Кевин задержался на работе, но Саманта ещё не спала, когда он пришёл домой. Она вышла встречать его, как обычно, в очаровательной пижамке. В этой пижамке она не выгладела ученицей выпускного класса high school.
- Пап, почему ты так поздно? - капризно протянула дочурка.
- Ну, Сэми, ты ведь знаешь, что на такой работе, как у меня, трудно всё предугадать!
- А ты разве забыл о своём обещании? . .
- ? . . Напомни... Не припомню! . .
- Бессовестный! Ты не помнишь, что мы на прошлой неделе отмечали мои 16?! .
- Это я помню! Как можно такое забыть! . . Ну... и что? . .
- Ты пьяный был? . .
- Вроде, нет. А что там было, на твоём 16-летии? . .
- Ничего особенного! Раз тебе это всё равно, я пошла спать!
- Стой, Сэми! Что с тобой, девочка? . .
- Вот именно - де-воч-ка! . . А разве не ты мне рассказывал, что в 16 девочка сама может решать! Вот! Забыл?! .
- Объясни ты толком! Что решать? . .
- Всё! Я пошла! . .
И она действительно ушла в свою спальню и, обливаясь слезами, легла спать. А Кевин, теряясь в догадках, достал из буфета бутылку бренди, чтобы с его помощью освежить свою память. Он считал себя неплохим отцом - после гибели в автокатастрофе жены Софы он решил посвятить остаток жизни воспитанию их дочки и стал для Саманты и мамой, и папой в одном лице. Она была ему за это благодарна и платила взаимностью. Как-то так само получилось, что до 10-летнего возраста он её купал. Сейчас, когда её внешность сильно изменилась, ему это делать стало неловко. И всё равно, если он приходит "потереть спинку", Саманта этому только рада, хотя и не поворачивается к отцу лицом.
Когда дочери исполнилось 12, отец прибег к помощи сестры, чтобы научить Саманту чему-то особенному: он купил для неё небольшой, тонкий вибратор.
- Покажи ей, как им пользоваться, - сказал он сестре. - Не сразу, конечно, но пусть постепенно, шаг за шагом делает это, чтобы так называемая "девственная плева" исчезла, и она была готова к взрослой жизни. А на кого ещё надеяться? . . На какого-нибудь "хмыря", который её изуродует?! . Как подумаю, так мороз по коже! . .
Кевин никогда не позволял себе никаких "вольностей" в отношении своей любимицы. Она всегда обожала отца, любила прибегать к нему в постель. Иногда даже засыпала, обнявшись с Кевином. Он всякий раз относил дочь в её кроватку и заботливо укрывал одеяльцем. Она была уверена, что проснётся у себя в комнате. Но это вовсе не значит, что ласки между ними исключались. Саманта любила, когда отец целовал её в разные места, гладил животик, ножки, а (во время купания) иногда и писю - моя её с мылом.
Ну и, конечно, девочка была вольна разгуливать по квартире в трусиках, потому то слова "стеснение" она просто не знала. Одежду для неё они с папой всегда покупали вместе - платьица, штанишки, чулочки, трусики... Иногда, вернувшись домой, Саманте не терпелось примерить кое-что, и она демонстрировала обновки любимому папочке, не стесняясь переодевать всё (в том числе, трусики) прилюдно...
Случалось, что Кевин (за отсутствием мамы) объяснял Саманте кое-какие жизненные секреты.
- А что ты такое сделал маме, чтобы у неё родилась я? . . - спрашивал ребёнок.
- Видишь ли, золотце, - отвечал папаша, - в природе многое делается по принципу пазла. Ты ведь собираешь пазлы? . . Ну, вот. У девочек и у женщин примерно вот здесь - он приложил палец к трусикам Саманты - есть впадинка...
- У меня в писе тоже? . .
- Конечно. А у мальчиков и у мужчин - выступ...
- У тебя тоже? . .
- Да. Можешь пощупать - он клал ручку на свои трусы, под которыми явно прощупывался его член.
- Вот это да! Ты мне покажешь? . .
- Не думаю, что тебе стоит это видеть...
- Ну, почему?! . Я хочу!! .
- Мало ли, что глупая девочка хочет! Когда вырастешь, узнаешь... Ты ведь спрашиваешь про взрослую маму и взрослого папу. Я не могу рассказывать тебе абсолютно всё, - только то, что сейчас пока можно. Итак, ты поняла, про пазл? . . Когда папин "выступ" находится во "впадинке" мамы - это и есть собранный пазл. Понятно? . . То есть даже когда такая красивая и очаровательная девочка, как ты, одна, без пары, - этого природе недостаточно. Она (природа) хочет продолжаться, иметь потомство. Верх, к которому надо стремиться - это собранный пазл, только тогда задача природы будет выполнена - появится плод, потомство, ребёночек...
- А когда я уже смогу (мне будет можно) "собрать пазл" с кем-то? . .
- Теоретически - когда тебе исполнится 16. Этот возраст называется "возрастом согласия". То есть, глупые маленькие девочки могут решить, что им всё можно, и они ради любопытства могут сказать взрослым дядькам или парням (а желающих поживиться за счёт этих глупышек всегда хватает) , что они "хотят собрать с ними пазл". И тогда таких "желающих" ждёт жестокое разочарование: их просто-напросто посадят в тюрьму! Иногда даже на 20 лет!
- Окей! Буду ждать своих 16-ти лет! . .
Только теперь Кевин понял, что имела ввиду Саманта. Он выпил ещё одну рюмочку бренди и с чувством выполненного долга отправился в свою спальню...
Утром он встретился с дочерью за завтраком.
- Извини, золотце, мою забывчивость! Проси что хочешь за это!
- Вот как? Всё-всё? . .
- Конечно! Ты теперь совсем взрослая! Выбирай, что хочешь!
- Окей! У меня всего даже не три, а два желанья. Первое: ты меня купаешь, как в детстве - полностью; второе: после купания мы с тобой делаем "пазл". Ну, как ты делал когда-то с мамой, но только так, чтобы у меня никто не родился - ты ведь можешь! . .
Кевин просто обомлел! Смотрел на дочку и не мог произнести ни одного слова... Вдобавок она приподнялась со своего стула и медленно потянула вниз свои пижамные штанишки. Его глазам открылась аккуратно выбритая, а потому казавшаяся детской очаровательная девичья ПИСЬКА... Кевин схватил пижамные штаны за резинку и потянул их наверх. Саманта не сопротивлялась. Она просто улыбнулась и села на свой кухонный стул.
- Ты с ума сошла? . .
- Вовсе нет. Ты ведь это всё сам запрограммировал! Я всё сделала, как мне объяснила тётя Оля. А игрушку мне купила вовсе не она, а ты! Мне она нравится, эта твоя игрушка - это ведь что-то вроде твоей маленькой пиписьки, да? . . Но ты правильно всё рассчитал - мне нужна не игрушка, а настоящая твоя пиписька, я давно о ней мечтаю. Как и ты о моей писе. Скажешь - нет? . . Сколько раз я чувствовала, как ты возбуждаешься в моём присутствии - я прижималась к тебе, и пиписька в меня упиралась. Но... ты не смел! . . Ты хотел, чтобы я сама, добровольно! И вот этот день настал. А если меня после дня моего "возраста согласия" спросят: "Ты сама этого хотела?", я отвечу: "Да! Я сама! И я, вообще-то, даже и не девушка уже... тоже сама!"
Кевин встал со стула и ушёл в свою комнату. Он не знал, как ему теперь себя вести. Как это ни было обидно, то, что сказала Саманта, было чистой правдой. Она - умница. Ему было стыдно, и он не смел взглянуть ей в глаза... Прислушавшись, он понял, что Саманта набирает в ванну воду. "Полностью, как в детстве? . . То есть всё тельце, грудки (теперь уже, наверное, - груди) и... писю... с мылом... "
- Пойдём! - Саманта открыла дверь. - Ты ведь никогда после моих 10-ти лет не видел меня голенькой... А хотел бы! Да? . .
Она надела сегодня свой полудетский халатик, открывающий как бы напоказ её красивые ножки, а верхняя часть халатика подчёркивала её не очень крупную, подростковую грудь. Да и вообще походка, произносимые ею фразы действовали на Кевина так возбуждающе, что он просто физически ощущал, что его член готов выскочить из штанов...
Саманта прекрасно помнила, как с самого раннего детства отец просто обожал её! Но только теперь она задумалась: а только ли восхищение малюткой, крошкой-дочкой, обожание собственного ребёнка было причиной, по которой он всегда нежно ласкал её крошечное тельце и целовал всё-всё - включая (обязательно!) писюшку? . . Она вначале, конечно, не замечала, что кроме обычный нежных "чуйств" был у отца ещё и чисто мужской элемент любования дочерью. Лишь с возраста примерно 5-6 лет она стала кое на что обращать внимание.
Прибегая к нему по утрам в постель, она запрыгивала на него, они обнимались, кувыркались и часто отец располагал дочку в позе "сверху". А когда он случайно (якобы) перемещал её чуть пониже живота, то она порою оказывалась на чём-то твёрдом. Когда она немного подросла и стала ходить в школу, то возвращаясь домой после уроков, сразу бросалась к папе на колени. Если это происходило летом, то кроме трусиков на ней под школьным платьицем больше ничего не было. Она широко раздвигала свои маленькие ножки и старалась писей нащупать твёрдый жгут, который всегда у её отца торчал под брюками...
Вспоминая всё это сейчас, она приходила к убеждению, что возбуждала отца всегда и в любом возрасте. Как маленькая женщина. Как возможная партнёрша по составлению "пазла". Однако, следует признать, что Кевин никогда не "переходил границ": ни разу за всё её детство и отрочество он не заводил разговоров на скользкие темы, не делал никаких неприличных предложений, пытаясь воспользоваться ситуацией. Даже с массажёром для вагины он поступил нетрадиционно, чтобы дочь не приняла это за скрытое предложение полового контакта - поручил всё это своей сестре Ольге... И (по рассказу Ольги) Саманта отнеслась к этому спокойно, приняв к исполнению. А результат проявился лишь сегодня...
Впрочем, вот и ванная комната. Саманта повернулась к отцу:
- Извини за то, что я тебе наговорила, не надо было так... Получается, что я - какой-то бандит и хочу учинить над тобой насилие. Это не так. Я - твоя любимая дочка, о которой ты столько лет мечтал. И я это всегда знала. Чувствуй себя свободно! А то ты какой-то весь напряжённый. Когда я была поменьше. я тоже часто видела тебя напряжённым, но тогда тебе от меня надо было что-то скрывать. Да? . . А теперь я уже большая и всё понимаю. Маленькая я притворялась, что не вижу, как у тебя на меня стоит (хотя прекрасно видела!) . Ну, что ты сейчас стоишь и мучаешься с членом, зажатым трусами? Сними их! Стесняешься? Смотри: я снимаю свой халатик! . .
