, и протянул руку.
- Расставь ноги. Я помогу, ты заслужила.
Он начал размазывать прохладное масло по ее промежности, почти втирая его, проникая пальцами внутрь, долго и тщательно, довольно сильно надавливая на клитор запястьем. Она тяжело задышала.
- Вот ты шлюха, как мало тебе надо для счастья. Садись.
Теперь член легко скользнул внутрь, сразу зайдя большой головкой, заполнив ее и растянув, но она и до половины не могла опуститься. Ей казалось, что он уже упирается ей в матку, и она порвет себе все, если опустится ниже. Ноги от неудобной позы дрожали от напряжения, она замерла в таком положении.
- Ты с утра тупишь или просто мозгов нет? Думай, что делать.
Она начала раскачиваться вверх вниз, потихоньку преодолевая новые миллиметры деревянного мучителя. Господин смотрел на нее, не отрываясь.
- Быстрее и глубже. Кофе остыл, сука.
Он протянул руку и очень резко сжал ей сосок. Он мял его и тянул жесткими пальцами, она иногда чуть вскрикивала от боли, но в какой-то момент вдруг почувствовала, что раскрывается навстречу дилдо и течет. Господин сжал ее грудь рукой и потянул за нее вниз, и тут она полностью села на член.
- Ничего сама не можешь. А ведь просто же, да? Все ограничения в твоей голове, тело готово на все. Погоди.
Он что-то написал в телефоне и через минуту принесли две такие же красивые невесомые чашки с горячим кофе.
- Пей.
Сидеть было неудобно, даже больно из-за того, что член был очень жестким, он давил и распирал изнутри, но она с удовольствием сделала глоток, все еще ожидая подвоха.
- Итак. Давай поговорим. Тебе надо домой, я так понимаю. Я не похититель, я не буду тебя удерживать тут насильно. Надо было просто дать тебе слегка прийти в себя после нашей встречи и почувствовать свою новую роль. Но это не значит, что я тебя отпускаю. Ты моя рабыня, и нет ничего уже, что могло бы это изменить. Остались нюансы.
