Почитал я тут всякое, почитал, да и решил рассказать свою историю. Ведь самый лучший способ, чтобы тебе не поверили, это сказать правду. Итак, заканчиваются "лихие девяностые", я ещё учусь, мы с мамой живём в Москве вдвоём и живём нормально, хорошо. У мамы свой бизнес, меня она любит, заботится обо мне, да и я её тоже не слишком-то огорчаю. Но есть в нашей семье и некоторые странности. Например, я никогда ничего не слышал о своём отце, маме эта тема очень неприятна, также, как и любое упоминание о родственниках. Я знаю, что её родители живы, они живут в каком-то другом городе, но мы совершенно не поддерживаем связей. Я очень люблю целоваться и обниматься, а вот маме физические контакты явно не нравятся. Нет, она меня тоже обнимает и даже целует, но совсем без энтузиазма. И самое главное: я ни разу в жизни не видел маму обнажённой.
Она всегда одета так, что видно только лицо, шею и кисти рук. И это при том, что она ещё очень молода и удивительно-хороша собой. У ней светлые пушистые волосы, голубые глаза, и она очень милая и нежная. Пожалуй, именно мама самая красивая девушка из всех, кого я только видел. Запретный плод притягивает, в детстве я очень часто об этом думал и мне казалось, что мама скрывает какие-то страшные шрамы или ожоги на теле.
Но потом я заметил, что мама вообще не любит наготы. Я-то сам её по-дружески никогда не стеснялся и, когда подрос, заметил, что она старается тоже на меня голого не смотреть. Но в остальном всё было нормально, мама меня никогда не била и голос повышала очень редко. Для нашего дома, где все орали друг на друга и частенько дрались, такая семья была почти идеальной. И достаток у нас был хороший, мы ни в чём особо не нуждались. Но вот какие-то ублюдки захотели отнять или, как тогда говорили, "отжать", у мамы её бизнес-торговлю компьютерами и оргтехникой.
Обычное дело для девяностых, да и сейчас, ровно двадцать лет спустя, тоже, к сожалению, не редкость. Маме стали угрожать. Мы поставили стальную дверь, купили телефонный аппарат с определителем номера. Друзья подарили маме особо-мощный электрошокер, собранный вручную очень умелым инженером из оборонки. Она постоянно носила его в своей сумочке, когда встречала меня из школы. И вот раз заходим мы в подъезд, вызываем лифт, он открывается, а там мужик в маске-балаклаве, как человек-паук.
Не успели мы ничего сообразить, как он брызнул в нас из баллончика и всё, больше ничего не помню. Очухался я лёжа на цементном полу, руки и ноги замотаны липкой лентой и ею же заклеен рот. Осмотрелся по сторонам-скорее всего это гараж. Под низким потолком гудит лампа дневного света, по стенам полки с инструментами, стоит верстак. А на нём сидит моя мама, абсолютно-голая. Руки ей пристегнули к каким-то скобам в стене, а ноги к ножкам стола, из-за чего они широко расставлены. И никаких шрамов у ней нет, кожа мраморно-гладкая и вообще она прекрасна, как богиня. Вижу я и её писю. У ней нет никаких волосков, наверное, она их сбрила, большие губки немного разошлись и между ними полоска нежной розовой плоти. А перед мамой стоят два мужика и решают, что с нами делать.
- Ну вот, сука, ты сейчас подпишешь все эти бумаги. Подпишешь, подпишешь, никуда не денешься! А то мы твоего гадёныша у тебя на глазах на ремешки порежем. А чтобы до тебя лучше дошло, мы тебя как следует выебем. Я таких красивых баб, как ты, в жизни ещё не встречал!
Тут и другой голос подал: "Не, братан, это всё нормально, но только давай мы её на спичках разыграем-ну, кто первый, а кто второй. А то западло будет!"
- Ну ладно, давай-неохотно соглашается главный.
Мама, может, и хотела бы им что-то сказать, да только рот у ней заклеен такой же липучкой, как и у меня. Ко мне наши мучители стоят спиной и, естественно, никакого внимания на меня не обращают. Я лежу в самом тёмном углу, а рядом со мной на полу мамина сумка. А вот чего они про меня не знают, так это то, что я почти год хожу на каратэ и кое-чему там уже научился. Я быстро протаскиваю руки наперёд, достаю с нижней полки нож с удобной пластиковой ручкой и разрезаю липучку на ногах.
Потом тянусь к маминой сумке и осторожно достаю оттуда шокер. Разумеется, мама показала мне, как он работает. Я снимаю его с предохранителя, стремительно вскакиваю на ноги и вырубаю сначала одного подонка, а затем и второго. Для верности бью каждого из них ещё по паре раз, кладу шокер на верстак, зажимаю нож в тиски и разрезаю липучку на руках, срываю её со рта. Бросаюсь к маме и срываю липучку с её губ. Она со всхлипом тяжело вздыхает и вдруг говорит мне: "Скорее, дай какую-нибудь ёмкость. Я писать очень хочу!"
Сперва я оглядываюсь по сторонам, но потом не выдерживаю: "Ты что, издеваешься? Давай прямо на пол! Где ключи от наручников, ты не видела?" Но мама не может говорить. Мощная струя вырывается из её щели и достаёт почти до дальней стенки. И хлещет, наверное, с минуту, пока я лихорадочно обшариваю карманы поверженных бандитов. Наконец на средней полке я замечаю связку ключей. Один, самый маленький, похоже, тот самый. Я бросаюсь к маме, она уже почти закончила писать. Тоненькая струйка стекает ей на попу.
- Милый, пожалуйста, не смотри на меня сейчас! -едва слышно говорит она и я взрываюсь: "Ты что, совсем дура?! Как мне не смотреть, как я вслепую открою замок?!"
Да, ключ тот самый, он подходит и к верхним, и к нижним наручникам. Мама свободна, она неловко слезает с верстака.
- Ты можешь побыстрее? -нетерпеливо говорю я, ещё по разу ужалив каждого подонка. -Одевайся, скорее!
Её одежда лежит в углу, она начинает неловко натягивать трусики дрожащими руками.
Я перетряхиваю связку ключей. Какой из них от замка? Наверное, вот этот, самый большой. Я отпираю дверь и осторожно выглядываю наружу. Уже сумерки, темнеет и метрах в ста ярко светятся окна жилого дома. На грунтовке перед гаражом стоит вишнёвая "девятка" с выключенными фарами. Наверное, на ней нас сюда и привезли. Возвращаюсь в гараж.
- Быстрее, быстрее! -подгоняю маму и оглядываюсь по сторонам. Канистры стоят у дальней стенки. Хватаю самую большую, открываю и поливаю гадов бензином. Провожу дорожку к двери, бросаю пустую канистру.
- Выходи! -кричу я маме и хватаю коробок спичек, тех самых, на которых они её разыгрывали.
- Что ты делаешь? -с ужасом тихо спрашивает меня мама.
- Выходи! -я вытаскиваю её за дверь, вычёркиваю спичку, поджигаю бензин и выскакиваю следом, потом захлопываю дверь и, навалившись всем телом, запираю её. Порядок! Внутри громко загудело пламя, а мы, не оглядываясь, бежим через пустырь к жилым домам по узкой тропинке среди густого бурьяна. Я крепко держу маму за руку и, конечно, я не забыл забрать её сумку и пачку тех поганых документов, которые её заставляли подписывать. Я даже не забыл зашвырнуть подальше в бурьян связку ключей. Во дворе на лавке сидит группа ребят, они играют на гитаре и очень красиво негромко поют хором.
- Простите, а как пройти к метро? -спрашивает их мама.
- А вот, сейчас налево и прямо-улыбается нам самая милая девушка.
- Как ты узнала, что здесь есть метро? -спросил я маму.
- Табличку на доме видел? А там название улицы. Милый, ты прости меня, ладно? Я совсем обезумела от страха!
- Это ты прости меня-ответил я-я, наверное, лишнее сказал в гараже.
- Нет, нет, всё нормально! Ты посмотри вокруг, какой чудесный вечер. Смотри, заря светится на западе. А ведь мы с тобой могли больше никогда этого всего не увидеть!
Я чувствовал то же, что и мама. Мы и вправду могли бы погибнуть. Поэтому всё и воспринималось сейчас совсем по-другому, по-новому. Это был прекрасный, тёплый вечер начала сентября. Внешне всё выглядело чудесно, хотя на самом деле 31 августа прогремел первый взрыв, а через несколько дней столицу потрясут ещё два взрыва и город надолго погрузится в мрачную атмосферу ужаса. А для нас всё могло закончится даже ещё раньше. Но мы выжили и этот сказочный вечер казался роскошным призом победителей.
- Ну, права я? -спросила мама.
- Права, абсолютно права!
- Ну вот и хорошо! -и мама крепко обняла меня и жадно поцеловала.
Это было очень приятно и удивительно. Она действительно сразу изменилась. Мы быстренько дошли до метро и радостно смешались с весёлой разноцветной толпой. До дома пришлось добираться почти полтора часа, но это было даже к лучшему: мы успели немного успокоиться и отвлечься. Когда вошли в квартиру и захлопнули дверь, я машинально включил свет в коридоре, а мама сейчас же встала передо мной на колени и горячо поцеловала мою руку.
- Что ты делаешь? -удивился я.
- То, что должна. Ты спас меня, мой милый, ты спас нас обоих! Я теперь твоя вечная должница, я буду делать всё, что ты скажешь! Но у меня большая просьба.
- Встань, пожалуйста! Что за просьба?
- Эти уроды меня всю облапали-мама легко поднялась с пола-и мне срочно нужно помыться. А у меня голова кружится и я боюсь одна. Давай вместе, а?
- Да легко! -я очень обрадовался. Да, изменилась мама сильно.
- Ну я тогда воду набирать, а ты тащи полотенца-и я, на ходу сбрасывая кроссовки, побежал в ванную.
Ой, как бы у меня тоже не закружилась голова! И что мне делать с моим стояком? У меня встал в гараже, когда мама пустила струю и так до сих пор и не успокоился. Да и предложение помыться вместе этому явно не способствовало. Нет, не буду прятаться, это лицемерие, это отвратительно. Мы вместе сейчас пережили такое, что и врагу не пожелаешь-бандюковский наезд. Так пусть уж будет, что будет. Я вывернул оба крана, вылил туда полфлакона пены и вот дверь открылась. Мама вошла совершенно-обнажённой, но стараясь делать вид, что всё нормально. Деловито повесила на вешалку огромные, пушистые и душистые полотенца, и полезла в воду.
- Не горячая? -спросил я.
- Нет, в самый раз. Дай губку, милый, и сам залезай.
- А поместимся?
- Постараемся.
Когда мама вошла, я уже тоже разделся, но стоял к ней вполоборота и она не видела мой стояк. В ванну она залезла ко мне задом и сразу же начала яростно намыливаться, а потом передала губку мне.
