Ближе к рассвету, когда веселье дошло до точки, возникла тема встречать рассвет. Традиция. Ну что ж, пошли. По дороге на набережную даже девчонки, даже самые хорошенькие, пытались разговорить меня о явлении на выпускном, но я загадочно отмалчивался. И вообще, мне страшно хотелось свалить оттуда, и я все думал, как бы так незаметно исчезнуть. Выручила меня Дарья. Она внезапно возникла в арке дома, мимо которого брела наша компания, и я заметил ее совершенно случайно. Она сделала мне знак рукой и я просто потерялся, свернув в арку. Она молча взяла меня за руку и повела за собой. Так, в руке рука мы молча пробежали почти весь квартал и, наконец, она остановилась у подъезда совершенно незнакомого мне дома. Достав из кармана связку ключей, открыла дверь, и мы поднялись на второй этаж. Все та же связка и мы оказались в полутемной прихожей. Захлопнув дверь, она сказала, что это квартира ее подруги, она уехала на пару дней, а она выпросила у нее ключи на сегодняшний вечер.
Она толкнула меня вглубь квартиры, и мы вошли в освещаемую несколькими свечами комнату с широкой кроватью в центре. На столике стояла ваза с каким-то фруктами, два бокала и бутылка шампанского в настоящем серебряном ведерке с настоящим льдом. Дашка скинула свой темный плащ и оказалась в черном коротком "в облипку" платье с открытыми плечами и черных же чулочках. "Джентльмены разливают шампанское, дамы раздеваются" - с улыбкой сказала она. Пока я возился с пробкой и наливал вино, Дашка расстелила постель.
Взяв бокалы, я повернулся к ней, а она сидела на кровати и улыбалась. "Я надеюсь, тебе доставит особое удовольствие самому раздеть меня, - мурлыкая сказала она. - И вообще, это мой подарок и я хочу, чтобы ты запомнил свой выпускной на всю жизнь". Потом мы пили вино. Потом я медленно раздевал ее, потом быстро разделся сам, потом долго и нежно ласкал языком ее тело, потом мы медленно занялись любовью, неспешно растворяясь друг в друге. Мне нравилось лежать на ней, полностью войдя в ее лоно, и чтобы она закидывала ноги на мою спину, скрестив их сзади, обнимала меня еще и ногами, и иногда задавая пятками темп движения. Мне нравилось брать ее сзади, смотреть на конопатую задницу, на то, как красиво переходят линии ягодиц в тонкую талию ее веснущатой спинки.
Она расслаблено лежала, вжавшись своей попкой в мой живот, положив растрепанную голову на мою вытянутую руку, а я медленно двигался в ней, прижимая ее тело плотнее к себе другой рукой. Она легонько помогала мне, двигая попу навстречу члену, а свободной рукой как бы заталкивала меня в себя, взяв меня за задницу. Потом, легко соскользнув с напряженного члена, она взяла его за ствол и сама приставила головку к своей попе. Я уперся членом в устье ее узенького отверстия ануса, а она ладонью раздвинула ягодицы, чтобы мне было легче проникнуть в нее. Я медленно ввел головку, вынул, смазал слюной и ввел снова. Я чувствовал, как она расслабила мышцы и проникнуть в нее полностью стало гораздо легче. Меня охватило такое воодушевление, что показалось, член мой увеличился в своих размерах. И я вошел в нее на полную длину, вызвав протяжный и громкий Дашкин стон.
Почти вынимая член из ее попки и всаживая его на всю длину, хлопая яйцами о ее мягкие веснушчатые ягодицы, я понял, что пропал. Она сжала и без того плотные стенки ануса, туго охватывающие мой член и я немедленно кончил где-то глубоко внутри нее. Какой же это был оргазм! Меня дергало так, будто я попал под удар током. Меня выгибало, выворачивало, судорожно трясло. Я изливался и изливался в нее, вцепившись пальцами в ее тело, и видимо делая больно, но я не мог по-другому. Это был какой-то один долгий и мощный спазм всего тела, начиная от члена и заканчивая мозгом. Даже ступни ног свело судорогой. Я долго не мог прийти в себя. Она лежала на боку с бокалом вина в руке и, прищурясь, смотрела на меня. "Я хотела, чтобы ты получил все. Только давай больше не будем в попку. Больно". - она поставила бокал на столик рядом с кроватью и легла, положив голову мне на плечо. Что я ей мог ответить? Таких слов восторга еще не придумали, а Даша - просто богиня любви, но как бы это пошло прозвучало:
Гром грянул после новогодних праздников. Родители мои уехали кататься на лыжах на Домбай, я сказался простуженным и не поехал. Уезжая, они попросили Дашку присмотреть за больным.
Мы лежали, пытаясь прийти в себя после любви - я, откинувшись на подушки, а она - рядом, положив подбородок на мою грудь. Растрепанная копна ее рыжих волос дивно пахла, и я наслаждался этим ароматом, когда она произнесла слова, которые я страшно боялся услышать: "Нам все равно не дадут быть вместе. Придется подыскать себе подходящего жениха". И у меня внутри все оборвалось. Из оцепенения меня вывел ее извиняющийся голос: "Ну, сам посуди, мы ж родственники. А родственникам нельзя заводить детей. А это случится. Чо делать будем? Ладно, не хмурься. Все это еще вилами по воде. Я ж здесь, с тобой. Так что давай, не валяйся батоном - люби меня". И она перевернулась на спину, потянув меня на себя.
Все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Вот и Дашка все же привела к нам своего жениха. Видеть его и тем более говорить с ним, я так и не смог и демонстративно свалил с семейного чаепития, сославшись на неотложные дела, и допоздна болтался по городу. Свадьбу они назначили через пять месяцев. А ночью она на цыпочках пришла ко мне извиняться.
Приехали из Иркутска ее родители. Я их раньше никогда и не видел, или просто маленьким был - не помнил. Дашкин папа оказался рыжим, но до дочери ему было конечно очень далеко. Они долго благодарили моих маму и папу за то, что приютили Дарью, заботились о ней, опекали и т. п. Про меня сказали, что "как я вырос и возмужал". Мы с ней скромно стояли как засватанные, переглядывались и изо всех сил старались не заржать. Что бы тут началось, узнай они, насколько хорошо я знал каждую веснушку на Дашкином лобке или на ее попе, а она знакома с моим членом настолько близко, что вообще считает его своим. Мне-то он на что? Так, пописить.
На свадьбу я идти не хотел категорически, но пришлось. Надо ли говорить, что невеста была просто ослепительна в своем бело- пенистом платье и маленькой короной в огненно-рыжей гриве? И всякий раз после "горько" , она виновато поглядывала на меня. Я незаметно сбежал со свадьбы после пятого супружеского поцелуя с украденной бутылкой коньяка. Пузырь я выпил в одного на какой-то детской площадке, потом рыгал в подворотне, пытался уснуть на лавочке у подъезда, дальше - не помню. Как добрался домой - тоже не помню, однако, проснулся в своей постели вполне раздетый, одежда аккуратно висела на спинке стула. Зашла мама и поинтересовалась, куда я вчера делся, и на мой ответ сообщила, что они с папой снова уходят на свадьбу, на второй день. По-моему, она не заметила ни моего вчерашнего состояния, ни утреннего похмелья. Они ушли, а я опять заснул.
А проснулся от того, что кто-то резко сдернул с меня одеяло. Надо мной в демократичных джинсах и ковбойке с закатанными рукавами стояла вчерашняя рыжеволосая невеста, а сегодня уже чужая жена. "Спишь, пьяница? Я пришла тебя будить" , - заявила она и, опустившись на колени, стянула до колен мои трусы. Уронив свои восхитительные кудри мне на живот и бедра, она склонилась над моим равнодушным детородным органом, нежно подышала на него, легко тронула язычком мошонку и медленно взяла в рот головку. Независимо от меня он начал оживать и уже через несколько секунд Даша сосала набухший член, учащая движения головой. Волна оргазма пришла неожиданно быстро и безжалостно накрыла меня с головой. Я кончал в ее горлышко долго и бурно, мыча и с силой сжимая в ладонях какие-то тряпки, оказавшиеся под руками.
Кончив, я не остановился, а продолжал проталкивать в ее нежный рот свой член, пока он не сдулся. Даша подняла голову и посмотрела на меня, с ее губ медленно стекали капли спермы. Она облизнулась, пальцем собрала капельки с подбородка и отправила их в рот. Поднявшись с колен, она присела на краешек кровати, тычком в бок заставив меня подвинуться. Посмотрев внимательно и серьезно в мои глаза, она медленно склонилась надо мной и впилась в мои губы, языком к языку. Отпрянула на мгновение и снова мы сплелись языками, яростно целуя друг друга. Потом она вдруг расстегнула свою рубашку, задрала вверх лифчик, нависла надо мной и дала мне в рот сосочек своей восхитительной груди. "Все рано я всегда буду твоей, - прошептала она. - А ты навсегда мой. Ты такой, какой мне нужен". Ощущение во рту женского соска было восхитительным. Закрыв глаза, я вожделенно сосал ее грудь, мягко сжимая рукой другую так, что ее торчащий сосок упирался мне в середину ладони. Почувствовав надвигающуюся эрекцию, я протянул руку к пуговицам на ее джинсах, но она, хлопнув меня по руке, вскочила на ноги, пряча под лифчик свои грудки и застегивая рубашку: "Так, мне некогда. У меня свадьба, между прочим. Вставай, умывайся и пошли. Сегодня орать "горько" уже не будут". Я потянулся и резво вскочил. Настроение резко улучшилось. Как пел Митяев: "И впереди - бесконечная жизнь неосознанно вечная".
С тех пор прошло почти тридцать лет. Она замужем и у нее двое детей. У меня - пацан. Ну и жена, конечно. Но до сих пор мы находим отдохновение в объятиях друг друга, отстраняясь от наших параллельных жизней, останавливая время и закукливаясь в пространстве чужой постели. Не так часто, как хотелось бы, но всегда, когда кончается терпение и возможность жить друг без друга. Признаться, не одному десятку девиц я залез под юбку и в джинсы, имел их во все дыры и позволения не особо спрашивал. Но Дарья! Это настолько мое самое личное, сокровенное. Это то, чем я живу и то единственное, что мне нужно, а более ничего. Только она. Только ее лукавый взгляд, только ее легкомысленная тотальность веснушек, только ее грудной голос, для которого самым лучшим эпитетом является "чарующий" , только ее аромат и только ее до сих пор дивное тело. А что еще имеет значение? Что еще мне нужно и что еще я буду вспоминать в самом конце, кроме тела, к которому припадал в тоске или радости? Больше и вспомнить нечего, да и ни к чему.
