Наступили летние каникулы. Большие. Огромные. Увлекательно заманчивые. Повзрослевший Вовка Макаров закончил девятый класс и маялся вынужденным бездельем. Семейство Макаровых в деревню пока не собиралось, да тут еще тетка Валя прислала загадочную телеграмму, которая гласила: "Племяш, приезжай, поможешь. Станция Чепково, деревня Сенцово". В свое время тетя Валя и ее мать здорово помогли Макаровым по уборке дачного огорода, который дал по первости урожай просто бешеный. И теперь на семейном совете было решено отпустить Вовку в Сенцово без промедления.
Бабушка быстро собрала внука в дальнюю дорогу (сто километров от Москвы, хе-хе) , надавала с собой кучу пирожков и гору теплой одежды (едешь на день, бери на неделю) , от которой Вовка вяло отбивался, но потом сломался, забил и еду, и одежду в большой рюкзак и отправился на вокзал. Но по дороге Макаров зашел к Сашке Капко, своему школьному приятелю, сгрузил ему лишнюю одежду и пирожки и налегке зашагал к автобусу.
Электричка доставила Вовку на платформу без особенных приключений, и через два часа он стоял, вдыхая свежий, настоянный на местных ароматах воздух. Станция "Чепково" представляла собой две деревянные платформы и большой деревянный же дом с соответствующей надписью, внутри которого помещался зал ожидания, касса и буфет на четыре столика, один из которых занимал угрюмый небритый мужик. Вовка миновал столик с мрачным типом, подошел к буфетной стойке и вежливо поздоровался с румяной дородной теткой в белом, условно чистом халате:
- Добрый день!
Тетка благосклонно кивнула, мол, добрый.
- Не подскажете ли, как до Сенцово добраться?
- А вон Колька из Сенцово. Скоро обратно поедет.
Мужик услышал свое имя, помрачнел еще больше и стукнул пустым стаканом о крышку стола.
- Клавка, налей!
- Вот чудак! - ласковым голосом заметила Клавдия. - Как же я тебе налью, если у тебя денег нету?
- Налей, Клавка! Выебу!
- Да ладно, выебет он! У тебя от водки не стоит давно!
- Стоит!
- Докажи!
- Налей для бодрости сто грамм! Докажу!
- Ладно, - смилостивилась Клавдия. - Сто налью. А потом, если кончишь на улице в пыль, с меня - полный стакан!
- До краев?
- До краев.
Колька принадлежал к тому разряду алкоголиков, которые пьянеют от полстакана "прозрачной" , но дальнейший прием изобретения Менделеева их никак не успокаивал, но лишь побуждал к дальнейшим подвигам. Мгновенно захмелевший от выпитого Колька, покачиваясь, вышел на площадку перед "вокзалом" , корявыми пальцами расстегнул ширинку и вывалил наружу большущий, белый, как гигантский опарыш, член. Затем крякнул и пустил на землю толстую желтую струю. Натерпелся, бедный, подумал Вовка, а Колька перестал ссать и принялся дрочить, сжав член могучим кулаком.
Вокруг потемнело, пошел дождь, а Колька, пыхтя и распространяя вокруг удушливый запах перегара, все дрочил свой огромный, но вялый член, который мотался, словно слоновый хобот, но никак не хотел вставать. Дождь пошел сильнее, и Колька, в сердцах плюнув, засунул член в штаны и, качаясь, побежал под крышу "вокзала" прятаться от дождя. "Дождь пройдет, поедем" , - буркнул он Вовке. - "Нальешь?".
Скоро дождь кончился, и телега с экипажем из Кольки и Вовки бодро покатила по лужам, влекомая в Сенцово невзрачной пегой лошадкой. Колька, оживленный еще ста граммами водки, "подаренными" Вовкой, нахлестывал пегашку, но скоро притомился и задремал на теплом июньском солнышке, согнувшись крючком, но вожжей не выпустил. Правда, умное животное, похоже, и так знало, куда ехать, и вскоре вдали показались серые крыши, крытые рубероидом и шифером. Колька пробормотал: "Клавка, налей!" и проснулся. "Вон оно, Сенцово" , - сказал он и показал грязным пальцем на крыши. - "Там у меня самогоночка заныкана". Когда подъехали ближе, Вовка спросил:
- А где тут Валентина Кокорева живет?
- Валька-рыжая? - ответствовал Колька. - А вон под железной крышей. Сейчас подъедем.
Он хлестнул вожжами лошаденку, та фыркнув, побежала быстрее, и скоро телега остановилась у дома под железной крышей, крашеной в красный свет.
- У тебя трояка нет до зарплаты? - спросил Колька, когда Вовка спрыгнул с телеги.
Вовка покачал головой.
- Рубль есть.
- Давай. Бля буду, отдам.
Вовка понимал, что не отдаст, но налаживать контакты с аборигенами было нужно всегда, и Макаров подарил Кольке мятый желтый рубль. Как раз на стакан водки. Вовка тут же забыл о подарке, потому что калитка отворилась, и ему навстречу вышла тетка Валя во всей своей рыжей красе. Увидев Вовку, она побежала, распахнув объятья, и ее "китайский" халат тоже распахнулся. Она потолстела со дня их последней встречи, большие груди стали еще больше и отвисли, живот округлился, а кудрявые волосы на лобке стали еще гуще. Вовка из вежливости сделал шаг навстречу, но поскользнулся на курином дерьме и попал в эти самые объятья лицом аккурат между огромных белых мягких сисек.
- А я баньку истопила! - заявила Валя громогласно вместо приветствия, подхватив Вовку под мышки. - Ванных у нас в деревне нет, так что: Пойдешь с дороги?
Вовка кашлянул.
- Это потом. Сначала пожрать бы, да и поговорить, что стряслось. А потом можно, конечно.
Через пять минут Вовка знал все новости деревни Сенцово. Валентина подробно рассказала, у кого корова сдохла, у кого крыша прохудилась, а у кого телевизор сгорел. Вовка терпеливо слушал тетю, а сам поглядывал на ее мощную фигуру, с трудом помещавшуюся на шатком табурете. На вымытом до белизны столе в чугунке дымилась горячая картошка, на больших тарелках лежали пахнувшие укропом и смородиновым духом огурцы и бело-розовое сало, а венчало все это сельское великолепие большая четверть с мутной жидкостью на дне. Самогонку пить Вовка решительно отказался, а вот остальное отведал с большим аппетитом.
- А что у вас за беда-то, про которую ты писала?
- Беда-то? А беда, племяш, что истосковалась я. Так истосковалась без мужика:
- Постой, а этот?
Вовка кивнул на храпевшего на сундуке мужа Валентины.
- А, этот:
Она понизила голос, словно хотела сообщить Вовке большую тайну:
- Не стоИт у него, понимаешь:
- Давно?
- Да как запил:
- А запил-то давно?
- Да как недостачу обнаружили. А весь спрос - с него. Бухгалтер он. Был. Насилу уговорили следователя. Но компенсировать пришлось. Я все продала: мебель, скотину. Сняла с книжки все деньги. Вот он и запил.
- Беда.
- Вот и я говорю - беда.
- Ну, а ты пьешь?
Макаров показал на четверть, заткнутую желтой от старости газетой.
- Я чуть-чуть, - ответила Валя. - За компанию, или для аппетита.
Да уж, подумал Вовка, от этой гадости последний аппетит пропадет.
- А как выпью чуть-чуть, - продолжала Валентина. - Сразу так мужика хочется. Так и зудит!
- И сейчас?
- Ага. Пойдем?
- А он? - кивнул Вовка на Валиного мужа.
- Он проспит часов шесть, а если не будить, то и до утра. А? Пойдем?
Она встала и распустила пояс халата, который, словно живой, сполз с могучих теткиных плеч. Конечно, у Вовки захватило дух от близости такой кустодиевской женщины, да и естество в штанах давно требовало выхода. В прямом смысле:
: То ли от самогонки, то ли, правда, от тоски по свежему мужику, тетя Валя отдавалась Вовке с неслыханной страстью. Она толкнула племянника на застеленную кровать, стащила с него брюки и трусы, заправила в себя мгновенно окрепший до каменного состояния член и заскакала на Вовке, как индеец на мустанге. Через пару минут она с криками, охами и ахами бурно кончила, обильно залив Вовкин лобок прозрачной слизью, но, глубоко вздохнув, запрыгала снова. Вовкин "огурец" стойко выдержал и второй напор, не поддавшись на провокацию, но на третий теткин оргазм его стойкости не хватило, и Вовка мощно выстрелил в глубину необъятного Валентининого влагалища. Как правильный мужчина, отдавший женщине живительную влагу, он тут же заснул, а когда проснулся, обнаружил себя раздетым и укрытым пестрым лоскутным одеялом. Рядом прикорнула, поигрывая белой сиськой, Валентина, которая счастливо улыбалась и тихо напевала:
- Я так хочу, я все лето не кончала:
- Правда?
- Не спишь, племяш? - полушепотом спросила Валентина.
- Не-а. - ответил Вовка. - Я на новом месте всегда плохо сплю, да и прохладно тут.
- Иди ко мне, - прошептала Валя. - Согрею!
: Утром Вовку Макарова разбудили Валино пение. На мотив частушки она напевала:
У меня растет пизда,
Скоро мне тринадцать.
С кем встречаться мне тогда,
С кем поебаться?
Вовка улыбнулся и подпел:
- У меня растет елда,
Скоро мне пятнадцать,
С кем ебаться мне тогда,
С кем кувыркаться?
- Это Маяковский, Валя, только сильно покореженный, - заметил Вовка. - Его в школе изучают.
- А я не помню, - честно ответила тетка. - Закончила семь классов и, фюить, пошла в колхоз работать. А ты вставай, завтрак на столе.
- Валь, скажи честно, - поменял Вовка тему. - Ты забеременеть не боишься?
- От тебя?
- Да.
- Ну и что? Я уже рожала два раза, рожу в третий. А знаешь, Вовка, чем хороша беременность? - спросила Валентина, сладко потянувшись всем телом.
- Нет, конечно. А чем?
- Можно трахаться, не боясь забеременеть, - объяснила тетка и захохотала. - Так ты встаешь? Или прикажешь завтрак в постелю подать?
- Встаю, встаю:
Валентининого мужа не было, и поэтому Вовка спросил:
- А где хозяин?
- На работу ушел. Похмелился, и на ферму, - пояснила Валентина. - Его как из бухгалтеров турнули, он на ферме скотником устроился. А я сейчас пойду, отпрошусь и вернусь. Я быстро:
Она, хлопнув дверью, исчезла. Позавтракав, Вовка решил обойти Валентинину избу. Изнутри, конечно. Наибольшее Вовкино внимание привлекли две вещи: семейные фотографии в рамках и полка над кроватью, задернутая серой занавеской. На одной из фотографий Вовка узнал себя в девятилетнем возрасте, когда он пытался удовлетворить тетку в ванной.
Где она взяла ее, оставалось загадкой. А вот "секретная полка" поразила его до глубины души. На ней стояли в ряд искусственные фаллосы всех цветов и размеров из разных пород дерева. От легчайшей липы до тяжеленного черного дерева. Отдельно от всех стоял некий металлический цилиндр диаметром сантиметров десять, назначение которого Вовка понял, лишь когда взял его в руку. Это была искусственная вагина! Макаров было собрался испробовать ее в деле, но услышал за спиной чьи-то тяжелые шаги.
