Семен закончил нескоро. Кеша успел выкурить на терраске одну за другой пару сигарет и уже потянулся к ручке двери.
- Уходишь? - Семен, весь красный, горячий, словно из парной, тяжело дышал. - Постой за компанию!
Викентий остался, достал еще сигарету.
- Ну? - Семен прикурил, жадно затянулся.
- Что - ну?
- Как тебе наши девочки?
- Нормально! - Кеша пожал плечами. Возбуждение сошло. Остались только усталость и безразличие. Хотелось уехать домой, лечь и выспаться.
- Верка узенькая, молоденькая, как малолетка! - Семен довольно улыбался. - Твоя классная пышечка-пухляшка: Вот Верку и твою хорошо вдвоем трахать. Прямо душа заходится.
- А Вика? - усмехнулся Кеша.
- А я специально перед баней с Викой охотку сбил, чтоб потом подольше держаться. Викусик у меня вообще молодец! Оставайся ночевать. Дядя Петя с семьей слиняет, мы с тобой дальше: А?
Викентий пожал плечами. Желания продолжать уже не было.
- Ладно, пойдем!
Они прошли на кухню, чтоб не мешать Розе Марковне и ее партнерам. Краем глаза Кеша отметил, что Толик и Володя обрабатывали тетю Розу, стоявшую на четвереньках, уже с двух сторон - спереди и сзади. Роза Марковна ожесточенно подмахивала задом Володе, а вот сосать она уже не могла. Только открывала рот, куда Толик втыкал свой длинный тонкий член. Тетя Роза тяжело дышала, периодически постанывала, а юноши ожесточенно пыхтели.
На кухне за столом пили кофе Вера и Вика. Обе вроде были довольные и веселые.
- Присоединяйтесь, мальчики!
Кеша насыпал себе две ложки дефицитного растворимого кофе (ну когда еще удастся так посидеть, попить, поесть?) , сыпанул сахару. Семен сделал также, только плеснул еще молока.
- Вы здесь? - в дверях появилась Циля, завернутая в большое махровое полотенце. - А я уже в душ сходила!
Следов в дверях нарисовался полуголый Петр Григорьевич с довольной физиономией кота, безнаказанно слопавшего крынку сметаны:
- А для меня кофе найдется?
Он плюхнулся за стол рядом с Викентием, покровительственно хлопнул его по плечу:
- Как жизнь, курсант?
Кеша стряхнул его руку с плеча, слегка поморщился. Циля тем временем куда-то скрылась. Через минут десять она вернулась уже одетой, присела на стул рядом с мужем только с другой стороны, положила ему голову на плечо, попросила:
- И мне налей!
Кеша встал, взял бокал, намешал кофе, сахар, плеснул молока, поставил перед женой, чмокнул ее в щечку:
- Пей, моя милая!
Петр Григорьевич усмехнулся, глядя на них.
Вечерело. Последний автобус на Киев уходил в половине девятого вечера. Циля и Кеша оказались в большом салоне теплого львовского автобуса одни. Они прошли назад, сели на самые дальние кресла. За окном была слякотная сырая промозглость ранней весны, а в салоне было уютно и тепло. Особенно сзади, на сиденьях над двигателем.
Кеша обнял жену, прижал к себе:
- Ты нормально?
- Нормально. Если бы не этот старпёр, вообще было бы прекрасно!
- Замучил он тебя?
- Да не особо. Ему моя попочка нравится, а как мужчинка он не очень, - призналась Циля.
- Может, не стоило с ним связываться?
- Кеш, - укоризненно поинтересовалась она. - Ты после училища куда пойдешь служить? А он тебя в Киеве определит или рядом с Киевом.
Она помолчала и добавила:
- И мне не хочется куда-нибудь в районную больницу участковым терапевтом. Здесь хочу остаться! И Вика с Семеном тоже на него рассчитывают. Думаешь, он мы от него и его жены в восторге? И Верка тоже его терпит. А так бы жил бы он со своей Розочкой да сыночками-педерастами:
- Кем? - удивился Кеша.
- Да педерастами! - усмехнулась Циля. - Всё у них с этого и началось! Он с женой домой вернулись, а их детишки-школьники друг у друга лежа в позе 69 члены сосут! Скандал в благородном семействе. Он их хотел по интернатам сначала определить, но мама Роза за них вступилась. В общем, целую научную теорию подвела о необходимости полового воспитания, а то, типа, у них гормоны играют и всё такое. Вспомнила мужу его похождения с молоденькими студентками. Короче, убедила она его. Ему подсунула подружку Вики, у которой в институте "хвосты" нарисовались, а сама с Толиком и Володей "просвещением" занялась. У нее ж тоже темперамент ого-го! Еще тот! Вика рассказывала, что она уже давно с двумя любовниками одновременно сексом занималась. А потом Верка дяде Пете про нас проговорилась. Лиза с Борисом упёрлись, ни в какую, мол и всё. Ну, а мы вот:
"Интересно она сказала "мы" , - отметил Кеша. - Стало быть, давно у них с Викой и Семеном такие вот: "взаимопроникновения".
Циля, заметив его хмурое настроение, прижалась еще теснее:
- Ну, Кеш: Ну: Тебе ж тоже ведь понравилось! И потом, ты ж не мальчик: Должен понять:
Она ткнула рукой в пакет.
- Такие презенты на 8-е марта не каждая девушка получает!
Он посмотрел на пакет, словно только сейчас его заметив:
- Что там? Что за подарок?
- Дядя Петя расщедрился! - улыбнулась Циля. - Гарнитурчик каждой подогнал: трусики, бюстик, чулочки беленькие. Ну, ты видел, мы их сразу же одели, померили! Духи, набор косметики. А тебе коньяк. Настоящий французский.
Кеша вздохнул.
За Петром Григорьевичем, Розой Марковной и их отпрысками приехала персональная "Волга" , закрепленная за ним из гаража ЦК Украины. Водитель быстро довез их до высотки на Крещатик, подъехал к подъезду.
Юноши почти сразу легли спать. Роза Марковна тоже сначала вроде прилегла. Петр Григорьевич засиделся на кухне. Она накинула халат, вышла к нему. Он сидел за столом, на котором красовалась початая бутылка коньяка и полная рюмка. Присела рядом.
- Ты чего такой сердитый?
Муж мрачно поднял на нее взгляд, хмуро произнес:
- Надо тебе с пацанами беседу провести.
- А что случилось? Опять накуролесили?
- Опять! - он опрокинул рюмку залпом, закусил долькой лимона. - В том-то и дело, что опять! Вовчик наш старший сегодня ко мне подходит и говорит: "Пап, давай мы одноклассницу приведем! Классная девочка, тебе понравится! Мы с ней вдвоем уже попробовали, ей понравилось. Нам тоже!" Как я там сдержался, не понимаю: Так бы и врезал!
Роза Марковна ошарашено замолчала.
- Объясни этим придуркам! - сорвался Петр Григорьевич. - Чтоб эти идиоты поменьше языками трепали! Не хватало, чтобы разговоры пошли.
Он замолчал, налил еще одну рюмку. Так же залпом жахнул ее, на этот раз не закусывая. Роза Марковна молчала.
- Мало им: - продолжил Петр Григорьевич уже спокойнее. - Еще и еще хотят. Гормоны скачут. А ты сама понимаешь, что может быть, если там: - он ткнул пальцем в потолок, - узнают?
Она испуганно кивнула.
- Расстрелять не расстреляют, - сказал он. - Из партии не исключат. Но отправят куда-нибудь в Нижне-Сраковку пожизненно колхозом командовать! Вот тогда вы все, мля, поймете. А эти тупоголовые, - он мотнул в сторону стены, за которой была комната братьев, - вместо нашего университета в ПТУ пойдут на трактористов или говновозов учиться! И никогда! - он вскочил. - Никогда из этой Нижне-Сраковки мы не вылезем!
Он наклонился над женой и продолжил:
- По ихней подростковой тупости! А то мудя отрастили, а мозгов нема!
Роза Марковна молчала.
- В общем, так, мать, - подытожил Петр Григорьевич. - Завтра с утра с ними проведешь политзанятия. Если не поймут, не проникнутся - ну их на фиг! В интернат! В суворовское! Не важно, что они переростки. Лично попрошу! Поняла?
После окончания военного училища Викентия, который не отличался особым рвением в учебе, ни наличием каких-либо явных связей с начальством, неожиданно для всех его однокурсников распределили в воинскую часть в 30 км от Киева. Циля после окончания института ушла работать в республиканскую больницу. Петр Григорьевич сдержал слово. Циля периодически навещала его. Одна или в компании - Кеша не знал и не хотел знать. Ездит, ну и пусть ездит!
Глава № 6
Прошло 15 лет. Незадолго до распада Союза Викентий получил направление на службу в Подмосковье, куда они перебрались вместе в один из военных городков.
Мужского темперамента с возрастом у Кеши на любвеобильную супругу уже не хватало. И годам к 40 он начал подозревать о наличии в семье неизвестного ему "заместителя по мужской линии" , а может, даже и не одного. Циля стала какой-то скрытной, загадочной. Стала дольше задерживаться на работе.
Однажды Циля, точнее, заведующий хирургическим отделением в диспансере доктор медицинских наук, руководитель кафедры медуниверситета Цецилия Львовна сообщила, что их доченька школьница Мариночка уже встречается с мальчиками. И не просто так, а "по-взрослому". Викентий сначала психанул, но жена его успокоила, пообещав разобраться лично. А потом заявила о необходимости проведения сексуального воспитания среди детей. Тем более, что их сыну уже пошел 14-й год. И, апеллируя мужу как врач, сказала, что займется этим сама без всякого вмешательства со стороны мужа.
Брак распался неожиданно как для него, так и для детей. Сначала Цецилии Львовне предложили долгосрочный контракт на работу в медицинском центре в Израиле. Предложенная оплата в несколько раз превышала совокупный нынешний доход жены в больнице и преподавательскую деятельность в местном университете. Цицилия Львовна не раздумывала ни дня.
- За месяц-другой я там обживусь, - заявила она. - И заберу вас туда!
Однако ни через месяц, ни через два она никого не забрала. А через три месяца Викентию пришло уведомление из суда о разводе. Заявление на развод от Цили по доверенности подал незнакомый ему адвокат. После развода неожиданно как для отца, так и для матери дети отказались ехать в Израиль, а остались с отцом. Викентий продолжал служить, точнее дослуживать до пенсии, а жена, теперь уже бывшая, раз в месяц переводила на детей в качестве алиментов, хотя Кеша и не требовал этого, по тысяче долларов на каждого.
Как-то вечером он пришел домой раньше обычного. Если точнее, его попросил отдежурить за себя в наряде товарищ. Кеша позвонил домой, обрисовал ситуацию детям, сообщил, что вернется утром. Но товарищ передумал и Кеша пришел домой как обычно.
