Конечно, залезать в чужой компьютер - верх неприличия, но залезть и не сказать об этом, еще хуже. Она поняла, отвела взгляд.
- Надо было давно стереть их.
- Нет! - чуть не заорал он. - Стереть можно какого-нибудь Микеланджело с потолков Сикстинской капеллы, потому что его можно намалевать заново, и никто не заметит разницы, и я стер бы все фрески в мире, но стирать такое - преступление! И это было бы невосполнимо. Я обожаю тебя!
Она прижалась к нему, прильнула губами, обняла и положила голову ему на грудь.
- Я тоже тебя обожаю, - сказала она.
Руслан постоянно возвращался к этим фотографиям, они не отпускали и каждый раз вызывали мощную эрекцию, так что он набрасывался на жену как в первый вечер. И после этого они испытывали особую нежность и трепетное чувство друг к другу.
Кто бы мог подумать, что жена способна возбуждать больше чем любая порноактриса, и зачем нужны убогие мечты о недоступных женщинах, сексбогинях, когда твоя любимая жена может стать величайшей из сексбогинь на все времена! Если бы это еще были не фотографии, а фильмы:
- Вы не снимали на камеру?
- Хочешь, чтобы я это сделала?
- Да, я бы хотел увидеть, как он кончает тебе в рот. Впрочем, для этого вовсе не нужно ничего снимать. Наблюдать за этим было бы более возбуждающим.
- Ты имеешь в виду подглядывать?
- Нет, присутствовать! Раз ты хранишь эти снимки, значит, тебе нравилось, и остались приятные воспоминания. И эти воспоминания тебя по-прежнему возбуждают. Пригласи его к нам.
- Но я люблю тебя, я не люблю его.
- Я тоже люблю тебя, но от этого буду любить тебя еще сильнее. Вот если бы ты любила его, это было бы изменой, а так ты делаешь это ради меня.
В сущности, эти фотографии были тем же, чем для других мужей и жен являются их сны, фантазии и мечты. Но они так и остаются снами, фантазиями, старятся и становятся немощными вместе с нами, а потом вместе с нами они умирают. И только когда они обретают фактическую, предметную форму, когда их можно увидеть не только внутренним взором, а воочию, это устраняет главное препятствие. То самое препятствие, которого для восточной философии вообще не существует - между субъективной и объективной реальностью, препятствие, которое держит нас в рабстве и делает трусами, а нашу жизнь делает бессмысленным ожиданием перемен, которые никогда не наступят. Вечной зимой в стране, где лета никогда не бывает, вечной ночью в стране, где солнце никогда не светит на небе и не восходит над горизонтом.
Ее бывшего любовника звали Григорий. Они сошлись на том, что она сама позвонит ему и обо всем договорится. Никто из них троих не знал, как это нужно делать. А когда не знаешь, следует выпить. Они выпили, но разговор не клеился. Руслан расположился в кресле, дав понять, что пора начинать, и предоставив им свободу действий. Они скованно раздевались, стараясь не смотреть в его сторону. Пока это еще мало походило на приключение, но он уже чувствовал холодок в солнечном сплетении, иногда нужно просто проявить терпение. Все произойдет само собой.
Так и случилось. Началось с того, что она приняла его член в рот, стоя перед ним на коленях. Руслан наблюдал, как они оба постепенно втягиваются в процесс, все меньше думая о том, что за ними сейчас наблюдают, все жарче и острее отвечая друг другу, и Григ застонал, но Людмила не захотела, чтобы он кончил сейчас, и опустившись вместе с ним на диван, открылась ему. Он вошел в нее в миссионерской позиции, медленно и осторожно, явно сдерживая себя, потому что хотел войти сразу на всю длину. И эта его деликатность подействовала на Руслана особенно возбуждающе, как потом много раз действовала нарочитая грубость, с которой проникали в его возлюбленную жену, поступая с ней, как ведут себя с развратной женщиной требовательные любовники, отметая тем самым заботливую осторожность ее супруга, а ей это нравилось и она стонала, и даже когда кричала от боли, пытаясь вырваться, получала острое наслаждение и забывала себя в оргазмах.
Теперь же все было трепетно и постепенно. Но все более возбуждаясь, они потеряли, наконец, осторожность и отдались друг другу полностью. По мере того как его толчки становились все чаще и энергичнее, Людмила стонала громче и громче, переходя на крики. Возбуждение было почти нестерпимым, и он несколько раз протягивал руку к своему члену, но отдергивал, чтобы не нарушить данного обещания, пусть глупого и поспешного, но все же данного. А потом она кончила один раз, второй раз. Они сменили позицию, и она оказалась в позе наездницы, потом он овладел ею сзади анально, и наконец она опустилась перед ним на пол и, плотно обхватив его член губами, ритмично задвигала головой, вбирая его полностью, а потом перейдя к мастурбации, довела его до оргазма, приняв поток его спермы открытым ртом, и он залил ее губы и подбородок, эякуляция все продолжалась, и он кончил ей в рот.
Все, это было выше его сил! Но, стиснув зубы и глубоко дыша носом, он все же удержался от мастурбации. И только когда Григорий ушел, наконец, он набросился на свою жену как на тысячу женщин, и убил бы ее ударами своего члена, когда бы фрикции продлились хотя бы на полминуты дольше. Они кончил одновременно, и их общий оргазм сжег воздух, как взрывом напалма сжигает джунгли, и порыв сквозняка со звоном и грохотом распахнул окно. Их бил ледяной ветер с улицы, но они не чувствовали холода, слившись в глубоком, всепоглощающем, отнявшем последнее их дыхание поцелуе.
Весь фокус был в том, что с каждым разом он любил ее все сильнее, а чем сильнее он ее любил, тем большее наслаждение ему доставляло смотреть, как она истекает и ее сотрясают оргазмы, как глаза ее закатываются и становятся невидящими, когда мужчина кончает ей в рот, а она продолжает сосать или принимает выброс его спермы на расстоянии, удерживая его член рукой, и сперма заливает ей рот, нос, глаза и стекает по ее лицу. Как она кричит от оргазма, когда он кончает ей во влагалище или в задний проход, и его член, войдя на самую глубину, вдруг замирает и содрогается от извержения, и она принимает его.
И однажды, когда она была на полу, стоя на четвереньках, а партнер проникал в нее вагинально сзади, уже наращивая темп для финального выстрела, Руслан, действуя как сомнамбула, встал и приблизился к ее лицу, расстегнул ширинку, спустил штаны до колен, и раздвинув, насколько было возможно, ноги, опустился к ней, а она, как будто только и ждала этого, жадно приняла его член в рот. И тогда они одновременно кончили, все втроем.
Так начался новый этап - двойное проникновение, о котором мечтает, наверное, каждая или почти каждая женщина из тех, кто позволяют себе мечтать, но только мечтает, и лишь немногим дано испытать это. Затем может последовать тройное проникновение и многократное, но это уже нюансы.
Людмила предпочитала орально-вагинальное проникновение, потому что при этом могла долго получать и доставлять наслаждение. Когда в нее проникали анально-вагинально, она быстро теряла контроль, проваливалась в бессознательное состояние и кончала очень сильно несколько раз, от этого изнемогала и не могла больше продолжать, потеряв насыщенность ощущений. В результате все заканчивалось быстрее, чем ей хотелось. И все же сила оргазмов отчасти компенсировала кратковременность проникновений, и поэтому они использовали его, но оставляли на финал.
Ему нравилось, проникая в ее влагалище ощущать за упругой стенкой партнера, а при двойном проникновении во влагалище он позволял себе иногда прекратить фрикции и расслабиться, получая ощущения от трения другого члена. Иногда вот так неподвижно, ему удавалось кончить, и когда это происходило одновременно с другим мужчиной, пронизывающее ощущение сжигало его холодным пламенем, и он растворялся в восторге, а по телу пробегали мурашки.
Но кончать одновременно в анус и влагалище было тоже здорово. Особенно это нравилось Людмиле, так что она кричала как будто в припадке истерики, совершенно теряя себя, растворяясь в блаженстве.
Больше всего Руслан любил кончить ей в рот, когда партнер доводил ее до оргазма в коленно-локтевой позиции. Ее глаза закатывались, и всякий раз возникала опасность, что она намертво сожмет зубы, но риск только добавлял остроты, и они могли ходить по самому краю, никогда не причинив друг другу боли, травмы, страдания. Они чувствовали друг друга уже не ощущениями и не мыслями, а самой энергией, переполнявшей клетки их тел, и превратившей их в чистый свет и совершенное наслаждение.
Другая любимая позиция - он на спине, она на нем, его член в ее влагалище, а член партнера в ее заднем проходе. Не отрываясь, пристально Руслан смотрел в ритмично сужавшиеся зрачки Людмилы, отвечавшие толчкам в ее анусе, и это последовательное расширение глаз и сужение зрачков давало ему возможность полностью контролировать процесс, и увидев приближение ее оргазма, он мог кончить одновременно с ней, даже не усиливая фрикции.
Это было полное слияние ощущений, и уже невозможно было провести грань между ней и им, женщиной и мужчиной. Святые возносятся на небеса в пылающей колеснице, а они сами были пылающей колесницей, возносившей их же самих на небо, ракетой "Восток" и Гагариным, бомбой и взрывом, началом и концом мира.
Кончать ей в рот, когда она была сверху на другом мужчине в позе наездницы, кончать ей в задний проход, когда она принимала другой член, извергавший сперму, которая стекала по ее губам и подбородку и капала ей на грудь, извергаться в ее влагалище, когда она принимала член анусом, и даже по очереди кончать ей на лицо - все это было прекрасно, и каждый раз ощущение было иным, но не менее захватывающим.
Но, наверное, самым главным, а может быть, это и не было главным, но очень важным было то, что после всего этого - извержения его и другой спермы ей в рот, во влагалище, на лицо и в задний проход, когда она стекала из расширенного анального сфинктера, после всех этих почти невыносимых приступов сладострастия, когда мозг уже не в состоянии их принять, как разряд тока такой силы, что выбивает все предохранители в многоквартирном доме, и ощущения превосходят сознание, и человек перестает быть человеком и становится богом, демоном, ангелом или, может быть, ничем и пустотой, после всего этого нежность, которую Руслан и Людмила испытывали друг к другу, становилась еще больше.
