Эпиграф: "Родственники - это ничем не связанные друг с другом люди, собирающиеся по случаю изменения их количества".
После того, как мои родители развелись, а отец женился, мне удавалось с ним видеться всего несколько раз в год, зато эти случаи запоминались надолго. Он брал нам билеты на футбол, спидвей, концерты, несколько раз я ездил с ним на рыбалку. И вот однажды он позвонил и сообщил новость: у его младшего брата дяди Кости родилась дочь. По данному поводу дядя Костя зовет всех ближайших родственников на дачу. Мама отказалась (она старалась пореже встречаться с бывшим мужем) , отправив меня.
В небольшом садовом домике собрались люди, некоторых из которых я не видел никогда, а других - несколько лет. Справа от отца сидела сестра жены (свояченица) его брата тетя Надя, напротив - дядя Костя, рядом - папина жена тетя Катя и ее сестра тетя Алла.
Ели, пили, поздравляли дядю Костю (новорожденная с мамой осталась в городе) . Потом вдруг погас свет. Дядя Костя пояснил, что проводка старая и когда кто-то включает обогреватель или стиральную машину, свет вырубается во всем поселке. Все стали вставать, что-то искать, разбили тарелку, кто-то полез за свечами... Мне стало скучно, и я сказал, что пошел гулять. А вот когда я вернулся, все уже были изрядно пьяные и сидели при нескольких свечах. Играла тихая музыка, на меня никто не обратил внимание.
Тут в темноте я задел какой-то предмет, стоявший на тумбочке, он упал и покатился под стол. Я быстро нагнулся. Видно, что когда все обернулись на шум, меня уже видно не было.
На упавший предмет я натолкнулся почти сразу. Ощупав, я понял, что это фонарик. Видимо, его использовали, чтобы найти свечи, а потом поставили на тумбочку. "Наверное, разбил", - подумал я, лихорадочно думая, как выкручиваться. Но стекло было целое, и я, нащупав кнопку, надавил ее.
Фонарик зажегся! Радость по поводу того, что я не испортил чужую вещь, мгновенно сменилась шоком. Луч фонарика высветил из темноты, царившей под столом, удивительную сцену.
Я увидел мужские ноги (как я потом понял, дяди Кости) и рядом женские - тети Аллы. В этом не было бы ничего особенного, но... ширинка дяди Кости была расстегнута, а тонкие пальчики тети Аллы с кольцами и маникюром медленно двигались по его члену вверх и вниз... Онемев, я переместил луч правее. Ноги тети Аллы были широко разведены, кружевные трусики сдвинуты в сторону, а пальцы дяди Кости поглаживали влажную мохнатую щель...
У меня захватило дыхание. Понимая, что меня никто не видит, я прополз под столом вперед, расположившись прямо перед (точнее между) ее ногами. Влагалище находилось так близко, что я почувствовал резкий, но безумно приятный запах, исходивший из ее щели.
... Тетю Аллу я не видел до этого дня года два. Но зато мне в память врезалось, что она была "модницей" (так я про себя ее называл) . Она очень тщательно следила за собой, пользовалась дорогой косметикой и каким-то сильными завораживающими духами. Вся она была такая утонченная, изящная, чистая, гладкая. Я вспомнил, что несколько лет назад она была предметом моих ночных вожделений. Если можно называть "влюбленностью" чувства тринадцатилетнего пацана, то я был в нее тогда "влюблен".
Но теперь меня поразило, что у такой роскошной и аккуратной женщины такая дряблая, мохнатая, большая и некрасивая щель. Можно было уловить хлюпающие звуки, исходящие из нее, когда блестящие от слизи пальцы дяди Кости погружались в нее и выходили наружу.
Моя рука невольно протянулась между ног, вытащила член и стала его возбуждать.
Близкий шорох с другой стороны заставил меня обернуться. Мой папа сидел в окружении свояченицы и жены. Сначала мне показалось, что здесь все целомудренно, но луч фонарика развеял мое заблуждение. Ладонь отца лежала на толстой ляжке тети Нади, а тетя Катя, засунув руку себе в брюки, раздражала себя сама.
Неужели папа тискает другую женщину, сидя рядом с женой?! Я догадался посветить на папину ширинку и вообще чуть не потерял сознание - мало того, что папин член тоже был вынут, но женщины ласкали его одновременно! То есть тетя Катя не могла не знать, что член ее мужа дрочит другая!
Я прислушался. Могло показаться, что то, что происходит над столом, не связано с тем, что творилось под столом: дядя Костя рассказывал, как ему ремонтировали машину, а тетя Алла и тетя Катя поддерживали разговор. Потом вдруг она замолчала, и в разговор вступила тетя Надя.
Но вскоре по звукам стало ясно, что пока папа целуется с одной, другая разговаривает, а потом они меняются! Более того, все присутствующие прекрасно понимают и не скрывают, что делают их руки. Я понял это, когда тетя Надя взвизгнула.
- Что такое? - услышал я папин голос.
- Волосы в застежку лифчика попали! Осторожно!
- Тогда сама расстегивай!
Все расхохотались.
- Слушай, пошли в более просторное место, - вполголоса сказала прямо над моей головой тетя Алла.
Я отпрянул, и правильно: оба перестали ласкать друг друга и попытались выйти из-за стола: на ногах они держались нетвердо. Съежившись под столом и пытаясь засунуть в штаны восставший член, я уворачивался от их ног и стульев, которые они неловко сшибали.
- Черт, единственную комнату займут, - пробормотала тетя Катя.
- Ничего, - ответил отец, - мы скоро к ним присоединимся.
- Когда скоро?
- Сейчас, разогреемся чуток.
- Я уже разогрелась! - захохотала тетя Надя.
... Тетя Надя к своим сорока пяти была не замужем. И я вполне понимаю, что обратить ей на себя внимание было непросто. Нельзя сказать, что она была безобразно толстой, но явно пухлой: широкие бедра, мощный зад, складки на шее, даже небольшой второй подбородок. Однако сексуальный опыт у нее был богатый, как я вскоре убедился...
Я отполз под стулья, где только что сидели дядя Костя и тетя Алла, и прижался к стене. Здесь меня не должно было быть видно.
- Они ушли. Давай освободим место, - сказала тетя Надя.
- Нормально тут, - ответила тетя Катя, - надо просто отдвинуться.
Она все переместились от стола до стены назад. Пригибаясь, я при неярком свете свеч мог видеть, что там происходит.
Отец, сидя на стуле, целовал, лизал и сосал огромную грудь тети Нади. Она гладила его по голове, тяжело дышала, жадно облизывая губы, а ее рука дрочила его член.
Тетя Катя встала со стула и стала раздеваться. Она торопилась и, поскольку была пьяная, то и дело пошатывалась и, матерясь, хваталась за стену.
Пьяный стриптиз затягивался, и тетя Надя встала коленями на пол и, судя по всему, стала сосать член отца. Подробностей я не видел, потому что все было закрыто ее толстой задницей. Я переключил свое внимание на раздевающуюся тетю Катю.
Грудь у нее была совсем маленькая и при этом обвислая. Правда, в тот момент я был так возбужден, что мне было все равно.
Наконец папина жена оказалась совершенно голой. Я понял, что если не считать груди, у нее довольно красивое тело: длинные ноги, неплохая талия, упругая попка. Она подошла к мужу и очень долго целовалась с ним, далеко высовывая язык, при этом папины руки обшаривали все ее тело: спину, грудь, бедра, попку, даже глубоко проникая между ягодицами. Потом она тоже встала на колени и оттолкнула тетю Надю:
- Дай-ка я пососу, отдохни.
Она стояла сбоку от отца, и теперь я отчетливо видел, как ее губы плотно скользят по члену, блестящего от слюны тети Нади. Оставшись без дела, она с трудом поднялась на ноги. Судя по тяжелому дыханию, ей действительно не мешало перевести дух. Папа поднял руки и стал расстегивать ее брюки. Потом стащил их с ее ног и принялся за трусики.
В этот момент тетя Катя встала на ноги (от ее рта тянулась длинная вязкая нитка) и, повернувшись спиной, стала усаживаться на папин член.
- Эй, чур я первая! - закричала тетя Надя.
- Это с какого перепугу?
- Вы и так дома трахаетесь, успеете еще!
- Да уж, солнышко, - ласково сказал папа, взяв жену за бедра и отодвигая в сторону, - я с Наденькой уже лет семь не трахался...
- Восемь, - поправила тетя Надя, стаскивая трусики.
Вот это да! Папа и его свояченица его брата были любовниками! Как много я за один вечер узнал о собственном отце!
- Ну а мне как же? - обиженно спросила тетя Катя.
- Сейчас Костян Алку оттрахает и за тебя примется.
- Сволочь ты. Ладно, пойду покурю пока.
- Во-первых, накинь чего-нибудь, а то на улице не жарко уже. Во-вторых, если Сашку увидишь, постарайся его куда-нибудь спровадить.
- А если не захочет? - проворчала тетя Катя, отыскивая на вешалке одежду. Она все еще была недовольна тем, что отец не захотел ее трахать.
- Ну... Тогда пусть заходит. Пацан взрослый уже, пора ему мужчиной становиться.
- Может, прикажешь мне ему отдаться?
- Приказать не прикажу, но посоветую. Уж лучше с тобой, чем с шалавой какой-нибудь в подъезде.
