Наверное, мы задремали. Почувствовав её пальцы у себя меж ног, я, не открывая глаз, притянул её к себе, поцеловал и повернулся на бок, к ней лицом. Она закинула свою левую ножку на меня и сама аккуратно ввела меня в себя. Так, лёжа на боку лицом друг к другу и нежно целуясь, мы принялись за старое. Мой друг целовал её спину, плечики, шею и нежно ласкал грудь. Потом она повернулась лицом к нему, забросила правую ножку к нему на бок и продолжила насаживаться. Теперь я целовал её сзади. Не находя в себе силы удержаться, я послюнил большой палец и, аккуратно надавив подушечкой пальца на крохотную точку заднего прохода, попытался проникнуть внутрь. Маленькое колечко ануса было упругим и сразу же плотно обхватило его. Почувствовав сопротивление, я ввел палец до отказа и стал им двигать в такт движению любовной пары.
И тут впервые она вдруг тихо застонала, резко увеличив амплитуду движений. Обернувшись ко мне, она хрипло бросила через плечо: "Давай, сделай это!" Я боялся, что не попросит. Вся наша возня опять взвинтила нервы и во рту пересохло. Слюны не было ни капли. Я нагнулся лизнуть её попу именно там, куда желал проникнуть и сразу же попытался сделать это, но уже не пальцем, однако не смог. Прижимаясь к её попе я надавил настойчивее и понял, что колечко ануса спазматически сократилось и пытаться бессмысленно, как вдруг она расслабилась и я внезапно проскользнул внутрь. Колечко моментально сжалось и я ощутил такое небывалое наслаждение, что и уже и двигаться мне не надо было. "Мммммммммммм." - застонала она и я стал потихоньку проникать дальше, остановившись только тогда, когда вошел полностью.
Через внутренние тонкие стенки я отчетливо чувствовал ритмичные движения члена моего друга и тоже начал потихоньку двигаться, подстраиваясь под их ритм. Я держал её за попу и чувствовал нарастающую дрожь тела, потом движения их стали какими-то судорожными, дергаными, она внезапно сильно сжала колечко ануса и они оба одновременно застонали, не сдерживаясь уже. Попа у неё расслабилась, двигаться стало легче, но ненадолго. Несколько толчков до упора и я тоже присоединился к их блаженству.
Мы тихо лежали на боку, не двигаясь. Я попытался было вынуть себя из неё, но она, не поворачивая головы, прошептала: "Не вынимай". "Он сам выскользнет, когда уменьшится" - виновато пробормотал я и почувствовал, как колечко ануса стало потихоньку сжиматься и разжиматься. Она лежала с закрытыми глазами, совсем неподвижно и только мускулы в её попе ритмично работали. То, чего хотела - она добилась, вновь почувствовав в себе мою готовность, потихоньку задвигала попой. Постепенно входя в раж, она снова склонила голову над чреслами моего друга и вскоре опять приняла в себя всё - в свои попу и горлышко.
Потом мы долго лежали на кровати и пили принесенное вино. Случайно глянув на часы, она протянула: "Ооу, уже почти шесть". И мы поняли, что пора откланяться и дать хозяйке отдохнуть. Подобрав одежду, мы оделись под пристальным взглядом нашей девушки, так и оставшейся лежать, опершись на локоть. Потом и она сползла с постели и, открыв шкаф, набросила на голое тело легкий короткий халатик. Мы вышли в прихожую. Уходить не хотелось категорически. Натянув башмаки и куртки, поцеловав хозяйку, мы вышли.
Спускаясь по лестнице, я ясно представлял себе её. Её дивное тело. Халатик, надетый на манящее, шелковистое тело. Простой халатик, а под ним больше ничего. Только она. Её нагота. Нежная грудь. Её живот. И аккуратно подстриженный холмик под животом. И ноги. Голые ножки с едва заметными волосками. А между ними - рай и вечное блаженство.
"Ну-ка, постой, - я схватил друга за рукав. - Пойдем-ка". И мы снова поднялись на этаж и я вдавил кнопку звонка. Дверь распахнулась и мы увидели её сияющие глаза и радостную улыбку.
- А я так и не придумала, как вас остановить!
- А мы решили, завтра воскресенье и нам совершенно некуда спешить, - наперебой загомонили счастливые визитеры.
Той ночью мы почти не спали. Вернее как. Первый проснувшийся будил девушку, входя в неё, потом они вместе будили лежебоку. Если первой просыпалась она, то ртом ласково будила одного и второго. Весь следующий день тоже провели в постели. К середине дня обнаружив, что у нас со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было (ну, кроме неё, конечно, только это тоже не еда) , мы решили позавтракать и пообедать холодным цыпленком с шампанским прямо в постели. Но тут она совершила непростительный промах: уселась перед нами по-турецки и взялась за окорочок. Такой вид не мог не возбудить и она доедала своего цыпленка лежа на боку и жалобно приговаривала: "Эй, на баржЕ, полегче. Качает. Я же подавиться могу". Подавиться мы ей не дали. В смысле, цыпленком.
С того уик-энда мы стали встречаться при любой возможности. Хоть на час, хоть на сутки. Если не было места для троих, брали её по очереди. Кто первый - называла она. В кустах, машине, туалетах, в примерочной в супермаркете, в электричке, в поезде - специально откупали все купе до Н-ска и обратно, в парках, в подъездах, в заброшенных зданиях, да, где угодно.
Следующий Новый год мы встречали вместе и опять в постели. Мне лично страшно мешала, не давая сосредоточиться, бессмысленная болтовня президента и все эти его поздравления. Все время казалось, что нас не трое, а четверо. Нам надо было торопиться, чтобы кончить до боя курантов. Успели. Успели даже шампанского налить, выпить, покричать "ура" , поцеловаться, а потом она каждого индивидуально поздравила гораздо ниже и её охлажденный шампанским рот и шершавый язычок сводил с ума. Всем бы такие праздники.
Как говорится, как встретишь Новый года, так его и...
А 1 января, после долгого утреннего соития, она встала голышом у края кровати и торжественно объявила: "Мальчики, закончилось наше последнее свидание. Я выхожу замуж". Свидание по понятным причинам продолжилось - мы заласкали, зацеловали, защекотали её и она, смеясь, рассказывала, как, где и с кем она познакомилась. Кстати, "он" вскоре позвонил, а девушка наша, зажатая между двумя нашими телами, и, ощущая в себе нас обоих одновременно, сдавленным голосом говорила в трубку: "Извини, я не могу. Простудилась сильно вчера на горке". Позже он звонил ещё пару раз, осведомиться о здоровье, а она смеялась и говорила нам: "Боже, как же хотелось крикнуть ему в трубку: мне некогда. Меня ебут. Двое. Аж зубы стыли. Как удержалась?"
Замуж она всё-таки вышла. В конце января. Нас не пригласила, сказав: "Фигушки вам. Вы ещё невесту украдете. Драть её будете где-нибудь в подсобке в два смычка. Это моветон". Да мы бы и не пошли. Хотя тема украсть и трахнуть вдвоем невесту в свадебном платье и фате в какой-то подсобке представлялась исключительно заманчивой.
Жарким июньским днем мы сидели с другом на лавочке перед работой. Накапливался зной. Даже раскидистая тень не спасала. Настроение было тоже соответствующее. Опять удушающая жара. И так до самой ночи.
И вдруг в конце аллеи мы увидели ее. Она шла прямо на нас. В легком оранжевом платье до колен, в бежевых босоножках. Такая вся свежая и воздушная. Загоревшая и улыбающаяся. Она подошла и сунула мне в руку бумажку: "Это адрес гостиницы. Жду вас там через час". Развернулась на каблучках и упорхнула. "Дежа вю" - подумал я и добавил, обращаясь к другу: "Пошли, найдем по карте, где это. Времени-то нет".
И всё снова заверте...
К следующему Новому году она, сидя между нами в постели, оглядела нас иронически и сообщила: "Я - беременна. Интересно, кто папаша? Вот кто бы это мог быть?"
Её миниатюрная грудь немного увеличилась, но в контрасте с её большим животом всё равно выглядела маленькой, оставаясь такой же чувствительной и отзывчивой. Мы очень аккуратно, стараясь не сильно её тревожить, по очереди доставляли себе и ей удовольствие, замирая при малейшем её незнакомом звуке или движении. Носились с ней как с самой дорогой китайской вазой эпохи Цин. Её это здорово забавляло и она хохотала над нашими страхами. А иногда просто ярилась. Ей хотелось и одновременно с двумя: "мальчишки, кончайте этот балет, играйте жестче" - стонала она, подставляя нам свою попу. Ну, беременные бзыки. И мы не прекращали вплоть до её родов.
Однако всё обошлось. Нормально родила. Хороший такой карапуз. У меня появилась девушка. У моего друга тоже. Но мы по-прежнему срываемся с места, как только она нас позовет. И марафоны наши стали дольше и изысканнее. И попу её мы больше не трогаем - бережем. Хоть она злится иногда. И когда настаивает, ей невозможно отказать. Что удивительно, ни внешне, ни физиологически она не изменилась ни капли. Вот ни на йоту. Маленькая собачка до старости щенок.
