Об очередном заседании этого самого клуба по интересами я наткнулся в газете, по-моему. Мол, так и так, приглашаем на заседание клуба любителей некоего ВИА. Музыкой этого ВИА я очень интересовался и решил посетить означенное заседание. Увиденное несколько смутило. Я понял, что попал вовсе не туда и сразу же захотел смыться. Это был междусобойчик не в меру экзальтированных молодых девиц, учащихся, в основном. Была, правда, там пара девушек вполне сформировавшихся. Остальные - школота, ПТУ-шницы.
Руководила этим кружком такая же молоденькая девчонка с серьезным выражением лица. Она-то и была инициатором, вождем, председателем и выпускающим редактором печатного органа клуба. Как позже выяснилось, не такая уж молоденькая, а наоборот, преподаватель некоего среднего музыкального учреждения, где и учились все эти малолетние восторженные телки. Быстро уйти мне не удалось, поскольку я был гораздо старше и хоть что-то знал про предмет влажных мечтаний этих ПТУ-шниц. Предводитель девичника явно стеснялась очевидной глупости своих малолеток и я несколько раз ловил ее извиняющийся взгляд и замечал прикушенную от досады губу. Единственная вменяемая, с ней было интересно разговаривать, она реально много знала. Только я все никак не мог поверить, что передо мной взрослая женщина. Хрупкая, девичья фигурка с покатыми плечиками, безо всякого намека на вторичные половые признаки. Грубо говоря, сиськи у нее отсутствовали как класс. По-моему, она очень стеснялась своей внешности ХХ-летней девчонки. Хотя на личико была очень хорошенькой. Особенно красивы были карие глаза на приятно очерченном, правильном лице. И чудесные, чувственные губы.
Мое общение с клубом продолжилось и я стал замечать, как она порыкивала на своих, если кто-то из них, щебеча, пытался кокетничать со мной. Особенно на тех двух, сладеньких. Рыкнет и косится на меня - не заметил ли. В общем, проявила интерес. Сама дала номер своего домашнего телефона, наказав звонить, если что. Что, если что? Ну, я и позвонил. И мы болтали. И она звонила. В общем, такой, телефонный, очень целомудренный романчик. Так я думал.
Позвонив однажды, она попросила о встрече. "Видишь ли, я на работе" - ответил я. В то время я подрабатывал в одном солидном учреждении ночным сторожем. "Я приеду. Можно?" Я назвал адрес. Битый час мы говорили о всяких пустяках, перескакивая с одной темы на другую. Видно было, она сильно нервничает и, начав говорить то, что хотела бы, быстро комкала тему и, замолкнув, смотрела на меня, ожидая того, что я догадаюсь сам. Взяв за талию, легкую как куклу, я посадил ее на стол, и глаза ее оказались напротив моих - она уже не смотрела так беспомощно снизу вверх. Внезапно она обняла меня за пояс своими джинсовыми ножками и, притянув ближе к себе, обвила руками мою шею.
Я подсунул ладони под ее попу и одним движением легко поднял ее. Невесомая как пушинка, она устроилась на моих руках и я, поддерживая ее под ягодицы, бродил по огромному, гулкому холлу опустевшего здания, рассказывая всякую чепуху, а она, все так же обнимая меня руками и ногами, слушала, чуть улыбаясь, но мысли ее были далеко-далеко. Держа в ладонях ее детскую попку, я отчетливо понимал, чем все должно было закончиться. Только нужно ли? Зачем мне это? Эта милая девушка мне была совсем не нужна. Бог знает, что она нафантазировала относительно меня, но мне не нужны новые отношения - я основательно запутался в старых.
Одна моя девушка жила неподалеку, имела мужа и двух детишек. Встретил я ее случайно, когда поздно вечером возвращался с работы. Она сидела зареванная под "грибком" на детской площадке одна и курила. Я было прошел мимо, но вернулся, сел рядом и сказал что-то вроде: "терпи, деточка, жизнь коротка, несправедливость бесконечна. Придет время - помрешь не хуже других" и еще что-то не менее оптимистичное. Она хлюпнула носом и, сбиваясь на всхлипы, сдала всех, кто ее обидел за сегодня, начиная с мужа и "его поганой семейки" и заканчивая закадычными подругами. Засиделись до темна, никто ее не искал и я пошел провожать. Поднявшись пешком до дверей ее квартиры, она вдруг вызвала лифт, затянула меня в кабину и нажала кнопку последнего этажа. Я обнял безвольно опущенные плечи и легко поцеловал ее мягкие губы.
На девятом этаже я оправил лифт вниз и вернулся к поцелуям. Сломив невнятное сопротивление, я залез к ней под подол, скользнув рукой в ее трусики. Она, охнув, вцепилась в мое предплечье и замерла. Осторожно и ласково я повернул ее спиной к себе, одновременно стягивая вниз подмокшие трусики, надавил на плечи, наклоняя ее, и завернул подол платья на пояс. Придерживая ее за живот, я расстегнул брюки, высвободив, набравший уже силу, член и рывком вошел в нее. Упершись руками в стену, чтобы не стукнуться головой, она с трудом сдерживала мои бешенные частые толчки. Ее фантастический зад матово белел на полутемной лестничной клетке, я мял его пальцами, подкрадываясь к анусу, нащупал крохотное сжатое отверстие и протолкнул большой палец руки внутрь. Ее бедра резко дернулись, и замерли. Она мелко задрожала и откинула назад голову. Еще несколько раз двинув бедрами, взорвался и я, кончая в нее как-то неестественно долго. В лифте она, не поднимая на меня глаз, тихо назвала шесть цифр своего номера телефона. Так мы познакомились. Как раз в день ее рождения.
По утрам, когда ее муж по пути на работу отводил младшего в сад, а старшего провожал до школы, она оставалась совершенно одна и ждала меня. Поднявшись на четвертый этаж, я находил дверь их квартиры приоткрытой, ступал в сумеречный коридор и оказывался в ее объятиях. Следовали жадные, граничащие с укусами, поцелуи, потом она змейкой опускалась на колени, расстегивала мне брюки и быстро брала в рот рвавшийся на волю эрегированный член. Глубоко до самого горла заглатывая и скользя губами по напряженному члену, она быстро добивалась своего и сперма заливала ее лицо или она жадно глотала все до капли. "Ты хочешь, чтобы я захлебнулась?" , - вытирая губы, как-то спросила она, но не перестала принимать все в себя. Я приводил в порядок одежду, она целовала меня, и я отправлялся на работу.
Наши утренние встречи продолжались ежедневно, кроме субботы и воскресенья, разумеется. У мужа были выходные. Иногда, я получал разрешение от начальства прийти на работу попозже и тогда, раздеваясь прямо от порога, нырял к ней в теплую еще постель и быстро, безо всяких прелюдий жестко трахал истекающую желанием хозяйку. Но такая возможность была не частой и вечерами она выискивала подруг, которые согласились бы уйти в кино или просто погулять с часок, уступив нам свое жилье, где мы набрасывались друг на друга. Совершенным экстримом были ее побеги из дома, где мирно спали ее дети и муж, глубокой ночью, часа в два-три. На последнем полутемном этаже своего подъезда или скрываясь в густой ночной тени деревьев, она торопливо поворачивалась ко мне спиной, поднимала подол и нагибалась.
Белья на ней не было, я быстро входил в нее и с силой натягивал на себя. Когда я кончал, она чмокала меня в щеку и, оправив халат или юбку, убегала домой. Однажды ночью в затяжной ливень мы укрылись в беседке напротив ее дома, где она, не опасаясь никого, совсем сняла с себя платье и, облокотившись на перила, голой замерла в ожидании ласк, чем окончательно потрясла и покорила меня. Ну и, конечно, мои кратковременные утренние визиты в будние дни, которые она называла "вторым завтраком" или "утренней дойкой" , в зависимости от настроения. Мы оба отчетливо понимали, что ходим по краю, но останавливаться не было никакого желания. Мы думали только о том, где встречаться, когда настанет осень, а за ней придет зима.
